урезонить Лапье, – дети просто играли.
Но он пропустил мои слова мимо ушей. Плюхнувшись на стул, он швырнул Монро себе на колени лицом вниз и принялся шлепать ладонью по спине. Вжих. Вжих. Вжих.
– Папа, папа, не надо! – закричала Эстер.
Тюремщик продолжал колотить мальчика. Вжих. Вжих. Вжих. Испуг на лице Монро сменился гримасой подлинного ужаса, и я мысленно поблагодарила Бога за то, что в свое время категорически запретила Тюремщику держать в доме орудия пыток – хлысты и плетки. Но каждый удар ладони по спине моего сына звучал для меня как раскат грома.
– Достаточно! – наконец выкрикнула я, поднимаясь с места.
Эстер подбежала к отцу и протиснулась ему под локоть.
– Папа, перестань обижать Монро. Пожалуйста, прекрати!
Слезы ручьем бежали по ее румяным щекам, ленточка в волосах развязалась, и локоны рассыпались по плечам. Увидев искаженное страданием лицо дочери, Тюремщик спихнул Монро с коленей и подхватил Эстер на руки.
Монро отполз на четвереньках подальше от разъяренного Лапье, спрятался за ножкой стола и затих. Но пока шло наказание, он не издал ни звука: я научила сына хранить молчание в присутствии Тюремщика. Мама всегда говорила: «Меньше шума – меньше неприятностей». Эту мысль я с детства внушила моему мальчику.
Тюремщик поцеловал дочь, спустил ее на пол и вышел из гостиной. Едва дверь за ним захлопнулась, я бросилась к Монро. Только сейчас он дал волю слезам.
– Я же говорил, он ненавидит меня.
Я еще крепче обняла сына.
– Нет, это не так.
– Так, именно так! – Монро захлебнулся слезами.
Эстер подошла к нам и тоже обняла брата. Так мы и сидели втроем, пока Монро не успокоился. Но когда Эстер предложила ему продолжить игру, мальчик отказался.
* * *
Тюремщик вернулся домой к обеду. Усевшись за стол, он позвал Эбби.
– Да, масса. – Экономка, прихрамывая, вошла в столовую. – Подать еще хлеба?
– Пусть вещи мальчишки перенесут из детской на кухню.
– Но почему? – воскликнула я, и голос у меня сорвался.
– Я не допущу, чтобы ниггер мучил моего ребенка.
– Он мой сын.
– Он по-прежнему будет твоим сыном, живя на кухне. К тому же пора ему начать работать.
– Мальчику всего пять.
– Будь он на плантации, давно выходил бы в поле.
– Но он не на плантации. Я хочу, чтобы Монро оставался в доме.
– Всё, это не подлежит обсуждению! – Тюремщик грохнул кулаком по столу.
Эбби выскочила из комнаты, а я в сердцах оттолкнула тарелку с супом.
В этот момент в холле появилась Джули, на одной руке у нее сидела Джоан, а другой она вела Изабель. Проходя мимо столовой, девушка заглянула в приоткрытую дверь.
– Добрый день, масса, – поздоровалась она и повернулась ко мне: – Извините, мисс Фиби, девочки поели. Уложить их спать?
Я кивнула и тут заметила устремленный на Джули взгляд Тюремщика. Он откровенно рассматривал девушку: ее округлые бедра, тонкую талию, длинные пышные волосы – такие красивые, что я умоляла Джули зачесывать их и убирать под платок. Но она была молода, много работала и частенько забывала о моей просьбе. Я же тревожилась за нее и старалась держать в детской, подальше от посторонних глаз. Красота – проклятие для рабыни.
– Идите, девочки. Мама скоро придет поцеловать вас перед сном, – поспешно вмешалась я, обращаясь к детям.
Тюремщик отложил вилку.
– Сегодня вечером ты понадобишься в таверне. Будут важные гости. Нужно как следует развлечь их.
* * *
Войдя в таверну, я увидела, что Тюремщик сидит на своем обычном месте в окружении пятерых мужчин. В зале висел дымный полумрак. Я направилась к инструменту, стараясь смотреть под ноги, чтобы не оступиться по дороге. Но сегодня я почти не думала о том, что буду играть, – все мои мысли были заняты сыном. Как Лапье посмел выселить мальчика из дома вот так, в один миг? Монро никогда не обижал свою ненаглядную сестричку Эстер. Игра с куклой – это же их любимая забава. А Эстер? Как она переживет отсутствие брата? И что мне теперь делать без Монро?
Тюремщик пил не переставая. Девушки в ярких платьях с вызывающим декольте сновали между посетителями, распространяя вокруг себя удушающий аромат сладких духов. Сисси находилась неподалеку от хозяина. Я уже привыкла видеть ее в таверне, однако беспокойство по поводу их связи ничуть не уменьшилось. Последнее время лицо у Сисси несколько округлилось. Вероятно, сказалось пребывание рядом с Элси на кухне и почетная обязанность пробовать ее пироги. Сисси обслуживала столы в дальней части зала и старалась держаться подальше от того угла, где стояло пианино, словно между нами пролегала невидимая черта, которую ни одна из нас не хотела переступить. Вечер постепенно катился к финалу – мужчины начали выбирать девушек, чтобы отправиться с ними в задние комнаты. Я поняла, что настала пора уходить, и потихоньку выскользнула наружу.
Однако у меня было подозрение, что сегодня Тюремщик тоже не задержится в таверне, и потому я поспешила на кухню взглянуть, все ли в порядке у сына. Я застала их с Элси за работой: кухарка резала свеклу на доске, а Монро вытирал тряпкой стол. У меня немного отлегло от сердца. Единственное, в чем можно было не сомневаться, что Элси, несмотря на всю ее нелюбовь ко мне, не оставит Монро без внимания. Кухарка души в нем не чаяла и относилась к мальчику как заботливая бабушка.
– Мама! – воскликнул он и бросился навстречу.
– Привет, детка, – я поцеловала сына в макушку. Когда он прильнул ко мне и попытался обхватить руками мой выступающий живот, я поймала на себе скептический взгляд Элси.
– Что-нибудь желаете, мисс? – процедила она сквозь зубы.
– Нет. Просто присмотри за моим мальчиком. А ты, детка, веди себя хорошо и слушайся тетю Элси, – добавила я, наклоняясь к сыну. – Я буду неподалеку, в большом доме, и навещу тебя, как только смогу.
– Мама, почему я не могу пойти с тобой? Масса велел держать меня на кухне?
Услышав, как сын зовет Лапье «массой», я едва сдержала слезы.
– Да, пока придется побыть здесь, – сказала я.
– Чего я сделал? – насупился Монро.
– Что я сделал, – поправила я, понимая: чем дольше сын будет находиться среди слуг, тем менее правильной станет его речь. – Все будет хорошо.
Я взяла Монро за руку и вывела во двор, подальше от ушей Элси. Мы остановились под кустом самшита. Я присела на корточки, так чтобы наши лица оказались на одном уровне, и заглянула сыну в глаза.
– Я и Эстер всегда играли в эту игру! – Он сердито поддел камушек носком ботинка.
– Мы с Эстер, –
