и следи, чтобы перчатки не снимала» - печатаю, периферийный зрением замечая, как по холлу в мою сторону кто-то движется. Нажимаю на «отправить» и переворачиваю телефон экраном вниз.
- Добрый день, - обращается ко мне женский голос.
Я вскидываю взгляд и чувствую мощный удар в грудь. Лицо жаром опаляет.
Потому что рядом с молодой женщиной стоит Олег. Заложив обе руки в карманы брюк, душит меня мрачным взглядом. Я буквально чувствую, как в кожу вонзаются тысячи иголок, еще столько же проникают внутрь с первым глотком воздуха и вгрызаются в горло и легкие. Начинает знобить.
- Добрый день, - повторяет брюнетка, - я звонила по поводу записи к нутрициологу, мне сказали, что в ближайшее время у него все расписано.
- Добрый, - отвечаю бесцветным голосом, - вам верно сказали.
Перевожу взгляд на монитор, невпопад щелкая мышкой.
- Мне срочно надо, - говорит она таким тоном, словно это решит ее проблему в ту же секунду.
- Только в следующем месяце, к сожалению...
- А вы можете с ним связаться и сказать, что к нему на прием хочет попасть Ксения Ланская?
Я понятия не имею, кто она такая, но молча набираю номер Патрушева и передаю ему ее слова.
- Желательно в пятницу... - подаваясь ко мне, понижает тон.
Красивая у него спутница. Чем-то на тех двоих из клуба похожа. Такие же ресницы - опахала, узкий нос и утиный рот.
Нетерпеливо постукивая острыми ногтями по столешнице, ждет, когда я оформлю регистрацию. Кольца на безымянном пальце нет. Значит, снова не жена.
А я волнуюсь дико. Вношу ее данные, постоянно исправляя опечатки и никак не могу набраться смелости посмотреть на Олега.
Мы три года не виделись. Я вынашивала, рожала и растила его ребенка. А он... он неисправимый кобель.
- Ну, что?.. Получится на пятницу?
- Да, на 18:00 устроит? - посылаю ей дежурную улыбку.
- Олеж, - оборачивается к нему, - устроит?..
- Устроит, - подает голос, от которого у меня все волоски на теле встают дыбом.
И, взяв свою девушку под локоть, добавляет:
- До встречи, Александра.
Они уходят, а еще долго слепым взглядом в монитор смотрю. Пытаюсь собрать воедино то, что только что внутри со звоном разбилось.
Боже...
Быть не может. Мне до сих пор больно.
- Кать, подменишь? - спрашиваю напарницу, - отойду на пять минут.
Кивнув, она кладет стопку распечатанных заключений в пластиковый держатель и занимает мое место.
Я ухожу в сестринскую. Включаю чайник и насыпаю в чашку растворимый кофе. Пока он закивает, усаживаюсь на диванчик и обхватываю руками голову.
Внутри буря. Закручиваясь в воронку, крушит и ломает все, что попадается на пути - умиротворение, уверенность в завтрашнем дне и душевное спокойствие. Срывает порывами драпировку с моих чувства вины и тоски и поднимает наружу захороненные в самом дальнем уголке моей души женские обиды и... ревность.
Шрамы на сердце начинают ныть. Я думала, больно уже не будет.
В тот момент, когда в родильном зале на мой живот положили теплый кричащий комочек, решила, что всю свою любовь дочке отдам.
Соберу терзающие меня больные чувства к ее отцу, очищу их, отмою, выбью весь негатив и сделаю мою малышку самой счастливой.
До сегодняшнего дня мне казалось, я отлично справляюсь. Мысли об Олеге сводились только к тому, что рано или поздно мне придется сообщить о ребенке.
Дотянула, Саш... Он устал ждать и пришел сам.
Боже... Веду ладонями по лицу, запоздало вспоминая о макияже. Плевать.
Важнее и страшнее, что я чувствую то, что чувствовать давно не должна. Как мне рассказать ему, если я до сих пор заикаюсь в его присутствии и краснею, как школьница?..
Дышу, облизывая сухие губы, надоевшую прядь раз за разом от лица убираю. И, вынув телефон из кармана, фото дочери открываю. Смотрю свежим взглядом, сходство найти пытаюсь.
Похожи.
Волнистые русые волосы, нос. Характер.
Это от отца.
Глаза, улыбка - мои.
Приблизив фото, невольно улыбаюсь, а внутри от страха дребезжит. А что, если она ему не понравится? Если у него уже есть ребенок, или дети ему вовсе не нужны?
Так, как это было с моим биологическим отцом.
Как я с этим справлюсь?..
Внутренняя дрожь начинает пробиваться наружу. Кончики пальцев леденеют.
Порывисто поднявшись, подхожу к столу и наливаю кипяток в чашку. Доставая молоко, набираю маму.
- Гуляете еще?
- Гуляем, - выдает так, словно куда-то бежит, - когда у нее батарейки уже сядут?
- Пора домой, уже темнеет.
- Арина, зайка, иди к бабушке!.. Пойдем домой, мультики смотреть!
Слышу удаляющийся смех дочки и мамин тяжкий вздох.
- Убежала?.. - спрашиваю с сочувствием.
- Ее на поводок надо... еще немного, и я перестану ее догнать.
Понимаю. Аришка у нас ребенок энергичный, однако, если ей интересно, она может и усидчивой быть. А уж если не хочет, ничем не заставишь.
- Ариша! С мамочкой хочешь поговорить?
Вслушиваясь, жду ее реакции.
- Обратно бежит, - проговаривает мама тихо.
В груди, там, где саднит после встречи с Олегом, живительное тепло растекается.
- Муля - мамуля... - слышу в трубке ее голосок, - ты когда плиедес?..
- Скоро, мышка... Я приеду, и мы продолжим бабочек и кисок рисовать.
Слушаю еще пару минут ее лепет и прощаюсь. Становится легче. В тишине выпиваю кофе и возвращаюсь на рабочее место.
Однако до конца расслабиться не выходит, работая с пациентами, машинально в них Олега высматриваю. Всем своим существом чувствую, что он рядом.
Каким-то чудом дорабатываю и собираюсь домой.
Выхожу из клиники, и поплотнее запахнув шарф на шее и подняв воротник, шагаю по тротуару вдоль здания. Скользнувший под полы пальто холодный воздух быстро проникает сквозь ткань колгот, ползет по ногам вверх и концентрируется в области живота.
Сердце, пропустив удар, ухает куда-то вниз, пульс срывается с места.
Я его чувствую.
Немного споткнувшись, ускоряю шаг и вдруг среди всего многообразия звуков улицы мой слух вычленяет хлопок двери машины и хруст снега под мужскими ботинками.
О, Боже...
Прижав сумку к груди, иду еще быстрее. Сворачиваю за угол, бегом миную крохотный скверик с двумя заснеженными лавками и выхожу на остановку общественного транспорта.
- Подождите! - глухо вскрикиваю готовому уехать троллейбусу.
Бросаюсь едва не под колеса, чтобы успеть в него запрыгнуть, но в следующее мгновение меня хватают за руку и резко разворачивают.
Удар током. Сердце в ошметки. Жидкий, растекающийся по коже жар.
Шок
