жалобно прошу я, — в последний раз взглянуть на свой мир, до того, как я его навсегда покину.
— Не время ещё, позже приходи, — отвечает он. — Не видишь, у меня и очаг остыл и в мешках пусто.
— А когда? — спрашиваю я.
— Я сам тебя позову, — отвечает он.
Нервно сглатываю, киваю.
— Значит, мне уходить? — спрашиваю его.
— Да, — кивает он.
Разворачиваюсь и медленно бреду обратно, чувствую его пронзительный взгляд, направленный мне в спину и мне становится не по себе. Обнимаю себя за плечи, ежусь, стараюсь быстрее пересечь полянку и вдруг вижу нелюдей. Они притаились в тени сосен, только их темные мантии колышутся на легком ветру, в их бледных руках зажаты литовки и острые лезвия сверкают на длинных косовищах. Замираю. Мне страшно покидать этот круг, кажется, что если я выйду за ворота, то они накинутся на меня.
— Что же ты не выходишь? — вдруг раздается голос позади меня.
Вздрагиваю, оборачиваюсь и вижу отшельника. Как-то незаметно он подобрался ко мне, что я даже не услышала его шагов. Или он всё это время шел за мной по пятам?
Я киваю в сторону нелюдей, он прослеживает мой взгляд.
— А, понятно, — усмехается он. — Иди, не бойся, они больше не тронут тебя.
Он распахивает створку, и выпроваживает меня, выталкивает просто силой. Я пересекаю черту и…
И вдруг просыпаюсь.
Потираю глаза. Ничего не понимаю со сна, сердце бешено колотится. Осматриваюсь. Олеся ушла куда-то, оставила меня одну. Встаю на ноги и выглядываю из шатра. Пусто на улице, туманно, сумрачно.
Выхожу за порог и бреду по траве. Теперь мне не холодно босиком по траве. Иду мимо белых шатров, мимо потухших костров, тянет меня к реке, как магнитом, будто ждет меня там спасение. По знакомой тропинке спускаюсь вниз, дохожу до мостков. Река, как и прежде, теряется за туманной завесой и нет плота. Вздыхаю, сажусь на доски, окунаю босые ноги в воду.
На гребнях волн поигрывают солнечные зайчики и вода на удивление теплая, так и манит искупаться, несмотря на то, что уже последние дни сентября. Можно попробовать переплыть реку, страшно, конечно, но чего мне терять? Если Олеся говорит, что я мертвая, значит, мне ничего не сделается. А если живая, то обязательно выплыву, доберусь до того берега. Соскальзываю с гладких досок и плюхаюсь в воду, ухожу сразу глубоко.
В ушах звенит, перед глазами проплывает тина, всё вокруг в темно-зеленых красках, немного содрогаюсь от холода, в толще воды оказывается не так уж и тепло. Я снова могу дышать под водой или вообще не дышать, по крайней мере, я не захлебываюсь. Платье обволакивает меня, наливается тяжестью, тянет на дно. Я опускаюсь пяточками на мягкий дерн, осматриваюсь, вижу столбы, торчащие вверх. Я подпрыгиваю и делаю пару движений, и вода подхватывает меня, тянет, я плыву между вырезанными из дерева идолами, поднимаюсь всё выше и выше, и вдруг стукаюсь макушкой обо что-то твердое. Отклоняюсь, поднимаю вверх голову и не сразу соображаю, что это за темный прямоугольник плывет надо мной. Плот!
Изо всех сил работаю руками и выныриваю на поверхность. Это действительно плот и на нем люди, нормально одетые, не по-когальски, обыкновенные. Узнаю того самого старика, что переправлял нас. Выпрыгиваю из воды, машу руками, кричу, чтобы меня услышали и обернулись. Нужно предупредить их, чтобы они не плыли на тот проклятый берег, а повернули обратно, взяли меня с собой. Но вместо крика из меня вырываются только пузыри. Я как рыба, выброшенная из воды. Одна девушка всё же оборачивается, и я узнаю Леру. От удивления даже перестаю кричать и махать руками. Лера скользит по мне взглядом, узнает меня и улыбается, и, конечно же, ничего не говорит другим. Вот же предательница!
Плот быстро удаляется от меня, не догнать мне его, и я принимаю решение плыть дальше, мне необходимо добраться до того берега. Только делаю первый взмах, как вдруг деревянные идолы — зарубы, оживают и перегораживают мне дорогу. Лица у них злые насупленные, они оттесняют меня, не дают плыть дальше, опутывают водорослями. Отчаянно сопротивляюсь, я подобно рыбке, пойманной в сеть, меня тащат глубоко под воду в какую-то темную пещеру и бросают там, закрывают вход огромным камнем.
Осматриваюсь, пещера небольшая, со сводчатым потолком, похожа на высеченный в скале зал. Здесь нет воды, если не считать луж на полу и двух колодцев. Стены чуть светятся, мигают, словно облепленные сотнями светлячков. Рву водоросли, отдираю их от себя, освобождаю руки и ноги, встаю. Пол ледяной, я вся промокшая, в любой другой раз я давно бы окоченела, дрожала бы как осиновый лист и уже бы во всю чихала, но сегодня я ничего не чувствую — ни холода, ни страха.
Подхожу к первому колодцу, опираюсь о бортик, заглядываю. Вода прозрачная настолько, что видны кирпичные стенки, уходящие глубоко вниз. Возможно я смогла бы различить и дно, не будь так глубоко. Иду ко второму, вода тут мутная, белесая, даже запах от неё идет какой-то противный, кислый, что хочется отойти подальше. Замечаю, что из колодца вверх тянется несколько веревок и ещё вижу рычаг. Не отдавая особо себе отчета в том, что я хочу сделать, я опираюсь двумя руками о железную ручку и изо всех сил давлю вниз. Рычаг срабатывает, где-то внутри скалы стучит зубчатое колесо и на поверхность из воды вытягивается плотный мешок.
Иду ближе, заглядываю внутрь и в ужасе отпрыгиваю назад.
Олеся, Аня, Кирилл, Игорь, Даня…
Они все мертвы, все… Лежат с закрытыми глазами, уткнувшись носами друг в друга, изогнувшись в неестественных позах, лица бледны, с легким синеватым оттенком, с темными веками, кожа покрыта ледяной изморосью. Хочется дотронутся до каждого, растревожить, заставить раскрыть глаза, но страшно даже прикоснуться.
Оглядываюсь в поисках помощи, но её неоткуда ждать, я здесь одна, никто не придет, не спасет меня. Возможно, скоро и меня ожидает та же участь, я тоже буду мертва, и меня тоже сбросят в колодец с мертвой водой.
Вдруг слышу шаги, оборачиваюсь, кто-то спускается по каменной лестнице, которую в полумраке я сначала даже не заметила, в страхе пячусь назад, и на светлую стену падает тень волка, из тьмы на свет выходит шаман в волчьей шкуре. Он идет ко мне на ходу откидывая волчью голову, и я узнаю Корнея Иваныча. Позади него нелюди в длинных мантиях и с литовками.
— Зря ты залезла сюда, и всё это увидела, — тяжело вздыхая говорит он, и откидывает обратно рычаг.
Мешок с моими