под землей.
Мария села на лавочку, прислонилась затылком к стене храма и глубоко вздохнула. Она не могла поверить, что они это сделали. Добрались до Волариса. Умудрились при этом остаться в живых. Только сейчас она смогла осознать, как сильно она сомневалась в их способности добраться до сюда живыми, сесть на эту лавочку. Часть её всё ещё думает, что они так и не смогли. Лежат на замёрзшей траве или вообще может — пали от мечей солдат Боромира. И всё это — лишь загробный мир или предсмертная иллюзия. А может быть, она осталась «Там». С чудищем, несоизмеримым, жаждущим заполучить её.
Мария могла видеть то, что было впереди неё: поля, серая трава. К этому тоже нужно было привыкать — к новому образу мира. Эта была не ночь, в темноте сложно что-то разглядеть, тут всё по-другому. Её руки, эта лавочка, стойло для лошадей — она видела их отчётливо, как днём. Но в том то и дело, землю окутал не день, а скорее его извращенная версия. Словно черное небо производило свет ему подобающий.
Чуть позже, когда мысли Марии зациклились на том же поле, что впереди, на опасностях их поджидающих, когда эти мысли становились ей во вред, не давали успокоится внутри себя, из-за двери появился Галахад. Он не вышел спокойно, а почти выбежал, словно кто-то в опасности. Увидев Марию, которая сидела на лавочке, он стал спокойнее. Мария могла это определить по высоте его плеч. Он их всегда поднимал, когда был на стороже.
— Как тебе пейзаж? — спросил он, медленно подходя и смотря в сторону поля.
Мария пожала плечами, но как только осознала, что он на неё не смотрит, ответила словами:
— Не знаю. Кажется, я должна быть поражена, удивлена. Я не профессор, не знахарь, но точно знаю, что солнце даёт нам свет, способность видеть. А здесь совсем по-другому. Солнце нет, свет есть. Серый свет. Такое ты видал за свою жизнь?
Галахад сел рядом с Марией, оценивая вид. Он не знал какой ответ хотела услышать девочка. Что он когда-то такое видел? Нужно ли утешить её, создать ощущение безопасности? Ведь сложнее боятся неизвестности, когда один из вас уже её видел. Или же быть честным с ней? Последнее, что ей нужно, это ложь перед гибелью.
— Нет, я никогда такого не видел, — ответил Галахад.
— А не знаешь, что может это вызвать?
— Магия.
— Какого рода? Чтобы покрыть такую площадь…
— Мария…
Галахад взглянул ей в глаза. Она сразу всё поняла. Он боялся, но не хотел об этом говорить и выдать себя. Дальнейшие расспросы заставят их думать о вещах, о которых им думать нельзя. Только не сейчас. «После» — подумали они оба, глядя в поле, — «если мы выживем, то начнём раздумывать о том, в какой опасности тогда оказались. После».
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Галахад, — с двумя то душами.
Мария снова пожала плечами. В этот раз рыцарь это увидел. Но от того ей стало хуже на…душах.Внутри неё находилась главная ценность человека, сидящего напротив. А она так просто пожала плечами, будто ей все равно, несёт ли она это золото или нет.
— Прости, я не подумала. Я не знаю, ещё не осознала. Я ещё в шоке. А ты то как без своей души? Мне это надо у тебя спрашивать.
И Галахад то ли из вредности, то ли для того, чтобы разрядить обстановку, тоже пожал плечами. После этого они долго молчали.
— Когда мы выдвигаемся? — спросила Мария. — Хотелось бы поскорее покончить с этим.
— Нас ничего не держит. Хоть сейчас.
Мария смогла определить по интонации: отправляться он не хотел.
— Мы можем остаться, посидеть еще.
— Ты знала, что все мои подвиги записаны? — почти неожиданно сказал Галахад.
Мария растерялась от подобного вопроса. Ранее он никогда не спрашивал у неё что-то про себя.
— У многих рыцарей они записываются. Я знала это. А что?
— Кто здесь, чтобы записать этот? Это плохой знак. Первый подвиг, который я должен совершить спустя столько лет с последнего и некому поведать об этом по ту сторону. Случись что, никто никогда не узнает, что я, как великий рыцарь — вернулся. Я кану, как пьяница, как убийца любовника жены, как напавший на солдат короля, как похититель девочки. Всё моё наследство, мои достижения будут запятнаны навечно.
София должно быть услышала часть разговора. Она выглянула из-за двери и тщательно изучила лицо Марии и её выражение.
— Он не часто об этом говорит?
Мария лишь удивлённо покачала головой.
— Будто это другой человек?
Теперь же Мария кивнула.
— Вот так и проявляется душа незнакомца.
София вышла из-за двери и встала рядом с ними. Галахад хотел подвинуться и дать ей место сесть, но она махнула рукой, как бы говоря «не стоит».
— По себе знаю, каково это. Чужие мысли, чужие слова, иногда даже чужие воспоминания. Всё это смешивается друг с другом. Воспоминания Галахада, чувства души того бедняги, застрявшего не в своём теле. Привыкайте к этому.
Галахад тряхнул головой, словно что-то попало ему в волосы. Затем он замер, чуть приподнял руки со скамьи и приоткрыл рот. Его глаза побегали в стороны, и он выдохнул. Руки опустились обратно.
— Могло быть и хуже, — сказал он.
Мария заметила, как его лицо стало более знакомым для неё. Голос слаще. Будто он только что вернулся откуда-то.
София оскорблённо ухмыльнулась, фыркнула и отвернула голову в бок.
— Куда ж ещё хуже, — пробубнила она себе под нос, но все её услышали.
— Так скажи нам, — начала Мария и тут же запнулась. Кто это в ней говорит? Чья душа так напирает на девушку? — Скажи нам, чего ждать, что там, в Воларисе?
София обернулась к полю, куда уже смотрели рыцарь с девочкой. Ей вспомнилось, как много лет назад, когда только прибыла сюда, она так же смотрела на это поле и ей объяснял страж, какая участь её ждёт, если она решит отправиться к городу. Он смог её остановить, изменить её судьбу. От того она злилась ещё больше, вспоминая как он сам бросил её. Стоит ли их отговаривать, чтобы потом они смотрели, как она сдается?
— Я сама там никогда не была, только видела, как туда уходили. Но я слышала о боге. Об упокоенных душах. Подойдете к воротам — ещё
