невольно вздрогнула. — Я думала, меня в прямом смысле слова на изнанку вывернет под её воздействием. Чем сильнее магия, тем сложнее переносились удары. Это уже мы потом выяснили.
— Кто у вас пропал? — задал скользкий вопрос Пётр Алексеевич, чтобы оценить «аппетиты» вторженцев.
Кирана молчала с минуту, но ответила:
— Я надеюсь, эта информация не уйдёт дальше Вас. — Дождавшись кивка императора, она продолжила: — Пропала баронесса Агафья Комарина и датская подданная Хельга Бизоненс.
Император нахмурился. У него в голове не укладывалась связь между этими столь разными по возрасту, опыту и силе женщинами. Потому он высказал свои недоумения вслух.
— Вот здесь мы сами удивлены выбором не меньше вас, — развела руками Кирана. — Сошлись на предположении, что эти две особы оказали наименьшее сопротивление. Баронесса была без сознания последний месяц, а Хельга, в принципе, тщедушна и слаба здоровьем. Мы же отбивались, как могли, и даже супруга брата успела снести несколько голов мечом.
— Кирана Юрьевна, а где ваш брат? — задал последний вопрос император. Что-то царапалось у него на подкорке, но он никак не мог ухватить мысль.
— Он мне не отчитывается, но, зная его, скорее всего, носится по территории и решает неотложные вопросы, — ушла от ответа на вопрос Кирана и тут же задала свой: — Ваше Императорское Величество, вы останетесь на прощание?
— Не думаю. Всё же это внутреннее дело рода. По части Министерства обороны останется Данила Андреевич.
Беседа продолжилась, но теперь уже Кирана задавала свои вопросы, а император честно отвечал выкладками от магов смерти и лекарей. Разговор занял без малого полчаса, но оба собеседника остались довольны ответами друг друга.
— Кирана Юрьевна, хочу, чтоб вы передали брату, — Пётр Алексеевич специально оставил этот акцент напоследок, — несмотря на отзыв вассальной клятвы, что бы ни случилось, и мои дети, и я будем добрыми друзьями рода Комариных и Виноградовых.
— Я обязательно передам, — кивнула серьёзно княгиня. — Надеюсь, больше не наступит тот день, когда нам придётся сомневаться в слове, данном императорской кровью.
Пётр Алексеевич нахмурился.
«Вот дрянная девка, одной фразой чуть ли не в дерьмо окунула, — подумал император, с разочарованием понимая, что женская злопамятность куда хуже мужского гнева. Если Комарин сделал вид, что ситуация исчерпана отзывом вассальной клятвы, то его сестра прямо намекнула на Машкины промахи и язык без костей. — В следующий раз нужно быть более осмотрительным в формулировках и упоминать только сыновей и себя, а ещё лучше Андрея и себя».
* * *
Пока же «письма» доставлялись, я занялся ещё одним немаловажным делом. Необходимо было посмотреть, что происходит на границе с Великой пустыней. О том, что там неспокойно, я узнал из воспоминаний Альба. И как бы мне не хотелось остаться в стороне от происходящего, но местные полубоги покинули здешний мир с моей помощью, а значит, совсем оставить без внимания проблемы Пустыни я не мог. Хотя бы ещё и потому, что от Обители до Пустыни было рукой подать. Каролийский хребет, конечно, служил естественной защитой от местных тварей, но большинство катастроф начинались с самонадеянности.
На границу я перешёл проколом, впервые задумавшись, что подобные возможности, скорее всего, унаследованы от Райо, хоть и в несколько изменённой форме. Без них мне бы пришлось туго. Экономия времени получалась колоссальная. А уж какие перспективы это открывало в тактическом плане…
Переноситься сразу в Пустыню не стал. Ковчег меня заверил, что мне там безопасно, но я хотел сперва осмотреться.
Прокол выходил между двух скал, издревле считавшихся воротами в земли песков. Одна скала напоминала разъярённую кобру с раскрытым капюшоном, а вторая — стоящего на задних лапах дракона с распахнутыми крыльями. Вот только опознать в скалах скульптуры после тысячелетий разрушения под ветрами и песками было практически невозможно. Да и сами размеры впечатляли, скорее заставляя верить в естественную эрозию скал, чем в подобные технические возможности давно погибшей цивилизации аспидов.
Я рассматривал стену песка высотой чуть ниже пиков Каролийского хребта и тихо присвистнул. Перелететь её было нереально, но меня отчего-то манил именно песок. Он будто нашептывал мне:
«Будь как дома… Мы заждались… Слишком давно… Срок истекает… Поторопись».
М-да… Я тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Даже на всякий случай проверил даром крови и Рассветом на наличие живых существ поблизости. Но никого не было. Со мной действительно разговаривали то ли ветер, то ли пески, то ли пустыня.
В ипостаси эрга я поднялся в воздух, пытаясь лететь более-менее ровно, но, как верно заметил Райо, это тело обрело крылья вопреки законам эволюции. Менять ипостась на человеческую было опасно хотя бы потому, что скорость, с которой ветер поднимал песок в стену, с лёгкостью могла рассечь кожу. Потому, собравшись с силами, я поднимался всё выше, желая разведать, что же там за стеной.
План мой увенчался неудачей. Я поднимался всё выше и выше, но вал песка закрывал горизонт. Над пустыней закручивался огромный песчаный ураган. Пока ещё скорость движения масс песка была не очень быстрой, но этого уже было достаточно, чтобы полностью скрыть всё происходящее в Великой Пустыне.
«Да что у вас там случилось?» — задавался я вопросом. Не раз и не два я попадал в песчаные бури вместе с пустынниками, но они длились недолго и не занимали таких территорий, проходя волной из центра к границам пустыни, словно круги по воде от брошенного камня.
Я раскинул поиск по крови на максимальную дальность. Сигнатур не было вообще. Пески и раньше норовили перебить чужую магию, но чтоб вот так. Я в недоумении кружил вдоль песчаной стены в поисках просвета, но его не было. Тело начало уставать, требуя возвращаться на грешную землю и дать крыльям отдых. Спускаясь, я просканировал далёкую землю и с удивлением обнаружил в глубине пустыни живые точки. Люди были, но ушли глубоко под землю, спасаясь от урагана.
Сделав себе зарубку в памяти отправить сюда кого-то из кровников для наблюдения, я вернулся к себе в башню. Необходимо было готовить плацдарм для своих людей и ввести в курс дела сестру. За всеми перипетиями я даже не сообщил ей последние новости. Нужно было исправляться.
* * *
Кречет негодовал. Он почувствовал, как древнее родовое проклятие, созданное несколькими богами, вдруг просто испарилось. Душа, сотни тысяч лет обречённая страдать за свою наглость, выскользнула из цепких когтей Кречета. Как же так⁈
Кто посмел? Кто-то из местных объединился за его спиной? Нет, не могли.
