куда быстрее их… И вот уже наверху видна сквозь пелену тумана его широкая спина и ноги.
— Моя жена! — кричит он. — Моя!
А Джека передёргивает, он невольно косится на своё платье.
— Надеюсь, он это не про меня…
Женя окидывает его наряд взглядом и шепчет:
— У нас во время войны из таких платьев делали парашюты… Я что-то такое слышала. Но едва ли мы сможем соорудить что-то подобное. Арфа, а у тебя нет идей?
Но она лишь звонко выкрикивает из сумки:
— Бежать! Бежать! Бежать! — и уже великану: — Пупсик, хочешь сыграю тебе напоследок что-нибудь успокаивающее?
Но великан на это ревёт и приближается к ним ещё стремительнее.
— Разорву тебя на части, повыдёргиваю струны, предательница!
И арфа замолкает.
Но когда великан уже почти спустился до них, стебель наклоняется в сторону ещё сильнее и уже не выпрямляется. А с земли доносится странные звуки.
Карсон прислушивается, отвлекаясь от Боба, и бледнеет.
— Кто-то рубит стебель.
Женя чувствует, как страх сдавливает горло и сковывает движения. Нет, нельзя этому поддаваться. Эмоцию нужно использовать себе во благо.
Она шепчет своё желание, и тёплая сила обволакивает всю троицу. И… срывает с бобового стебля, словно созревшие плоды.
Ветер успевает подхватить крик Джека: «Я не могу погибнуть, как девица в подвенечном платье!», и всё заглушает треск боба.
Стебель падает на землю, словно срубленное тяжёлое дерево, и крушит собой лес и сарайчик, чудом не задевая своими щупальцами-усами дом матери Джилл. Из которого как раз выбегает она и принимается причитать да плакать, уже будто бы не особо боясь Вилли.
— Там ведь моя дочь и её богатый жених! Мы бы так зажили, так зажили! Зачем, что ты натворил, идиот?! Как только посмел здесь топором махать, будто придурошный убийца?!
Она бы продолжала ещё долго, не замечая, как подходит он к ней, готовясь ударить тем самым топором, если бы…
Если бы с неба на Вилли не рухнул мужчина. Огромный, мускулистый… красивый.
Мать Джилл даже дышать забыла, как позабыла о всех недавних страхах и о том, что под этим мужчиной едва ли выжил её неудавшийся зять.
На удивление ведьминская сила страхует всех, они будто падают на матрас с высоты своего роста. Правда, сама Женя чувствует себя так, будто потеряла много крови. Подняться сложно, голова кружится, пальцы дрожат, холодно…
— Карсон, — находит она его взглядом, — он тут всех перебьёт… Там маленькая девочка. Надо… спасти.
Но он спешит взять её за плечи и мягко прижать к себе, словно в попытке согреть.
— Глупая ведьма, — выдыхает он в её волосы, — нельзя ведь так силой пользоваться… Но всё будет хорошо!
Он уже собирается подняться и шагнуть навстречу к Бобу, который замечает их и готовится подойти, как вдруг между ними возникает мать Джилл. Со скалкой в руках.
И со всей дури ударяет великана по колену — судя по всему, просто потому что только до него и смогла дотянуться.
— Не сарая теперь, не жениха, ничего! Ещё хочешь и другого жениха убить, тварина ты такая?!
Он замирает, ошалело глядя на зарёванную и разъярённую женщину. А она ещё и требует вдруг, потрясая в воздухе скалкой:
— Отвечай!
— Э-э… Я Боб.
— Вот это, — указывает она на срубленный стебель, из которого выливаются вёдра сока и с шипением впитываются в землю, — был боб, а ты тварь несуразная! Обидел меня, — всхлипывает она, что совсем не вяжется с её недавним поведением и тоном голоса.
— Обидел? — моргает Боб непонимающе. — Я?..
— А кто по-твоему?! Дурдом какой-то, — высмаркивается в грязный платок, и швыряет в великана скалку. — Дурдом! Как жить-то дальше?!
А затем отчего-то оба смотрят друг на друга, затаив дыхание.
Первым сбрасывает с себя оцепенение Боб:
— Это ты…
Мать Джилл воровато озирается и на всякий случай отступает от него на шаг.
— Что, я?
— Жена…
— Не замужем я, — теряется она пуще прежнего.
— А я?
Она окидывает его оценивающим взглядом:
— Ты тоже вряд ли замужем…
— Да нет, я тебе люб?
Она проглатывает подступивший к горлу ком.
— У тебя ж, как понимаю, даже клочка земли нет, ты вон с растения свалился… Но красив, ничего не скажешь, красив.
— Золото у меня и арфа волшебная.
Арфа, услышав это, тяжело и пугливо вздыхает.
— Золото? — начинает игриво улыбаться мать Джилл.
Женя закрывает себе рот, то ли чтобы не засмеяться, то ли чтобы не заплакать…
— Это моя мать! — подаёт она голос. — Ты что меня бросаешь ради моей матери?
— Ты меня бросила, выйдя за этого! — пальцем указывает в Карсона.
А мать Джилл всплёскивает руками.
— Ах, прямо замуж?! Ах! — и вдруг выкрикивает, обращаясь к «дочери» — А вот локти теперь кусай! Сразу вижу, у моего то золота много! Твой конечно тоже ничего, — и улыбается Карсону так заискивающе, что становится тошно, — но мой то, глянь, во всём больше! Фух, а я то уж подумала, что вообще всё рухнуло и жизнь кончилась! А вот, не оставили нас небеса, не оставили!
— Ты слышал? — тянет Женя, глядя на великана. — Мы теперь всё равно одна семья, и ты должен быть добр со мной, моей сестрой, моим мужем и моим лисом. Понял?
Тот согласно кивает, пусть и сквозит в этом жесте некое напряжение. Разгадка которому приходит тут же:
— А она сестра тебе? — и недоверчиво глядит на Джека.
— Что? — не сразу понимает Женя. И, бросив взгляд на Джека, сквозь смех отвечает: — Да, конечно! Ну… вторая…
Но лис-Джек-сестра начинает срывать с себя платье и истерично-зло кричать:
— Да мужик я, смотрите, я мужик! Человеческий, чёрт вас побери, мужик!
Мать Джилл и правда смотрит.
Что не особо нравится Бобу.
— Чужому мужику нет места в моей семье…
— Да я только рад! — в сердцах выкрикивает Джек.
А Карсон тем временем оглядывает вдавленного в землю Вилли, который уже никогда не сможет творить зло…
— Надо же, — бормочет он сам себе, — кара небес настигла…
— Раздавил и не заметил, — винится Боб, замечая это.
— Да ничего, — слишком сдержанно отзывается Сон.
Глава 44. Размер проблемы
Мать Джилл, напевая себе под нос что-то весёлое, собирает пожитки и расхаживает по хижине так гордо, что диву даёшься. А затем, подержав в руках свои нехитрые вещи, вдруг швыряет их и раскидывает ногой, смеясь и будто хвалясь этим перед Женей.
— Ничего брать не буду! Там мне муж подарит и платья, и колечки, и еду, и всё-всё-всё! И зачем я только носилась по дому полдня? Вот я дурная, — смеётся ещё более заливисто и легко.
Женя в
