едва слышно шепчу я и встаю на носочки.
Затем, будто он всю жизнь ждал этих слов, Уилл берет в руки мое лицо и притягивает меня к себе.
Наши губы соприкасаются, и его дыхание смешивается с моим.
Если до этого я сомневалась, то теперь, после поцелуя, я точно знаю ответ: он хочет меня. Наверное, всегда хотел меня. Саванну Кейд. Девушку, которая рассказывает истории про грибок в душевой спортзала. Которая устраивает истерику, когда кто-то подвергает сомнению имена ее персонажей. Которая притворяется в барах агентом своей лучшей подруги, не влезает в платья размера XXS в «воинском синем» и любит пересматривать чудовищно сентиментальные фильмы, хотя всегда из-за них плачет.
То, как он касается моей шеи и прижимает меня к себе, говорит о том, что он уже давно все знает и от этого хочет меня только сильнее.
Как удачно, ведь я чувствую то же самое.
Его губы изгибаются в почти что застенчивой улыбке. Мы отстраняемся друг от друга, и он берет мои руки в свои. Хотя улыбается он скромно, в его взгляде полыхает огонь, и он будто извиняется за проявление такого неожиданного и бурного желания, но в то же время готов повторить это в любой момент.
– Итак… – говорит Уилл и замолкает.
Я краснею. Мой затылок, с которого он только что убрал сильную руку, горит.
Мы долго просто смотрим друг на друга, а потом…
– Да… Это было неплохо, – непринужденно произношу я, при этом отчетливо осознавая, что улыбаюсь от уха до уха.
И это разрушает чары.
– Просто «неплохо», – изумленно повторяет Уилл. – Просто… – в его тоне слышится искреннее любопытство, – …неплохо?
– Ну, как сказать… – Я добавляю тоном учительницы: – Где были твои руки? Могу поклясться, они висели по бокам… – (мои глаза сияют) – …будто картонные.
– Они обнимали тебя! – возражает он. – В смысле – где были мои руки? Они обнимали тебя!
– Разве? – невинно спрашиваю я, будто не помню – хотя на самом деле помню очень отчетливо, – где именно его руки касались моих предплечий, как они притягивали меня к нему, как обхватывали мои щеки и шею последние три минуты. Я пожимаю плечами. – Знаешь, думаю, главное – тренироваться. Я уже вижу, что нам придется много тренироваться. В помещении. На улице. Как можно больше – до тех пор, пока у нас не получится.
За этим следует длинная пауза, и Уилл обдумывает мои слова.
Наконец он сдержанно кивает.
– Справедливо.
Несколько минут спустя он подводит меня к двери моего кабинета, где по коридору мимо нас ходят туда-сюда сотрудники издательства, и я невольно улыбаюсь, когда он опирается на дверной косяк и спрашивает:
– Ну что? В комнате сигнальных экземпляров в два?
Эпилог
Два года спустя
– Да, у нас на сайте есть наборы для библиотекарей, или вы можете найти их на… на… на…
– HollyRay.com, – заканчиваю я, блаженно улыбаясь Габриэль.
Она наш новый редактор. Ей двадцать два. Она чудесная. И очень переживает, что облажается.
– Я справлюсь, Габриэль. Может, сделаешь перерыв, выпьешь кофе? – предлагаю я, глядя на девушку, которая приходит в ужас при виде длиннющей очереди библиотекарей, выстроившейся к нашему стенду.
Они пришли на мою автограф-сессию. Поправка – автограф-сессию Холли Рэй.
В честь выхода второй книги в серии.
Забавно, что из всех людей в Нэшвилле псевдоним себе взяла я.
Теперь я полдня пишу книги, а вторую половину работаю выпускающим редактором мейнстримной линейки «АрчерПеннингтон». Я уже думала о том, чтобы уйти с позиции редактора, но плюсы этой работы настолько велики, что вряд ли я на такое решусь. Во-первых, я по-прежнему работаю с Лайлой (чей испытательный срок, если не считать мероприятий в рамках КБА, был продлен навечно). Я все еще редактирую книги, хотя список моих клиентов сократился до приемлемых шести, и я с такой же страстью отношусь к их уютным детективам, янг-эдалту и антиутопиям, как к своим собственным романам.
Я все так же нахожу убежище в потайной комнатке, только теперь ко мне присоединяется Уилл. А иногда и Бритни. И Сэм, который все-таки оказался довольно приятным человеком.
Мы правда придумали тайное групповое рукопожатие.
Слушая женщину, которая рассказывает мне про своих взрослых дочерей, я заканчиваю подписывать мою новую книгу и вдруг слышу, как поверх общего шума раздается голос Лайлы:
– Защищаем крепость! Защищаем крепость любой ценой!
Я поворачиваюсь и вижу, как Лайла борется с той же библиотекаршей, которая два года назад намеревалась украсть постер Освальда. Волосы Лайлы по-прежнему уложены в стиле Долли Партон и оживленно летают вокруг нее. А ее округлый живот свидетельствует о том, что через полтора месяца ей рожать. На четвертой неделе турне она осознала, что, возможно, все-таки не создана для жизни звезды кантри. Теперь она выступает в разных заведениях по выходным, а мы с Уиллом, Гарреттом и даже Сэмом и Бритни ходим ее поддерживать.
– Извините, – вежливо говорю я женщине и отдаю ей книгу.
Я замечаю в углу погруженных в разговор Йосси и Мардж. Габриэль только что ушла пить кофе. Уилл на встрече. Придется разбираться мне.
Я вскакиваю, как можно быстрее и с максимально профессиональным видом подбегаю к Лайле, беру ее за плечи и спокойно спрашиваю:
– О чем мы только что говорили в машине, милая?
Лайла напрягается, но не отпускает картонный постер. Сжимает губы и морщит нос.
– О чем? – повторяю я и, улыбаясь, смотрю на нее до тех пор, пока она не сдается.
Испепелив взглядом библиотекаршу, она поворачивается ко мне.
– Надо напоминать себе, – монотонно произносит она, – что у людей есть чувства. И они важнее вещей.
– Каких вещей?
Лайла поднимает взгляд к потолку.
– Книг. Ручек. И постеров.
– А что Уилл сделает, если увидит, как ты снова гоняешься за библиотекарями?
Лайла вздыхает, отпускает картонку и скрещивает руки на груди.
– Вынудит встать перед всеми на следующем совещании и по очереди делать каждому комплименты.
– Верно, – соглашаюсь я, успокаивающе потирая ее плечи. Затем я поворачиваюсь к библиотекарше и озаряю ее широкой улыбкой, говорящей, что мы все здесь адекватные. – Простите, пожалуйста, но этот постер не является мерчем, который мы раздаем.
Престарелая разбойница лишь негодующе хмурится, и ее совсем не беспокоит, что она хочет украсть мое же лицо.
– Я с радостью подарю вам свою книгу. И подпишу ее, – добавляю я.
Библиотекарша, не выпуская из рук картонку, делает шаг назад.
Я слышу, как рядом шипит Лайла.
– Знаете что? – Я наступаю Лайле на ногу. – Может, я подпишу вам постер, и вы его заберете? Я с удовольствием.
Но когда я отвлекаюсь, чтобы взять маркер, миниатюрная женщина разворачивается быстрее, чем я ожидала, и, как белка, бросается в толпу.
Что ж. Иногда и такое бывает.
Я возвращаюсь на свое место к библиотекарям, многие из которых за последние два года оказались самыми милыми, поддерживающими и влиятельными фанатами моих книг. К концу автограф-сессии я чувствую это по тому, как болят щеки от улыбок.
– Спасибо, мисс Мишель, – говорю я, отдавая книгу. – Буду ждать с нетерпением.
Мисс Мишель, добрая библиотекарша из Восточного Теннесси, убирает книгу в набитую сумку к другим сигнальным экземплярам, которые заполучила сегодня.
– Спасибо, Саванна. Нам всем очень не терпится с тобой поболтать.
– Мне тоже, – отвечаю я и искренне улыбаюсь ей.
Некоторых авторов, как, например, Освальда (которого, несмотря на перестановку в компании, я оставила себе просто потому, что он был на грани нервного срыва при одной мысли о том, чтобы сменить редактора), встречи с читателями пугают. Но не меня. Общаться с книжными клубами – это, возможно, самая любимая часть моей работы.
Библиотекарша уходит в толпу, и я пользуюсь моментом, чтобы посидеть на барном стуле и все впитать. Людской гул. Радостные лица.
Спустя несколько секунд поток идущих мимо людей разрывается, и я замечаю Уилла, который стоит по другую сторону прохода.
Он просто смотрит на меня так, будто давно стоит там и тоже все впитывает. На его губах играет легкая улыбка.
Затем неторопливо подходит ко мне – в его руках две книги в твердом переплете.
Узнав яркую оранжевую
