и, несмотря на то, как сложились наши личные отношения, с профессиональной точки зрения я не испытываю к тебе ничего, кроме уважения и восхищения твоей обучаемостью и изобретательностью. Я серьезно считаю, что с Мэгги ты добьешься успеха и…
Я поднимаю руку.
– Извини, но, по-моему, нам нужно обсудить один недостающий элемент этой картины.
Тут к Уиллу сзади подходит Бритни и стучит его по плечу. Рядом с ней стоит Сэм, который явно испытывает волнение и неловкость.
Уилл оборачивается.
– Можете ее вернуть? – спрашивает Бритни, взглядом показывая на кружку в руке Уилла. – Она мне дорога́.
– Не надо, Бритни, – просит Сэм, неуверенно смеясь. – Им просто захотелось их одолжить.
– Сэм, в пятнадцатый раз повторяю тебе: если кто-то берет вещь без спроса и пользуется ею несколько недель подряд, это не «одолжить». – С милой улыбкой она снова смотрит на нас.
Признаюсь, я, кажется, не слышала, чтобы Бритни разговаривала с тех пор, как стала личной ассистенткой миз Пеннингтон. Я только видела, как она бегает за начальницей и лихорадочно что-то записывает ручкой в блокноте. Забавно. Я не таким представляла ее голос. Он совсем не… мягкий.
Мы с Уиллом смотрим на кружку у него в руках.
– Так… она не твоя? – спрашивает он у меня. – Это не ты поставила их в комнату?
– Не я, – тут же отвечаю я, прикладывая ладонь к груди. – Я думала, это был ты. – Я смеюсь. – То есть, если подумать, мне показалось это чересчур сентиментальным, но…
– Эй, – перебивает меня Бритни, хмурясь и протягивая руку.
Уилл тут же отдает ей кружку.
У меня в голове медленно возникает новый вопрос. Если кружки их…
– А что… насчет гирлянд? – спрашиваю я.
– Это была я, – отвечает Бритни.
Я округляю глаза.
– А свеча?
– Тоже я, – говорит она с гордостью. – Я подумала, что там должно быть больше света.
– Мне понравилось, – быстро произношу я. – Классный штрих.
Бритни улыбается, как маленькая девочка, вскидывает брови и смотрит на Сэма, словно говоря: «Вот видишь? Я же сказала, что так лучше».
Я перевожу взгляд на Сэма.
– Значит… вы пара. Которая тоже нашла тайник в комнате сигнальных экземпляров.
Бритни улыбается и очень громко отвечает:
– Да. Я нашла его в прошлом июне, когда выполняла поручение миз П. Дверь была открыта…
Я невольно вздрагиваю, смутно припоминая, как однажды летом засомневалась, закрыла я дверь или нет.
– …и я была в шоке, когда увидела, что там внутри. Но у меня не было повода использовать ее…
Повода? О чем это она? Это же потайная комната!
– …пока мы с Сэмом не начали встречаться, – продолжает она. – И да, мы встречаемся. Я не хотела говорить об этом, пока Жизель не ушла. Но теперь, когда она…
– Работает официанткой в салуне «Пейнтид Пони», – подсказываю я.
– Точно, – кивает Бритни. – Теперь, когда она в «Пейнтид Пони», мы рады объявить об этом официально. – Она берет Сэма за руку и крепко ее сжимает. – Мы иногда ходили в ту комнатку, чтобы втайне побыть вместе, пока не сможем всем рассказать.
– Но это не отразилось на нашей работе, – внезапно добавляет Сэм, глядя на Уилла. – Мы об этом позаботились. Как и вы наверняка.
В этот момент мы с Уиллом смотрим друг на друга.
– Конечно, – говорим мы одновременно.
– Точно, – добавляет Уилл.
– И если уж на то пошло, как я теперь понимаю, вы там явно работали, – говорит Сэм, немного расслабившись после того, как все прояснилось, и смотрит на меня. – Правда… Холли? – Когда он произносит это имя, его глаза слегка загораются. – Не волнуйся, – продолжает он, наверняка заметив, как я покраснела. – Я же юрист и привык к конфиденциальности. Мы сохраним твой секрет.
– Мы можем быть друзьями по комнате сигнальных экземпляров, – добавляет Бритни, зардевшись от этой идеи. – Как в тайном братстве.
Я киваю, и разговор с энтузиазмом переключается на самодельные футболки с логотипом нашего тайного клуба на груди, групповые рукопожатия и двойные свидания. На последнем мы останавливаемся, и я перевожу взгляд на Уилла.
Он тоже неуверенно смотрит на меня.
– Бритни, давай заберем кружку из кабинета Саванны и попьем кофе? – предлагает Сэм, верно оценив ситуацию.
Они уходят, и мы с Уиллом остаемся наедине.
– Я думала, это был Сэм, – сразу же признаюсь я и тру виски пальцами. – Ой, у меня в голове такой бардак. Я думала, что моим редактором был Сэм.
– Сэм? – удивленно переспрашивает Уилл так, будто ему дали пощечину. – Как ты могла думать, что я был Сэмом?
– Ну, я постоянно его там встречала, и он каждый раз выглядел таким виноватым, и… ой. – Я закрываю глаза. – Теперь все понятно. Значит… Дай-ка я произнесу это вслух. Ты – это он.
– Я – это он.
– А он – это ты. – Я открываю глаза.
Уилл наклоняет голову. Я определенно его забавляю.
– Он – это я.
– Значит… что? – спрашиваю я, когда мне приходит в голову новая мысль. – Тебе было известно о потайной комнате, потому что ты сын миз Пеннингтон. Ты наверняка знаешь каждый сантиметр этого здания. Разумеется, ты знал.
– Мне известно об этой комнате, потому что я сам обустроил ее во время первых летних каникул в средней школе, – отвечает он. – Изначально это была пристройка к комнате сигнальных экземпляров. Папа много лет учил меня столярному ремеслу. Однажды я по какому-то поручению выносил хлам из пристройки и понял, что если закрыть старую дверь шкафом для бумаг и изловчиться, то я скрою ее от посторонних глаз. И превращу эту комнатку в свое убежище.
– О ней много кто знал?
– Несколько человек. Большинства из них уже нет. Но мама осталась.
Я вскидываю бровь.
– Твоя мама? Она знает про комнату?
– А кто, по-твоему, обеспечил меня ковром и мебелью? – Уилл улыбается, понижает тон и наклоняется. – Мама – фанатка Нарнии.
Ничего себе. Миз Пеннингтон любит счастливые книжки. Забавные причудливые истории, в которых нет безысходных концовок или чего-то такого.
Уилл делает шаг назад и хмурится.
– Ты правда не думала, что это я. Все это время. Верится с трудом.
– Я хотела, чтобы это был ты. Но нет. А потом я начала борьбу с собой, потому что так… – Я замолкаю.
Он сдвигает брови.
– Потому что?..
Я выдыхаю и сознаюсь:
– Так увлеклась человеком на страницах… но когда я сталкивалась с тобой лицом к лицу, то ощущала то же самое, и меня это так сбивало с толку, ведь я думала, что испытываю чувства к двум совершенно разным людям и должна выбрать. Но… – не договариваю я.
– Но?
– Но вот что вышло. Оказывается… Мне вовсе не нужно выбирать.
– Погоди. – Он поднимает палец: кажется, что-то вспомнил. – Это значит… когда на бумаге ты написала, что тебе кто-то небезразличен…
– Я отвергла тебя, потому что мне нравился ты? Да, – отвечаю я.
Уилл умолкает на мгновение, а потом разражается смехом. Он смеется от души, и так громко, что ковер у нас под ногами трясется.
– Знаешь, тебе надо написать об этом книгу. Это неплохой поворот сюжета.
Я улыбаюсь и наклоняю голову.
– «Встречи на полях». Хорошо звучит.
Мы стоим и улыбаемся друг другу, и веселье в его глазах сменяется чем-то еще. Будто он о чем-то вспомнил. О чем-то… приятном. Он смотрит на меня.
– Итак. Ты исправила ту сцену с поцелуем?
Я закусываю нижнюю губу, чтобы подавить в себе надежду и волнение, и качаю головой.
– Значит, Мэгги не сможет опубликовать мою книгу?
– Боюсь, что нет. Нельзя ведь публиковать любовный роман без нормального поцелуя.
Тут я понимаю, что он касается моего локтя.
И делает шаг ко мне.
Я чувствую, как меня окружает старый запах кедра и машинного масла. Почти ощущаю тепло внедорожника и представляю, как утром он выбирает из четырех кофейников, глядя на падающие за окном снежинки. Я хочу быть частью этой жизни. Хочу быть в ней.
– Но… – мягко продолжает он, глядя мне в глаза – его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего, – …если ты не против, я с удовольствием подкину тебе парочку идей.
Он проводит пальцем по моему подбородку и легонько приподнимает его, и я ахаю. Взглянув на него, чувствую, как меня заполняет надежда.
– Ну, ради рукописи… –
