снадобье, протянул и скомандовал:
— Выпей!
— Да, Лида, выпей и пойдём! Официально слепой Дрок погиб, есть официальное заключение палаты лекарей и на свет появился Герольд Ак’Ирийский, бастард герцога Ак’Гирийского. Так что мы едем в моё официальное поместье.
— Как ты уговорил этого старого пройдоху?
— Он сам предложил, старик очень внимательный, Лида, и много знает.
— И Адриан с Рехольдом?
— Твои приятели? Ты бы видела их лица, когда после неудавшейся облавы нас друг другу официально представили.
Дрок улыбнулся.
— Тогда и твои враги знают об этом.
— Им придётся хорошо поломать голову, чтобы достать меня, официально приказать уничтожить меня они не могут, нет оснований, а для сбора подложных доказательств нужно время. Сын герцога — это даже не сын графа. Если только наёмники, но у меня не только родовая защита, но и бдящие оборотни.
— Я рада, что всё обошлось. А как же остальные мальчишки?
— Под видом благотворительности мы выкупили дом, сейчас оформляем бумаги для открытия первого в нашем королевстве приюта. Спасибо тебе за идею.
Дрок встал, подошёл к платяному шкафу и открыл его.
— Здесь несколько твоих платьев, оденься, и мы пойдём.
Я попыталась встать, но голову повело.
Ко мне подскочили Курт с лекарем.
— Вы неплохо научили Курта лекарскому делу. Он очень грамотно оказал вам первую помощь.
— Это не я, это лор Фуртис, — пробормотала.
— О-о-о, — неожиданно воскликнул он, нажав на запястье, где проступила золотая руна, — так мы теперь коллеги! Поздравляю! Она, кстати, тоже вам помогла! Вы ведь знаете, что руна не только впитывает магию из пространства, но и нейтрализует слабые яды, поддерживает организм лекаря.
— Поздравляю, ты этого так хотела, — Дрок опять сел рядом и крепко обнял, — я очень рад за тебя.
— Эль, ты стала вампиром, — захохотал Курт.
— Это та сказка, где существа, подобные людям, пьют кровь? Да, похоже, только руна забирает магию жизни. Поэтому эти руны запрещают наносить кому-либо, кроме тех, кто эту магию может потратить во благо другой жизни, — пробормотал лекарь.
Он же помог мне переодеться, когда Дрок с Куртом тактично вышли из комнаты.
Мы отправились в поместье.
На дорогу я почти не смотрела. Глаза сами собой закрывались, но Дрок постоянно тормошил меня.
Мы вышли у шикарного поместья с огромным садом.
Его светлость встретил нас с широкой улыбкой.
Он тяжело опирался на трость, но стоял ровно, только рука часто подрагивала.
— Лора Преока, рад видеть вас нашей гостьей! А это Курт? Неужели мой внук? — разыгрывал представление для слуг герцог, самых первых и искусных сплетников.
— Я бы очень хотел, но увы!
— Он мой приёмный сын, — неожиданно даже для себя ответила, — я как раз приехала пода́ть прошение в геральдическую палату для оформления бумаг. Будущий лекарь.
— У молодого человека дар?
— И огромное желание.
— Похвально.
— Идёмте в гостиную, — сказал Дрок и так ловко предложил руку герцогу, что стало всем понятно, что сын оказывает отцу дань уважения, а не помогает не́мощному старику.
Я рассказала о Линстрит, о сбежавшем доме мэра, о том, как получила степень лекаря.
— И вы собираетесь продолжать практику?
— Да! Я планирую открыть госпиталь для душевнобольных.
— Это хорошее дело!
Мы ещё немного поговорили, когда герцог произнёс:
— Надеюсь, вы примете предложение погостить у нас?
И мы с Куртом, конечно, согласились.
Нам выделили светлые комнаты в гостевом крыле.
Ко мне приставили герцогскую дальнюю родственницу, которая неодобрительно на меня косилась. Было видно, что мы для неё нежеланные гости.
Она не поверила, что наш багаж задержался на почтовой станции.
А на мои слова, что я лекарь презрительно фыркнула.
Но мне её было по-человечески жалко. Никому не нужная старая дева, полностью зависимая от чужого милосердия, у которой ни перспектив, ни будущего. Даже уйти с головой в профессию она не могла в этом совершенно не эмансипированном мире.
Боню мы сначала услышали, а потом и увидели в покоях короля воров, она при нашем приближении неизменно замолкала и поворачивалась к нам хвостиком.
Несколько дней прошли в относительном покое. Было понятно, что раз на приближённых к Дроку людей началась охота, то возвращаться нам нельзя.
Вечерами я спускалась в гостиную, Дрок неизменно играл на пианино, герцог слушал, а Курт читал книги.
Моя швея мне и Курту сшила новый гардероб.
И, наконец, багаж наш официально прибыл для домашней челяди.
Время от времени я замечала за окном кружащего у дома Сая и других оборотней, но они к нам не приближались.
— Я договорился встретиться в ресторации с пройдохой Шоном, ты составишь мне компанию? Он занимается бумагами приюта, — улыбнулся Дрок, застёгивая запонки.
Я тихо пробралась в комнату к нему, пока надзирательница уснула в моих покоях, лёжа на удобном диванчике.
И теперь я сидела в кресле и держала в руках бокал с вином.
— С удовольствием! Хочу лично поблагодарить за домик на Линстрит. Как он и говорил, жизнь по-настоящему заиграла новыми красками.
Дрок тихо рассмеялся.
— Дом чуть не заморозил Боню, — напомнила ему.
— Предлагаю за это его выпороть, скажем Саю и Гису, они поймают его в ближайшей подворотне, а мы с тобой проучим нахала.
— И тебя? — сложила я перед собой руки.
Дрок пожал плечами.
— А я при чём? — невинно спросил он, завязывая шейный платок на два узла. — Я даже не знал, что такая существует.
Спокойно улыбнулся мне, словно и правда был ни при чём.
— Но это ты его попросил найти место, откуда я сбегу сама, — прищурилась я.
— Лида, иди собираться, мы выходим через полчаса, — настойчиво потребовал он, — не успеешь, мне придётся идти самому.
Я надела одно из самых красивых платьев из моего гардероба, изумрудное с россыпью мелких полудрагоценных камней на поясе.
Даже Курт восхищённо присвистнул.
Ресторация была великолепной, не на главных улицах города, рядом с кварталом фавнов, но уютной, тихой, с приятной музыкой, которую виртуозно легко исполняли музыканты.
Шон был искренним в своей плутовской манере, шутил, заигрывал.
Под общий хохот рассказал о встрече с неудачливым продавцом моего дома на Линстрит.
Мы подняли бокалы за моё звание лекаря.
Я потанцевала и с Дроком, и с Шоном, позволила себе выпить чуть больше, чем обычно и расслабиться, за последние три года я это заслужила.
— Это бумаги! — протянул Шон большой пухлый конверт.
А потом понизил голос, наклонился к нам и тихо произнёс:
— Мне предложили работёнку, от которой не могу отказаться.
Шон протянул пузырёк Дроку.
— Хочешь, чтобы я выпил сам?
— Просто притворитесь, что вы сильно опьянели.
— Яд?
— Отсроченного действия, — подтвердил Шон.
— Почему не выполнил просьбу?
— Жизнь дорога, а с тобой у меня больше
