Доусон, она готова.
Никакие шаги не предупредили меня о прибытии другого человека. Босые ноги новоприбывшего не касались поверхности. Они парили в нескольких дюймах над ней. Мальчик был блондином с россыпью веснушек, которые покраснели, когда его широко раскрытые голубые глаза остановились на мне.
Доусон провёл рукой по своим растрёпанным волосам, его глаза метались повсюду, кроме меня.
— Я буду твоим такси сегодня вечером.
— Моё такси?
Вероли засмеялась у меня за спиной. Я повернулась к ней, чтобы понять. Как только она взяла себя в руки, она сказала:
— Доусон доставит тебя во дворец.
— О.
Я предполагала, что Круз вернётся за мной.
— Не волнуйся. У меня хороший послужной список. Я роняю только двадцать процентов своих клиентов.
Мои глаза расширились, а рот округлился в судорожном вздохе.
— Доусон! — сказала его мать.
Он потёр затылок.
— Прости. Наверное, это было не смешно. Я нервничаю. Я никогда не видел такой девушки, как ты. Ух, ты, — его лицо загорелось красным, как знак остановки. — У меня нет фильтра. Извини. — Застенчивая улыбка осветила его лицо. — Я обещаю, что не уроню тебя.
Несмотря на все отстойные чувства и панику, охватившие меня, я улыбнулась.
— Я была бы признательна, если бы меня не уронили.
— Извини, мой мальчик — болтун. Похож на своего отца, — Вероли взвизгнула от смеха.
— Чёрт возьми, мам, Катори подумает, что мы чокнутые.
— Юмор ещё никому не вредил.
Она была права. Юмор был бальзамом, а не оружием.
— Спасибо тебе, Вероли.
— Для меня было честью быть к твоим услугам, дорогая. А теперь тебе лучше идти, иначе ты опоздаешь, — она начала приводить в порядок грязную ванную комнату.
— Ты идёшь, не так ли?
— Я? Нет. Калидумам не разрешается присутствовать на королевских церемониях.
— Я бы хотела, чтобы ты пришла.
Она улыбнулась мне, затем прикоснулась двумя пальцами к слову «человек», вытатуированному на верхней части моей руки, над слабым белым W.
— У меня так много дел, — она отдёрнула пальцы. — Ты должна идти сейчас. Я не хочу попасть в беду из-за того, что не доставила будущую невесту вовремя. Да благословят тебя небеса, дорогая Катори.
Она закрыла глаза и присела в реверансе.
Что заставило меня покраснеть. Когда я долгое время не двигалась, Доусон произнёс моё имя.
Это заставило меня подпрыгнуть. Сколько раз я сегодня вздрагивала?
Он жестом пригласил меня следовать за ним. Не желая доставлять неприятности ни матери, ни сыну, я последовала за ним по тускло освещенной квартире, но остановилась рядом с ревущим камином. Сжав руки в кулаки, я смотрела, как танцует пламя.
Шесть месяцев назад я отмечала праздники со своей семьёй у другого костра, обсуждая планы на будущее. Ни один из этих планов не включал переезд в другой мир и участие в фиктивной свадьбе. Все они включали в себя реалистичные человеческие мечты: отличные занятия, летняя стажировка в больнице или клинике, возможно, встреча с хорошим мальчиком. Ни один из этих планов не включал женитьбу.
Женитьба.
Дерьмо.
Чёрные точки разъедали моё периферийное зрение. Я опустилась на один из стульев, спрятала голову между коленями и вздохнула.
Тёплая рука коснулась моего плеча. Я вздрогнула. Рука поднялась.
— Катори?
Наполнив лёгкие тем, что казалось моим последним вздохом, я посмотрела в обеспокоенное лицо мальчика.
— Нервничаешь? — спросил он.
Мой взгляд скользнул обратно к огню. Всё это было странным сном, но, как и во всех снах, я просыпалась.
Я бы убралась отсюда.
Восемнадцать дней.
Почти семнадцать.
Я встала, моё зрение прояснилось. Совершенно.
— Кстати, у тебя крутая татуировка, — сказал Доусон.
Я коснулась своей шеи. Несмотря на то, что она пульсировала, пыль стала частью меня, как второе сердце, поэтому я склонна была забывать, что она там была. Когда я убрала руку, пыль прилипла к кончику моего пальца, светясь, как золотая лента.
Доусон попятился, наткнувшись на стул рядом с ним.
— У т-тебя есть вита?
Он запнулся, в то время как я подняла пальцы перед своим лицом.
Лента казалась почти сплошной. Никогда это не было похоже ни на что, кроме частиц. Неужели я потеряла зрение? Неужели приход в Неверру каким-то образом уничтожил мой дар охотника?
Было произнесено моё имя, но оно звучало так, словно доносилось откуда-то издалека.
Была ли я на самом деле каким-то образом отчасти Благой? Может быть, Лея не была связана со мной, но, возможно, я всё ещё была связана с фейри. Может быть, я всё-таки не была Дэниели. Или я была всеми тремя? Может ли человек быть всеми тремя? Четыре, если принять во внимание человека.
Человек…
Был ли я всё ещё человеком?
— Катори!
На этот раз я вышла из оцепенения. Моя рука дёрнулась вниз к бедру. Лента оторвалась от моих пальцев и ущипнула меня за шею, пыль вернулась в свой дом под моей кожей.
Вероли стояла рядом со своим сыном, её макушка едва доставала ему до плеча. Они оба уставились на меня, разинув рты, пламя костра мерцало в их настороженных глазах.
— Я говорил тебе, что она скорее Благая, чем Неблагая, — громко прошептал Доусон.
Вероли пристально посмотрела на него, затем перевела свой косой взгляд на меня.
— В её венах нет огня. Может быть, калидум?
Я сглотнула, на самом деле не зная, что они хотели услышать. Успокоило бы их, если бы я подтвердила, что я частично Благая? Я опустила глаза на свои неподвижные руки, на блестящий кроваво-красный лак, которым Вероли покрыла мои ногти, чтобы соответствовать кольцу моей матери.
— Я не знаю кто я такая.
Тишина окутала всех нас троих.
Вероли фыркнула после очень долгого молчания.
— Ты сейчас опаздываешь. Очень сильно. Доусон, забери девочку сейчас же, пока за ней не послали лусионага. Они не самые нежные особи в Неверре.
Я вздрогнула при мысли о смертоносном страже фейри, который придёт за мной. Пристальный взгляд Вероли следовал за мной всю дорогу до платформы за дверью квартиры.
— Так что я должен кое в чём признаться, — Доусон провёл рукой по своим взъерошенным волосам. — Я никогда никого раньше не носил на руках.
Я держалась поближе к стволу. Я не думала, что какая-то магнитная сила утащит меня в чёрную пустоту, но наличие чего-то, за что можно было бы ухватиться, вселяло уверенность.
— Никогда? — прохрипела я.
— Я имею в виду, что у меня были подружки… Ладно, нет, — он почесал за ухом. — Я этого не делал.
Я не знала, радоваться мне или ужасаться.
— Эйс должен был прийти, но он сказал Крузу, что не сможет, поэтому Круз попросил меня.
Моё сердце дрогнуло. Эйс должен
