class="p1">Все сведения, которые вы должны дать, будут нами проверены, и если окажется, что вы утаили что-либо или сообщили неверные сведения, то за это вы несете ответственность перед «Каморрой народной расправы».
Имейте это в виду.
Эту прокламацию, проштемпелеванную печатью «Каморры народной расправы», Л. Т. Злотников, как утверждало следствие, раздал своим знакомым, а частично разослал по газетам. Отметим, что предпочтение он отдавал большевистским, наиболее непримиримым к любому антисемитизму изданиям. В этих газетах и была — с соответствующими комментариями! — опубликована прокламация.
22 мая Л. Т. Злотникова арестовали, а в начале сентября расстреляли вместе с «подельщиками».
Вот, пожалуй, и все описание фабулы «дела» — как-то и язык не поворачивается назвать это делом! — «Каморры народной расправы».
Тем не менее дело «золотой» страницей вошло в историю органов ВЧК — ОГПУ — НКВД.
«Три дня потребовалось чекистам, чтобы установить автора этого гнусного документа, — с гордостью сообщается в книге «Чекисты Петрограда на страже революции»[86]. — Им оказался Л. Т. Злотников, известный черносотенец-погромщик, бывший сотрудник газеты «Русское знамя» — органа помещичье-монархи-ческой партии «Союз русского народа» — и других правых газет. Духовный брат и последователь Пуришкевича, Злотников и был главным организатором «Каморры народной расправы».
Финансировал погромную организацию миллионер В. С. Мухин. 22 мая по ордеру, подписанному Урицким, Мухин и другие контрреволюционеры были арестованы. На следствии выяснилось, что многие из них одновременно являлись членами монархического «Союза спасения Родины», созданного под лозунгом восстановления «великой, единой и неделимой России»… Последнее обстоятельство наводит на мысль, что «Каморра народной расправы» была попросту одним из филиалов «Союза спасения Родины».
Оставим на совести авторов — В. А. Кутузова, В. Ф. Лепетюхи-на, В. Ф. Соловьева, О. Н. Степанова — включение «Каморры» в структуру беспартийного «Союза спасения Родины», который распался еще до Октябрьского переворота… Не будем обращать внимания и на то, что «Союз русского народа» никогда не был помещичьей партией, а В. С. Мухин — миллионером… Важнее понять другое…
Ведь даже если мы и допустим, что автором прокламаций действительно был Л. Т. Злотников, а В. С. Мухин финансировал рассылку их, то все равно состав преступления вызывающе ничтожен.
И тем не менее делом «Каморры народной расправы» чекисты гордились. В 1918 году, когда новый шеф ПетроЧК Г. Бокий докладывал о нем на конференции чекистов, товарищ Зиновьев изволил даже пошутить по этому поводу.
— Товарищу Бокию, — сказал он, — придется ездить в Берлин, давать уроки по организации Чрезвычайной комиссии и созывать конференцию в мировом масштабе. Это вопрос будущего[87].
Хотя, кто знает, может, и не шутил Григорий Евсеевич, может, и всерьез считал, что дела, подобные этому, очень скоро будут проворачиваться не только в России, но и по всему миру…
4
Так кто же такой был Злотников, расстрел которого чекисты считали своей большой победой в деле охраны завоеваний Октября?
Лука Тимофеевич Злотников, художник, «тридцати девяти лет отроду, жительствующий по Николаевской улице» (нынешняя Марата), был человеком в Петрограде известным.
Еще до войны он издавал журнал «Паук», выходивший под девизом «Антисемиты всех стран, соединяйтесь».
Дни за днями летят, год за годом бежит,
Все на свете на белом меняется.
Только жид, словно гад, и ползет, и шипит,
В наше русское тело впивается…
«Россия гибнет от двух главных причин: еврея и алкоголя…» Понятно, что журнал такого направления создавал Луке Тимофеевичу известность определенного рода.
«Злотникова я знаю лишь по газетным сведениям, т. к. являюсь редактором-издателем газеты «Вечерняя почта», — показывал Владимир Иосифович Шульзингер. — Могу сказать, что он является членом черносотенной организации «Союз русского народа» и к нам в редакцию его, как черносотенца, даже не впустили бы, если бы он пришел…»
«Злотникова кто не знает в Петрограде, это художник антисемит, автор карикатур и открыток против евреев. Юдофобство — его стихия, и я думаю, что более широкие политические вопросы его не интересуют. Он не скрывает своих взглядов настолько, что мне это даже казалось подозрительным, провокаторским…» — вторил Шульзингеру Лев Алексеевич Балицкий.
«За обедом у Лариных я встретилась с каким-то Злотниковым, которого мне представили как известного художника…» — сообщила на допросе Анна Селиверстовна Алексеева.
Из документов, приобщенных к делу, можно установить, что вырос Лука Тимофеевич Злотников в крестьянской старообрядческой семье, проживавшей в Витебской губернии. В девятнадцать лет поступил в Художественно-промышленную школу Общества поощрения художников. Закончив ее, уехал в Париж, где учился в Сорбонне, одновременно прирабатывая в парижских газетах.
Старообрядческое воспитание и учеба в Сорбонне — сочетание не самое привычное, а если добавить сюда еще очевидный талант и особую направленность интересов, то коктейль получится совсем уж чудной… И понятно, что многих Злотников просто пугал…
«Что касается Злотникова, то живет он в одной со мной и Солодовым квартире и занимается тем, что рисует акварельные картины: пишет ли он что-нибудь — этого я не знаю, т. к. с ним совсем не разговариваю. В плохих отношениях с ним живет и Солодов» (показания Р. Р. Гроссмана).
«Злотникова я знаю лишь как квартиранта, ничего общего я с ним не имею, но могу сообщить кое-что о его деятельности. Когда он снял у меня комнату, которая была сдана ему прислугой, я, придя домой, счел необходимым с ним познакомиться, чтобы узнать, кто у меня живет. Когда я спросил о его деятельности, он ответил, что пишет картины, а кроме того сотрудничает в одной из газет. На мой вопрос, в какой именно, Злотников ответил, что это меня не касается. Из его разговоров по телефону мне удалось узнать, что Злотников работает в «Земщине», а также в «Русском знамени» и «Грозе». Присутствие Злотникова в моей квартире мне было нежелательно. Тем более что после убийства Распутина он поместил в «Новом времени» объявление, что в моей квартире продается портрет Распутина и указал номер моего телефона…
Я просил Злотникова освободить комнату, но он не сделал этого, и я даже дважды подавал в суде иски о выселении его, но и это не увенчалось успехом, так как иски о выселении в военное время не всегда удовлетворялись» (показания Г. И. Солодова).
Замешательство и отчуждение незнакомых людей, легко пере-ходящее во враждебность, — психологически объяснимы. Злотников был слишком опасным соседом… Впрочем, и сейчас, перелистывая номера «Паука», порою ежишься — так откровенны помещенные там статьи.
Наше воспитание таково, что любой человек, открыто объявивший себя антисемитом, сразу оказывается беззащитным для любой, даже и несправедливой критики, а любая попытка объективно разобраться в этом человеке тоже воспринимается как проявление антисемитизма… Тем не менее рискнем это сделать.
Антисемитская направленность «Паука» очевидна. Уже в пробном, вышедшем 3 декабря 1911 года, номере Л. Т. Злотников заявил: «Недремлющее око Антисемита, изображенного на первой
