— Ты отпускаешь меня? — еще не веря, спросила Айрис. — Почему?
— Долго объяснять. Пообещай, что убедишь Эмергода захватить корабль домниканцев с драконом, а потом споешь ему. Не Ксандеру, а дракону.
— Если это цена свободы, то я согласна, — прошептала обомлевшая Айрис. — Хотя нет, не согласна.
— То есть?
— Другие девушки должны отправиться со мной, — твердо произнесла она. — Либо освобождаешь всех, либо никого. Ну а также есть одна трудность.
— Какая?
— Значит, освободить других невест вы согласны?
— Я — да, но не мои братья, — вздохнул Дномлон. — Впрочем, возможно, мне удастся убедить их в своей правоте.
— Но вы лучше это делайте потом, после того как нас отпустите, — решила обнаглеть Айрис. Она не знала, что там за идея пришла в голову островитянина, но схватилась за предоставленный шанс так крепко, как могла. Да она поклянется ему, в чем угодно, лишь бы отпустил.
— В чем там трудность? — нетерпеливо переспросил саадулец.
— Капитан Эмергод, — сказала Айрис и поникла. — Он не вернется за мной. Ему нужны были только ваши чертежи. Чтобы убедить его в чем-то, нужно для начала попасть к нему на корабль.
Ей очень хотелось спросить, почему бы саадульцам самим не вернуть своего дракона назад. И хлопот меньше, и они, девицы, рожденные от нимф, уже здесь. Если колдун вдруг каким-то образом заподозрил, что в Мараохе снова появился дух спящего Бога хаоса, то куда легче устроить его пробуждение здесь, на Саадуле. Но она прикусила язык. При таком сценарии ни ей, ни другим девушкам свободы не видать. По какой-то причине саадулец вспомнил Эмергода, значит, пусть так и будет.
Там, на берегу, Айрис растерялась, но сейчас у нее найдется, что сказать этому мерзавцу. Пусть временное помутнение Дномлона продлится еще немного. Она почти поверила, что надежда есть.
— Это не проблема, — тем временем ответил саадулец у нее в голове. — Капитан Эмергод скоро сам придет за тобой. Сразу было понятно, что он решил тебя нам не отдавать. Он должен напасть через пару часов, его морионы уже на берегу, притворяются камнями, идиоты. Мы собирались разгромить Эмергода и забрать у него свитки, но, похоже, планы поменялись. Я согласен отпустить других девушек. Тебя сейчас отведут в храм. Эмергод не всегда такой умный, каким кажется. Думал, что мы держим невест там, и планировал искать вас в храме. А в результате попал бы в нашу ловушку.
Айрис только и смогла, что открыть и закрыть рот. Эмергод? За ней? Хотел вернуться?
Не верилось ни в это, ни в то, что саадулец собирался ее отпускать. А может, ее опоили каким-нибудь дурманом, и она бредит наяву? Видит и слышит то, что желает сердце?
Саадулец твердо взял ее за плечи и встряхнул:
— Соберись, девушка. Видения никогда не приходили ко мне так четко, как сейчас. Поклянись, что ты выполнишь мое условие. Помнишь его? Убедить Эмергода захватить корабль с драконом. Он питает слабость к этим тварям, должен легко согласиться.
Айрис опомнилась:
— Он сказал, что равнодушен к драконам, а освобождал их просто так — для отвода глаз от операции. От этих чертовых свитков. Что, кстати, в них такого?
— В них чертежи кораблей, которые могут летать над сушей, — коротко ответил саадулец. — Нам они не нужны, мировое господство в наши планы не входит. А вот Эмергод мечтал о нем всю жизнь. Он лгал тебе постоянно, а ты даже ничего не заподозрила. И в том, что не вернется, обманул, и насчет драконов тоже. Ксандер обожает этих тварей. Есть собачники, есть кошатники, а есть, — островитянин на миг запнулся, — драконятники, что ли? В общем, неважно. Скажи ему, что ты услышала, будто домниканцы собираются подрезать дракону крылья, и Ксандер на всех парусах помчится выручить Мараоха. А теперь я хочу услышать от тебя клятву.
— Что мне надо сказать?
— Повторяй. Я, Айрис Этвелл, клянусь спасти Эймараоха.
У Айрис даже язык от такого поворота на миг отнялся.
— Я собиралась просто спеть дракону, — пролепетала она. — Можно я как-нибудь по-другому выражусь?
— Нет! — голос саадульца буквально рявкнул у нее в голове. — Повторяй! Я рискую всем, ты — только своим словом. Хотя, пожалуй, я наложу на тебя заклятие. Так будет вернее.
— И что случится, если я не спасу Эймараоха?
— Умрешь в муках, — хмыкнул Дномлон. — Шучу. Не знаю, что будет. Я это заклятие раньше на людей не накладывал, только на своих. И хватит тянуть. Либо ты клянешься, либо я бросаю свою затею и иду готовить наше брачное ложе.
После таких слов Айрис была готова поклясться в чем угодно.
— Клянусь спасти Эймараоха! — с чувством произнесла она, надеясь, что Дномлон в ее ложь поверит. Потому что иначе как ложью эти слова быть не могли. Если даже Эмергод за ней и вернется, и если даже он захватит корабль с драконом, то на этом вера и надежда Айрис заканчивались.
Однако все произошло именно так, как сказал Дномлон.
Ее отвели в храм, где она встретилась с перепуганными «невестами». Храм находился в подножие башни, и ее уходящий ввысь купол терялся в темноте. Утоптанный сотнями ног камень на полу был истерт там, где топтались больше всего — у статуи огромной змеи в два или три человеческих роста, возведенной в центре. Странно, Айрис полагала, что саадульцы молились драконам или морским чудовищам, змея же была самой обыкновенной, мирной, свернувшейся кольцами, без агрессивно разинутой пасти, как обычно изображают змеюк. Чадящие масляные лампы на треногах и факелы света не добавляли. В помещении было тускло, воздух задымлен. Если здесь и была когда-то вентиляция, то ее точно давно не чистили.
Девушки кинулись друг к другу. Оказывается, их всех держали поодиночке, и у каждой состоялось «свидание» с будущим мужем. Айрис хотела было сказать, что, на ее взгляд, саадульцы не такие уж отвратительные, но послушав других «невест», решила промолчать. Похоже, ее Дномлон выделялся благоразумием, потому что судя по рассказам Марины, Селены и губернаторских дочек их «женихи» на свидании в красках описывали, что будут творить с женами на брачном ложе. И вопросы спасения собственной расы их не волновали. На какой-то миг Айрис забеспокоилось. Удастся ли Дномлону провернуть задуманное при таком настрое его собратьев? А может, он отличался от других саадульцев особым чувством юмора и просто пошутил над ней? И все закончится тем самым брачным ложем?
Однако долго терзаться не пришлось. Пол у подножия статуи вдруг заискрился, подернулся дымкой, которая, рассеявшись, явила круг из тонких языков пламени, лизавших прогорклый воздух. Даже огонь в храме горел с трудом. В центре круга каменный пол потрескался и упал вниз, а из отверстия выглянула довольная голова Эмергода.
— Не ждали, спакш-нарасшах? — спросил он и глянул на Айрис с таким торжественным выражением, будто только что изобрел нечто гениальное. — Наверное, думали, что мы вас бросили? А надо было мне верить. Раз Эмергод сказал, что спасет, значит, спасет.
