Пять – проведи рукой по тонким волоскам у него на голенях. Войди в него. Шесть – пощекочи соблазнительные пяточки…»
Девушка застонала громче. Запах взрослого женского тела ударил ему в нос.
Раздраженный, он отстранился и поглядел на свой член, свисающий между ног.
Потом, как и сейчас, он сидел на краю постели, упираясь локтями в колени и склонив голову. Та девушка по-настоящему любила его. Она утерла слезы. Как кошка потерлась об него, прикоснулась щекой к его волосатому бедру. И ничего не сказала.
«Нормальный человек. – Он повторял это снова и снова: – Я нормальный человек. Или могу им быть: я могу измениться».
Он не сдавался, пытался исправиться. Читал литературу по психологии, даже анонимно обращался за помощью в интернете. Боролся с собой, пока не выбился из сил – пока не понял, что это врожденное. Единственное, что он мог сделать, это обороняться от желаний, просыпавшихся по ночам, и подавлять их, если они все-таки возникали.
…Перед выпуском Чун Кайи, ухаживавший за будущей бухгалтершей, чуть ли не насильно вынудил его записаться в команду вожатых, которая отправлялась в горный детский лагерь. Он дважды отказывался, но Чун ничего не хотел слышать. В конце концов он убедил себя, что все это – вина Чуна. Тот его заставил. Но все равно оставалось подозрение, что он не очень-то сопротивлялся.
Шесть дней и пять ночей бесконечных искушений, потные улыбающиеся ребятишки в футболках с короткими рукавами под солнцем. Когда становилось жарко, они снимали футболки, и их соски напоминали крошечные горошины. Он загонял свою страсть внутрь, но время от времени, когда никто не смотрел, крепко стискивал руками опухшую мошонку. Боль напоминала о том, что он старался забыть. Он прикидывался равнодушным, холодным и отстраненным. Избегал встречаться с ними взглядом. Уклонялся, когда они пытались прикоснуться к нему.
Потом на вечерней летучке кто-то обвинил его, что он слишком холоден с детьми. Чун заступился за него и говорил до тех пор, пока тот, другой, не замолчал. Он сжал плечо своего товарища и извинился, говоря, что плохо себя чувствовал и завтра справится лучше.
Чтобы не ставить друга в неловкое положение, на следующий день он действительно постарался. Превратился в любимчика ребятни.
Теперь мальчишки находили его потрясающим. Каждая его шутка вызывала взрыв смеха. Дети ходили за ним по пятам. Всем хотелось попасть в его отряд, встать под его флаг. Один малыш оказался особенно прилипчивым – тощий шепелявый семилетний мальчуган, у которого не хватало двух передних зубов. Он прозвал его Мелким. Мелкий был грязным, поэтому он немного его почистил и отмыл. Учил рисовать, играл с ним, рассказывал истории. Мелкий ему нравился. Он его даже любил. Заботился о нем, охотно проводил с ним время. Да, это была любовь.
В последнюю ночь он присел к Мелкому на кровать. Разглядывал его круглое лицо, мерно поднимающуюся грудь, ноги, торчащие из-под одеяла. Все вокруг говорили, что надо жить на полную катушку, но мог ли он? Внутри него шла борьба между возбуждением и стыдом. Он раскачивался взад-вперед, пока Мелкий не перевернулся и не забормотал во сне. Мальчик был такой красивый! Он так его любил, что просто не мог удержаться.
Прикосновение к детской коже было подобно удару тока. Он сразу понял, что стремился именно к этому. Что он такой. Поцеловал детскую ногу, оставив на ней пятнышко слюны. Лизнул нежную кожу, медленно повел рукой вверх – выше и выше. В миг, когда он губами почувствовал капли пота у мальчика на яичках, его пенис содрогнулся.
Мелкий заморгал, будто просыпаясь, но по его бессвязной речи было ясно, что он еще в полудреме.
Он убрал руки и губы и, шатаясь, вышел из комнаты. Закрылся в ванной и съежился в комок на полу. Он – чудовище. Ему нельзя было рождаться на свет. Он казался себе отвратительным, грязным, запятнанным. Он стал своим худшим кошмаром.
На следующее утро Мелкий ходил за ним, как всегда. Определенно мальчик понятия не имел о том, что произошло, но он знал и не осмеливался смотреть в глаза детям, старался держаться от них на расстоянии. В конце концов, когда вожатые усаживались в автобус, чтобы уезжать, Мелкий в отчаянии повалился на землю и зарыдал в истерике. Чун Кайи и будущая бухгалтерша кинулись его успокаивать, но Мелкий заплакал еще громче. Он же сидел с каменным лицом возле окна, подавляя желание самому закричать и разразиться слезами. Чун велел ему выйти попрощаться, но он лишь покачал головой. Смотрел прямо перед собой и не обращал внимания на стук в стекло. Он не имел права говорить «до свидания».
…Когда он в тот вечер добрался до дома, то принял душ, переоделся в чистую рубашку и брюки и вышел на крышу. Было ветрено. В кармане завибрировал телефон. Он не стал отвечать. Когда позвонили в третий раз, он глянул на экран. Чун Кайи не собирался сдаваться. Пол неохотно ответил на звонок. Как обычно, Чун заговорил первым, тарахтя как пулемет, со своим простонародным акцентом. Ничего особенного – просто звал вместе перекусить.
Он уставился в землю, ослепленный.
– Алло? Центр управления вызывает Пола!.. Слушай, да в чем дело? Ты что, заснул? Давай выходи. Плевать, сколько сейчас времени, нечего дрыхнуть. Пойдем устроим полуночный пир.
Пол дрожал всем телом, плечи ходили ходуном, по лицу текли сопли и слезы. Он упал на колени и взвыл.
Он ничего не мог с собой поделать.
21
Маскироваться следовало тщательно.
Чтобы выжить, он должен был притворяться. Скрываться за фасадом нормальности.
Пол начал искать себе девушку. Родственники могли бы посодействовать, но он не хотел привлекать внимание. К тому же он был капризным, и ему мало кто нравился, поэтому знакомства по интернету отпадали.
Ему нужен был кто-то, кого он сможет полностью контролировать – желательно славная девушка со слабым сексуальным влечением, заботливая жена и хорошая мать, которая выносит и вырастит его потомство. Была ли это судьба или просто совпадение, но очень скоро Пол встретил именно такую в местной библиотеке. Он понятия не имел, кто это, но девушка его узнала.
– Извини, – сказала она, остановив его на ходу. – Ты же Пол?
Он кивнул, заметно удивленный. Обрадованная, девушка ткнула себя в грудь пальцем:
– Я Ло Ишань. Ты меня не помнишь? Мы вместе учились в школе. В параллельных классах. Нас еще дразнили…
Слова девушки пробудили какие-то давние воспоминания. Действительно, Ло Ишань… он переписывался с ней в средней школе. Однажды они даже взялись за руки, лишь бы
