class="p1">Когда я успокаиваюсь, Николай спрашивает:
— Ты остаешься?
Макс качает головой.
— К сожалению, нет. Мне нужно позаботиться кое о чем важном.
Пока мужчины пожимают друг другу руки, я спешу в комнату, где оставила свою сумку. Когда я возвращаюсь к Максу, он забирает у меня багаж.
— Еще раз спасибо, что присмотрел за Ками, — говорит он Николаю.
— В любое время, брат.
— Спасибо, что пригласили, — говорю я с улыбкой. — Передай Эбигейл, что я скоро напишу ей.
— Обязательно, — отвечает Николай. — Жаль, что у нее назначена встреча с дантистом и она не смогла тебя проводить.
Макс берет меня за руку и ведет вверх по ступенькам. В салоне я занимаю свое место, пока он укладывает мой багаж в отсек, прежде чем уведомить пилота о взлете.
Когда Макс садится рядом со мной, я хватаю его за подбородок и крепко целую. Мой мужчина отвечает на поцелуй со страстью, которую я привыкла от него ожидать.
Отстраняясь, я спрашиваю:
— О чем ты хотел меня спросить?
Я умираю от любопытства. У меня есть идея, в чем может заключаться вопрос, но я не хочу обнадеживать себя. Возможно, он просто хочет взять меня с собой в отпуск.
— Подожди, пока мы не окажемся в воздухе, тогда ты не сможешь выйти из самолета, — говорит он.
Я хмурю брови.
— Теперь ты заставляешь меня волноваться.
Вот и все мои догадки.
Макс переплетает свои пальцы с моими и просто смотрит на меня, пока самолет взлетает.
Я жду.
И жду еще.
Когда я больше не могу терпеть, говорю:
— Задавай уже вопрос.
Серьезное выражение застывает на его лице, и мое сердце начинает биться в сумасшедшем ритме.
Макс делает глубокий вдох, и когда в его глазах появляется беспокойство, в моем сердце зарождается тревога.
— Огнестрельная рана у тебя на спине…
— О, Боже милостивый, — облегченно усмехаюсь я. — Я думала, это будет что-то плохое.
Огнестрельное ранение.
Я никогда не рассказывала Максу о том, что произошло.
Мое сердцебиение замедляется, когда я думаю об одном из самых мрачных периодов в моей жизни.
Я ерзаю в кресле.
— Это случилось, когда мне было семнадцать.
Похоже, Макс хочет что-то сказать, но я качаю головой.
— Я вроде как должна выложить все это на одном дыхании. Мне трудно говорить об этом, поэтому было бы здорово, если бы ты просто выслушал, пока я не закончу.
Он кивает и крепче сжимает мою руку.
— Итак… — Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь придумать, как это сформулировать. — У меня была депрессия, и, честно говоря, я даже не могу вспомнить почему. Она постепенно подкрадывалась ко мне и затягивала в темную дыру.
Не в силах продолжать смотреть на Макса, я опускаю взгляд на наши соединенные руки.
— В общем, я связалась с одним парнем, Аленом Барнардом. Папа не одобрял его, но я не слушала. — Я горько усмехаюсь. — Я думала, что влюбилась.
Я делаю глубокий вдох, но это не помогает. Сожаление о самом глупом поступке, который я когда-либо совершала, тяжелым грузом лежит на моем сердце.
— Он отвез меня к себе домой, и как только мы оказались там, его поведение изменилось. Оказывается, я позволила похитить себя ради выкупа. — Господи, как же я была доверчива тогда. — Ален и его отец хотели записать меня на видео, где я должна была сказать своему отцу, чтобы он заплатил двадцать миллионов евро. Я подслушала, как они говорили, что им придется убить меня после того, как они получат деньги от моего отца. Я запаниковала и начала драться. Я просто продолжала думать, что должна выбраться оттуда.
Я набираюсь храбрости и поднимаю глаза на Макса. На его лице написано сострадание, и это придает мне сил закончить свой рассказ.
— Когда я набросилась на Алена, думая, что действительно могу с ним справиться, полетели пули. Одна попала в меня, и когда я очнулась, то оказалась в больнице. — Я пожимаю плечами и неловко усмехаюсь. — И это история о самом глупом дерьме, которое я когда-либо совершала.
Макс качает головой. Раскаяние искажает его черты, затем он говорит:
— Я стрелял в тебя, Ками.
Его слова не совсем доходят до меня.
— Что?
— В твоей истории есть еще кое-что. Барнарды задолжали Братве денег, и меня наняли для их убийства. Когда я стрелял, ты появилась из ниоткуда и получила пулю, предназначавшуюся их сыну. Это была единственная ошибка, которую я допустил за всю свою карьеру.
У меня отвисает челюсть, и, уставившись на Макса, я пытаюсь осмыслить то, что он мне говорит.
— Я никогда так быстро не бегал за всю свою гребаную жизнь. Ты была без сознания, когда я добрался до тебя, и я сделал единственное, что пришло мне в голову. Я отвез тебя в ближайшую больницу и оставил там.
Святое. Блин. Дерьмо.
Не находя слов, я могу только смотреть на Макса.
— Прости, Ками. Я жил с сожалением последние десять лет, и когда появилась возможность отплатить тебе за то, что я с тобой сделал, я ею воспользовался. Вот почему я согласился защищать тебя.
Снова. Святое чертово дерьмо.
Когда я продолжаю моргать, глядя на него, он умоляет:
— Скажи что-нибудь.
Макс никогда не умоляет.
Я качаю головой и пытаюсь подобрать слово.
— Ааа…
— Детка? — Он поднимает руку к моей щеке. — Поговори со мной.
— Ты стрелял в меня?
— Да.
— О. — Проходит еще минута, прежде чем я действительно могу сказать: — Значит, то, что ты совершил ошибку, на самом деле спасло мне жизнь?
Он хмуро смотрит на меня.
— Что?
— Они собирались убить меня после того, как получат деньги. Конечно, был шанс, что полиция найдет меня, но шансы были не в мою пользу. Ты случайно выстрелил в меня и отвез в больницу.
— Господи, женщина, — бормочет он. — Почему ты так спокойно это воспринимаешь?
— Может быть, мне лучше выйти из себя? Это поможет?
— Нет.
Я смотрю на мужчину, которого люблю, и не могу найти в себе сил разозлиться.
— Что ты хочешь, чтобы я сказала? Я знаю, ты не хотел стрелять в меня, Макс. Ты взялся за работу, чтобы защитить меня, чтобы загладить свою вину. Ты дал мне гораздо больше, чем то, что, как ты думаешь, отнял у меня в тот день.
Макс смотрит мне в глаза.
— Я никогда не думал, что мне выпадет шанс попросить у тебя прощения, но простишь ли ты меня?
— Боже, ты хотел задать мне именно этот вопрос? Черт, я все неправильно поняла, — бормочу я. — Конечно, я прощаю тебя, Макс.
— Технически, это был не тот вопрос, который я
