пролегла глубокая складка. – Как странно… я совсем забыла об этом. – И Айрин на миг погрузилась в воспоминания, но тут же словно очнулась, стряхнула их с плеч, явно решив, что уже не сумеет разгадать загадку, над которой билась все эти годы. – Если я не ошибаюсь, как раз тогда по городу поползли слухи о том, что у мэра интрижка с Долли Кинросс. На выпускном Роджер был не в духе. Мне хотелось танцевать, но он только и делал, что болтал с дружками да злился, а на меня не обращал никакого внимания. Так что я, такая нарядная, в своем чудном красном платье, сидела в полном одиночестве и мечтала только о том, чтобы наконец потанцевать. И вдруг передо мной словно из ниоткуда вырос Джонни Кинросс и пригласил на танец. – И Айрин вздохнула, увлеченная воспоминаниями о былом. – Думаю, он пригласил меня, только чтобы позлить Роджера, но мне все равно было приятно. Роджер как раз отошел за пуншем… а может, рыскал по залу, с кем бы затеять драку… Так или иначе, его рядом не было, и никто не мог запретить мне танцевать с Джонни. Но вся эта история чуть не закончилась скандалом, когда Джонни проводил меня обратно к моему месту. Может, мне и не стоило тогда танцевать с ним, но уж слишком это было соблазнительное предложение. – И Айрин по-девичьи хихикнула. – И музыка была как раз такая, под которую мне нравилось танцевать. А уж танцевал Джонни просто замечательно!
– Знаю, – тихо проговорила Мэгги, изо всех сил гоня прочь отчаяние, грозившее придавить ее тяжким грузом. Она сморгнула слезы и снова взглянула на улыбающееся лицо Джонни, смотревшее на нее со старого снимка.
Айрин замерла, а потом осторожно протянула руку, погладила Мэгги по волосам, притянула ее голову себе на плечо. Они молча продолжали листать страницы альбома.
– Да, Роджер явно был одержим, – негромко проговорила Айрин спустя несколько минут, когда они просмотрели еще пару страниц с газетными вырезками. – Какая-то часть его тоже погибла в тот страшный вечер вместе с Билли и Джонни. Сострадать он никогда не умел, характер у него был мрачный, и потому трагедия не сделала его лучше. Нет, ровно наоборот – случившееся очернило ему сердце, сгноило душу. После той истории они с отцом никогда больше не были близки, потому что Роджер, конечно же, во всем обвинял отца. У мэра Карлтона потом были и другие интрижки на стороне. И как ни смешно, у Роджера тоже были интрижки – уже после того, как мы поженились.
Айрин сказала об этом будто бы невзначай, но Мэгги вся ощетинилась от ярости при мысли о том, какие унижения пришлось сносить ее тетушке из-за похождений мистера Карлтона. Айрин невозмутимо продолжала:
– Мать Роджера так и не ушла от его отца. В те времена редко кто разводился. А Долли Кинросс… не думаю, что она продолжала встречаться с мэром после того, как погибли ее сыновья. Потом она снова вышла замуж. Я тебе говорила?
Мэгги помотала головой. Ей не хотелось рассказывать о том, что она сама уже многое разузнала об этой истории.
– Она вышла за шерифа. Их свадьба наделала много шума. Никто поверить не мог, что достопочтенный шериф Бэйли женится на такой «гулёне», как Долли Кинросс. Но они всем доказали, что это были досужие разговоры. После свадьбы они были неразлучны. Прожили вместе лет сорок, не меньше, и умерли с разницей в несколько недель.
В картонной папке, хранившейся вместе с альбомом вырезок, лежала копия полицейского отчета о смерти Билли и об исчезновении Джонни с подробным описанием его внешности. Похоже, у Роджера имелись связи. Может, сам мэр Карлтон сумел раздобыть для него копию этого отчета. Правда, Мэгги не нашла в нем почти ничего, о чем не знала сама.
Книжечка в кожаном переплете оказалась дневником Роджера с записями за многие десятилетия. Он провел собственное расследование и выдвинул несколько теорий о том, куда же сбежал Джонни Кинросс. Все они были бесконечно далеки от правды. Время от времени Роджер перечитывал свои записи, обновлял выводы и записывал их в дневнике. Очевидно было одно: он не верил, что Джонни Кинросс погиб, и эта мысль медленно, но верно точила его на протяжении долгих лет.
В конце концов Айрин закрыла дневник, поднялась с подоконника и с легким стоном потянулась:
– Делай со всем этим все, что захочешь, Мэгги. Можешь выбросить, можешь убрать обратно под подоконник. Решать тебе. Когда закончишь тут, сними со связки маленький ключик, а остальные убери обратно в стол, тот, что в библиотеке. – Айрин немного помолчала, словно борясь с неодолимым желанием дать Мэгги совет, и наконец проговорила: – Только прошу, не дай всему этому тобой завладеть. Не повторяй судьбу несчастного Роджера. – И она взглянула на Мэгги сверху вниз. Та снова рассматривала фотографии Джонни.
Мэгги встретила встревоженный взгляд тетушки и медленно помотала головой:
– Я уже знаю, что стало с Джонни, тетя Айрин. Мне все это не нужно.
– Да… но ты все равно им одержима.
– Я не одержима, – прошептала Мэгги. – Я влюблена.
* * *
Вечером в канун Рождества Айрин и Мэгги смотрели «Эту замечательную жизнь»[29]. На диване между ними стояла большая миска попкорна с маслом. Мэгги раздумывала о том, действительно ли ангелам, чтобы попасть на небеса, нужно заработать право получить крылья, как старику Кларенсу в фильме, и действительно ли им приходится дожидаться этого момента в чистилище, как Джонни. В ту ночь она долго плакала. Ей так хотелось провести это Рождество с Джонни, чтобы он впервые за пятьдесят с лишним лет не был в этот праздник один. В конце концов нестерпимое желание выскользнуть из дома и помчаться в школу одержало верх. Мэгги выбралась из постели и переоделась, но не сумела нигде найти ключ от школы. Может, Гас забрал ее ключ, понимая, что она не сможет держаться подальше от Джонни? Отчаявшись, Мэгги улеглась обратно в постель.
Проснувшись в рождественское утро, она с восторгом принялась разбирать свой носок с подарками, который тетушка наполнила сладостями и безделушками. Мэгги заметила, что некоторые вещицы Айрин выбрала для нее из собственных украшений. Она хотела было отказаться от этих подарков, но не стала, зная, что Айрин огорчится. Так что она тепло поблагодарила тетушку и бросилась к елке, под которой стояла коробка с голубым шарфом – его Мэгги выбрала для Айрин в одном из магазинчиков на ханивилльской Мэйн-стрит.
К рождественскому ужину явились Шад и Гас, и Мэгги вручила им приготовленные подарки. С Гасом все было просто. Он отчаянно нуждался в новой шляпе – поля старой выглядели так, словно в
