Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
говорит ваше резюме из уст милого доктора Фюрста. Какой воспитанный юноша! Так что, полагаю, мне будет чем похвастаться перед знакомыми старухами лет через пять, когда вы прославитесь. Как видите, я в любом случае в выигрыше.
– Действительно, – рассмеялась Рене, а миссис Джеркис ласково похлопала её по руке.
– Не волнуйтесь, милочка. Я уже предвкушаю зависть старых кошёлок, когда мы встретимся за партией в бридж. А теперь, похоже, пришло время рассказать, как именно меня будут вскрывать? Доктор Фюрст уже ознакомил меня с рисками анестезии. Мальчик думал, я из пугливых. Нонсенс! Джеркисы ничего не боятся со времён первых колонистов! – Она поудобнее устроилась на кровати, а потом педантично поправила укладку. На морщинистом предплечье мелькнула маленькая татуировка в виде сердечка. Оу… – Право слово, с вашим приходом даже боли стали меньше. Вы, случаем, не волшебница?
Рене демонстративно оглянулась, а потом заговорщицки прошептала:
– Я просто слишком люблю людей. Но, пожалуйста, не говорите об этом доктору Лангу. Это оскорбит его траур по чужому веселью.
– Не волнуйтесь. Я давно поняла, что он спас столько жизней исключительно из чувства мести. Дабы не мучиться в одиночестве, если никого не останется.
Искренний смех довольной миссис Джеркис разнёсся по палате, а Рене стянула с шеи стетоскоп и приступила к осмотру. Господи, как же она соскучилась по работе!
В помывочной было удивительно людно. То и дело где-то хлопали двери, раздавалась приглушённая ругань и сердитое ворчание. Похоже, ночная смена приводила в порядок одну из операционных, в которой ужасно не вовремя треснул прибор оксигенации. Рене успела мельком заметить заляпанные кровью стены и потолок, перемазанных измученных медсестёр, в чьи спины едва не полетел скальпель взбешённого хирурга, а потом большие двери с треском закрылись. Кажется, в операционной сегодня дежурил Дюссо. Рене поджала губы и повернулась к раковине, а потом медленно втянула воздух.
Здесь пахло кровью. Наравне с витавшими в воздухе ароматами мыла и антисептиков, это, наверное, был самый привычный вкус остроты и металла, что всегда оставался на языке даже под слоем хирургической маски. Рене помнила, как оказалась в операционной впервые. Ей было шестнадцать, рядом стояла толпа куда более взрослых одногруппников вперемешку с медсёстрами, а впереди лежал распростёртый на столе пациент.
Тогда он показался Рене украшенным к празднику тортом, где вместо свечей торчали провода и дренажи. В глаза бил направленный свет от бестеневых ламп, которые помощник, словно цирковой акробат, старался как можно быстрее повернуть под удобным для хирурга углом. И сначала ей показалось, что в помещении слишком ярко. Это потом, уже очутившись в главных ролях за столом, она поняла, что освещения всегда не хватало. Что обязательно находился такой уголок, где селился контрастный мрак, который скрывал под собой неудачно лёгшую артерию или случайно задетый сосуд. Профессор называл операцию танцем. Танго на тканях, нервах или костях, где партнёром зачастую бывал сам пациент. Тот вёл свою партию неумело, наступал сам себе на ноги. Но это было неважно. Всё можно исправить: вывести линию шага, нагнать темп, перекрыть огрехи ошибочных поз, пока на мониторах бьются ровные показатели.
Однако в сегодняшней операции не было ничего выдающегося или хотя бы особенного. Обычные будни плановой хирургии. В общем, именно та рутина, которую так ненавидел доктор Ланг. А потому, когда он чёрным смерчем пронёсся по коридору и ногой распахнул автоматическую дверь, Рене лишь удивлённо приподняла бровь и ни на секунду не прервала дотошного оттирания левой руки. Господи, сколько экспрессии ради чьего-то желчного пузыря! Тем временем створки испуганно громыхнули, а принц драмы бросился отвоёвывать своё королевство.
– Выйди отсюда!
Тяжёлый, почти военный шаг доктора Ланга прокатился по комнате, зазвенел стенками сухожарового шкафа и замер эхом где-то под потолком. Находившиеся в двух операционных люди недоумённо уставились в смотровые окошки, ну а Рене даже не оборачиваясь почувствовала испепеляющий взгляд. Еще немного и её позвоночник воспламенится.
–Non, – ровно ответила она и наклонилась, чтобы смыть мыльную пену. Вновь послышалась ровная поступь, что стихла прямо у неё за спиной, а затем на Рене повеяло ледяной мятой.
– Ты нарочно испытываешь моё терпение на прочность или думаешь, что всё сойдёт с рук? – прошептали ей в ухо. – Собралась оперировать в гордом одиночестве? Тебя распнут на слушаниях!
Наставник определенно был в бешенстве и наверняка мечтал свернуть её шею. Действительно, услышать, что тебя вызывают в операционную, куда ты не собирался, – половина беды. Но узнать в этом каверзу собственного резидента, которого ищет едва ли не всё отделение, подлость совсем иного порядка. Рене нарушила отданный приказ, отчего лишь чудом и невероятной силой воли самого Энтони Ланга полетела в ближайшую стену. Она слышала, как хрустнули длинные пальцы, как сбилось дыхание, и как рвануло в злой ритм его сердце, но лишь передёрнула плечами и потянулась за новой порцией мыла. Ну уж нет! Запугать больше не выйдет.
–Je fais mon travail35…
– Которую я запретил тебе делать! – не выдержав, заорал Ланг, который то ли соизволил запомнить несколько слов на французском, то ли понял смысл лишь по одной интонации. – Уходи.
Рене взглянула на их отражения в висевшем над мойкой зеркале и твёрдо произнесла:
–Non.
– Прошу тебя по-хорошему, уйди сейчас и не испытывай моего терпения. Обещаю, что не сообщу в комиссию о твоём поведении.
–Non, – она мотнула головой, а потом хмыкнула. Боже, какие жертвы! Просто ржавое благородство в человеческом обличии.
– Значит, я выкину тебя отсюда за шкирку! – вновь не выдержал Ланг. И в этот же момент дверь в операционную распахнулась, а в комнату хлынули звуки приставучего гитарного рифа.
«Гром! Гром!»– ритмично вторила увековеченная на виниле толпа.
– Доктор Роше, мы готовы, – в музыкальном хаосе голос Роузи прозвучал совершенно невозмутимо, и Ланг стремительно развернулся.
– Ну, разумеется, – едко протянул он, скрестив на груди руки. – Как же могло обойтись без тебя, Морен. Что, всё же надоело нянчить маленьких засранцев? И кого ещё Роше пригласила поассистировать на операции? Местного уборщика?
Однако Роузи ничего не ответила, только равнодушно скользнула взглядом по взбешённому хирургу, задержалась на разметавшихся для большего драматизма чёрных волосах, а потом вопросительно посмотрела на Рене. Из операционной тем временем прилетело визгливое:
Я оказался посреди железной дороги.
Гром!
Я оглянулся и понял, что назад нет пути.
Гром!
Рене не успела понять, какие именно эмоции пронеслись на лице доктора Ланга, когда он наконец разобрал текст донёсшейся песни. Их оказалось слишком много, чтобы сосредоточенная на своих руках она успела прочитать в зеркальном отражении хотя
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
