Свешников повторял, что у него нет желания верить на слово! При этом каждая сторона, приводя свои доводы, опровергала доводы противника! Приехав в гостиницу, Рябов, оставив текучку на Геню, попросил в помощь двух его парней и с ними отправился в номер Свешникова, уже зная, что туда шли трое, но один остался у дверей в коридоре. Подойдя к номеру, сделал знак, двое сопровождающих просто отодвинули в сторону того, что стоял перед дверью, и Рябов вошел в номер. Все трое смотрели на него удивленно.
— Кто вам позволил?.. — зазвучал властный баритон.
— Кирилл Свешников? — устремил взгляд на него Рябов.
Баритон удивленно вскинул брови, а Свешников ответил спокойно:
— Это я! Что вас привело ко мне?
Вид коробки, которую Рябов достал из сумочки, удивил всех троих, но Свешников пришел в себя первым и легко поднялся навстречу Рябову, подойдя, распахнул объятия и сказал:
— Счастлив видеть тебя, мой любезный собрат!
— Как вы сюда вошли? — спросил тенор.
Рябов несколько секунд разглядывал оплывшего жиром парня лет тридцати пяти, потом оглядел помещение и спросил:
— Этот номер — ваша частная собственность?
— Нет-нет, — улыбнулся баритон. — Мой товарищ имел в виду, что мы вели частную беседу…
— Собрат, я нарушил вашу беседу? — повернулся Рябов к Свешникову.
Теперь было видно, что спокойствие дается тому с трудом, но ответил он все тем же ровным голосом:
— Мы уже все обсудили и намеревались прощаться.
Повернулся к гостям, которые начали подниматься.
Баритон шагнул к двери, а тенор сказал:
— Но нам нужно будет уточнить некоторые детали, как вы понимаете, собрат! — Дойдя до двери, остановился, посмотрел на Свешникова с чувством превосходства и сказал: — Два знака уже у нас, так что…
— Двух знаков у вас быть не может, и вы понимаете, что не будет! — легко усмехнулся Свешников. — Потому и пришли.
Он так и провожал их, продолжая усмехаться, но едва дверь хлопнула, сказал:
— Надо скорее отсюда уходить, как можно скорее! — Помолчал и добавил уже не так энергично: — Хорошо бы еще как можно дальше…
Рябов кивнул:
— Согласен! Давайте все перенесем на завтра, а то сегодня уже никаких сил не осталось…
23
Воскресенье (первая половина дня)
Зенченко на утренний звонок Рябова ответил вопросами, которые задавал голосом недобрым, почти требовательным. Объяснение: мол, звонок был отключен по причине сложных обстоятельств, всерьез не принял, продолжил задавать вопросы, а вот на угрозу Рябова прервать разговор, если он будет продолжать в таком же тоне, в сочетании с предложением срочно приехать в Кричалину, отреагировал на удивление конструктивно и приехал быстро.
По пути в кабинет профессора Доброхотова заметил, к удивлению Рябова, что бывал тут много раз. Едва закрыли двери, он посерьезнел и спросил:
— Так что вы там за неразбериху вчера устроили?..
— Юрий Кириллович, я позволю себе быть невежливым, ответив на ваш вопрос нашим вопросом! — перебил Рябов и выложил на стол перед Зенченко несколько фотографий: — Вам знакомы эти люди?
Зенченко посмотрел на фото и удивленно — на Рябова:
— Откуда это у вас?
— Это те самые господа, устроившие кутерьму, которая вас так заинтересовала, Юрий Кириллович! Именно поэтому я и спрашиваю: кто они?
Зенченко молчал, и Рябов усилил натиск:
— Вы имеете какое-то отношение к тому, что произошло вчера?
— Да вы с ума сошли! — вскинулся Зенченко, но на лице его и в голосе заметна была какая-то нерешительность. — Эти люди… мы знакомы по нашим общим… Но как они могли найти вашего приятеля? — сказал он после недолгой паузы.
— Это не мой приятель! Это — Кирилл Антонович Свешников, человек, который приехал в Город по приглашению профессора Доброхотова после длительной переписки!
Зенченко смотрел напряженно, и видно было, что он принимает какое-то решение.
— Что же это за люди? — спросил Рябов.
— Они приезжали ко мне примерно год назад, интересовались нашими поисками…
— Вы всем даете исчерпывающие ответы?! — В голосе Рябова бушевал сарказм.
— С чего вы взяли, что они получили «исчерпывающие ответы»? — вздыбился и Зенченко. — И главное, они не с улицы ко мне пришли, они были рекомендованы…
— Имена рекомендателей вы, конечно, не назовете, — предположил Рябов.
— Не назову, конечно, — согласился Зенченко, — тем более что ничего особенного в таком визите не было, а я просто вежливо ответил на просьбу человека, который может оказаться полезным в некоторых условиях. — Он стал хлопать по карманам пиджака, достал сигареты, закурил, после чего сказал: — И если бы вы не спешили со своими предположениями, то я бы успел сообщить, что не дал им никакой информации по именам или местам!
— Тогда как они вышли на Свешникова? — спросил Рябов, уже стараясь говорить спокойнее.
Зенченко сосредоточенно молчал, потом заявил:
— Для того чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно больше знать о том, что привело сюда Кирилла Антоновича.
Свешников, приглашенный в кабинет, сперва только отвечал на вопросы, но вскоре и сам стал спрашивать, так что у Рябова не было другого варианта, кроме как тоже принять участие в дискуссии, которая становилась все оживленнее. Когда вопросы закончились и все сидели молча, Свешников вдруг сказал, не обращаясь ни к кому:
— Вы заметили, что иногда какая-нибудь мелочь вроде стресса заставляет мозги перевернуться и составить совсем другую картину, нежели та, которая властвовала прежде? То, что случилось вчера, никак нельзя назвать случайностью, верно? С того момента, как я заметил этих двоих, я — скажу честно — вспомнил Георгия и очень испугался! Без всяких там «долгов перед памятью семьи и далеких предков», просто испугался. Совладай я с этим, не стал бы вам звонить, наверное, просто пошел бы в полицию… А потом, уже сидя в ресторане, я вдруг подумал, что все происходящее нельзя разрывать на эпизоды, потому что это нечто единое, целое. Ведь с того дня, когда я взял у Джеки портфель Георгия, я стал частью чего-то важного и необъяснимого. Да, впрочем, все это далеко и вам малоинтересно, так что… Ведь когда я
