* * *
К всеобщему удивлению, Альфред Уоллес сразу после процесса нашел нового работодателя — писателя с Востока по фамилии Квин. Перебрался с чемоданом в маленький коттедж на горе, а миссис Уильямс с двумя горничными съехали, что, естественно, усугубило эффект.
Эллери не мог пожаловаться на перемену к худшему, ибо Уоллес готовил гораздо лучше, чем когда-либо стряпала миссис Уильямс, хотя хозяин не рассчитывал на такое достоинство нового служащего, нанятого в секретари. Он по-прежнему оставался на юге Калифорнии из-за заброшенного романа и после закрытия дела Хилла-Прайама всерьез за него взялся.
Китc был поражен:
— Не боитесь, что он вам мышьяку в суп подсыплет?
— Зачем? — резонно спросил Эллери. — Я плачу ему за диктовку и перепечатку рукописей. Что касается супа, он варит простой sopa de almendras, a Mallorquina.[23]Изумительно. Не желаете отведать завтра вечером?
Китc поблагодарил от души, однако отказался под предлогом, что не привык к гурманским деликатесам, предпочитает куриную лапшу, жена пригласила друзей посмотреть телевизор, и поспешно бросил трубку.
С прессой мистер Квин держался надменно. Он никогда никого не упрекает за прошлые ошибки. Уоллес нуждался в работе, а он в секретаре, вот и все.
Уоллес только улыбался.
* * *
Делия Прайам продала усадьбу на склоне и исчезла.
Неизбежные догадки сводились к предположениям о «старой подруге, просившей не сообщать ее имя», к слухам, будто Делию Прайам видели в Лас-Вегасе за разнообразными карточными столами с известным подпольным деятелем; в Таосе, штат Нью-Мексико, под вымышленным именем, где она якобы пишет воспоминания для газетно-журнального синдиката; будто она улетела в Рим под густой вуалью; один репортер упорно утверждал, что она находится на далеком индийском рифе в качестве «гостьи» дикого горца-раджи, известного особым пристрастием к западным женщинам.
Всем, само собой, было известно, что ни одно приятно волнующее известие не соответствует истине, но достоверных сведений не было. Отец Делии не мог дать комментариев: собрав небольшой вещевой мешок, он отправился в Канаду на поиски урановой руды, по его заявлению. Ее сын просто отказывался говорить с репортерами.
Эллери он по секрету поведал, что мать ушла в монастырь под Санта-Марией, и, судя по тону, Кроув уже никогда не надеялся ее увидеть.
Юный Макгоуэн улаживал свои дела перед уходом в армию.
— Осталось десять дней, — жаловался он Эллери, — а у меня еще тысяча проблем, включая женитьбу. Я говорю, столько хлопот, черт возьми, перед отправкой в Корею, да ничего не поделаешь, Лорел уперлась!
Лорел, как бы выздоравливая от тяжелой болезни — худая, бледная, но умиротворенная, — властно вцепилась в могучую руку.
— Не хочу потерять тебя, Мак.
— Корейских женщин боишься? — ухмыльнулся Кроув. — Я слышал, им духи заменяет чеснок.
— Запишусь в Женскую службу Сухопутных войск, — объявила она, — если меня отправят за океан. Наверно, не очень патриотично выдвигать условия, но раз мой муж в Азии, и я хочу там быть.
— Вполне можешь вместо Азии очутиться в Западной Германии, — проворчал юный гигант. — Почему бы не остаться дома, сочиняя длинные любовные письма?
Лорел потрепала его по плечу.
— Почему вы не останетесь дома, сидя на своем дереве? — спросил Эллери.
— Мое дерево продано. — Кроув покраснел.
— Найдите другое.
— Слушайте, Квин, — огрызнулся сын Делии, — занимайтесь своими игрушками, а я займусь своими. Я не герой, но идет война… прошу прощения, операция ООН по поддержанию порядка. Вдобавок меня все равно заберут.
— Понятно, — серьезно кивнул Эллери, — но вы сильно изменились в последнее время, Мак. Что стало с парнем, живущим на дереве в атомном веке? Найдя пару, решили не стараться дожить до постатомной эры? Вряд ли это комплимент для Лорел.
— Оставьте меня в покое, — пробормотал Мак. — Лорел, не надо!
— Надо, — возразила она. — В конце концов, ты обязан объяснить Эллери обезьяньи глупости…
— Да, — с надеждой вставил последний, — мне бы очень хотелось раскрыть эту тайну.
— Я в конце концов вытянула у него историю, — начала Лорел. — Мак, не ерзай. Ему захотелось пробиться в кино. Услыхал, что какой-то продюсер задумал сериал про героя джунглей в пику Тарзану, и родил блестящую идею стать таким настоящим героем в самом Голливуде. Треп про атомный век — наживка для газетчиков — тоже сработал. Он до того прославился, что продюсер и правда явился, они действительно по секрету обсуждали контракт, но тут умер папа, я подняла шум, крича об убийстве. Продюсер испугался слухов о преступлении, газетных статей с упоминанием отчима Мака — которые, по-моему, сам Роджер заказывал или Альфред по его поручению — и прервал переговоры. Кроув жутко на меня обозлился, да, милый?
— Не так жутко, как в данный момент. Ради бога, Лор, неужели надо всему свету демонстрировать мое нижнее белье?
— Я сыграл в этом деле ничтожную роль, Мак, — улыбнулся Эллери. — Так вот почему вы старались нанять меня. Думали, если быстро решу проблему, еще успеете сговориться с продюсером.
— И успел, — мрачно признался юный Макгоуэн. — Он пришел ко мне на прошлой неделе, расспрашивал насчет призыва в армию. Я предложил воспользоваться услугами деда, который обожает жизнь в джунглях, а неблагодарный тип послал меня к черту. Теперь собираюсь в дорогу. Скажите по секрету, Квин, в Корее действительно так плохо пахнет, как все утверждают?
* * *
Судья Верховного суда зарегистрировал в Санта-Монике брак Лорел и Кроува, засвидетельствованный Эллери и лейтенантом Китсом, свадебный ужин был съеден и выпит в заезжаловке близ Окснарда, после чего новобрачные покатили в «остине» Лорел в общем направлении на Сан-Луис-Обиспо, Пасо-Роблес, Санта-Крус, Сан-Франциско. Возвращаясь назад к югу по прибрежному хайвею, Эллери с Китсом гадали о конечном пункте назначения.
— Я бы сказал, Монтеррей, — вдохновенно предложил Китc. — Мы с женой там проводили медовый месяц.
— А я, зная Мака, сказал бы, — подхватил Эллери, — Сан-Хуан-Капистрано или Ла-Холья, поскольку они находятся в противоположном направлении.
Сами же новобрачные, глаза у которых туманились от шампанского из штата Нью-Йорк, которым Эллери предательски напоил их, свернули на пустой пляж в Малибу и побрели к серебристому Тихому океану, держась за руки и мелодично распевая «Десять пальчиков рук, десять пальчиков ног».
* * *
Как-то вечером в конце сентября после обеда, когда Альфред Уоллес усаживался у растопленного им в гостиной камина, заскочил Китc. Извинился, что предварительно не позвонил, объяснил, что пять минут назад даже не собирался заскакивать, просто по дороге домой ехал мимо, остановился по внезапному побуждению.
