навроде, и они бы тогда сбежали в такое место, где смогли бы быть свободными и жили бы, как белые.
Но никто не может предсказать, что стрясется на этом свете. Как раз перед той ночью, когда Тени хотела устроить им с Сэнди побег, один из сыновей массы Маррабо приехал к нему в двуколке и сказал, что у него сильно разболелась жена, и может, его матушка одолжит ему какую женщину, чтобы ухаживала за ней. И хозяйка сказала, мол, давай пошлем Тени, она хорошая сиделка. Молодой масса ужасно спешил вернуться домой. А Тени как раз стирала в хозяйском доме, и хозяйка велела ей немедля ехать с молодым господином. Тени пыталась что-то придумать, чтобы уйти оттуда и спрятаться до ночи, у нее ведь было все приготовлено, чтобы они с Сэнди могли сбежать, и она сказала, мол, отпустите меня домой, капор возьму. А хозяйка сказала, мол, не надо капора, у тебя платок на голове нормальный. Тогда Тени сказала, что хочет надеть лучшее платье для такого важного задания, а хозяйка ответила: никаких платьев не надо, если это грязное, тебе там чистое дадут. Так Тени и пришлось лезть в двуколку и ехать, и она понимала, что пока не вернется, Сэнди не увидит. Ей, бедняге, было ужасно плохо, она ведь понимала, что Сэнди будет волноваться, чего ж она не приходит и не расколдовывает его больше.
Пока Тени вдали от дома ухаживала за женой молодого массы Дункана, массе Маррабо взбрело в голову построить новую кухню, и хотя у него хватало древесины, он решил срубить новое дерево и распилить на доски. И уж не знаю, как так приключилось, но выбрал он именно то самое дерево. Тени не было, и никто не охранял его.
Те двое, кто рубил дерево, говорили, что никогда раньше у них такого не случалось: они промахивались мимо ствола, топоры соскальзывали с коры, и казалось, они никогда не срубят эту несчастную сосну. Она скрипела, стонала, тряслась и качалась, но наконец рухнула, словно устала от битвы. А уж они как устали!
Обрубив с сосны ветки, они привязали ее цепями к лесовозной вагонетке и повезли к лесопилке. По дороге им пришлось нелегко: в болоте они попали в кучу илистой грязи и выбирались часа два, а то и три. Потом лопнула цепь, и им приходилось все время останавливаться и поправлять дерево, чтобы оно не свалилось. Только им удалось взобраться на холм, дерево все же свалилось и покатилось вниз, и докатилось до других деревьев, будто хотело среди них затеряться. В общем, полдня они потратили, чтобы только дотащить его до лесопилки.
А назавтра вернулась Тени. Первым делом она побежала в лес, глянуть, как там Сэнди. Увидев пень, истекающий смолой, и разбросанные вокруг ветки, она едва ума не лишилась. Бросилась домой, схватила свое гуферское зелье и побежала по следам лесовозки к лесопилке. Она понимала, что если сейчас расколдовать Сэнди, он дольше пары минут не проживет, потому как он же весь порубанный, кровью истечет, да и все. Но она хотела расколдовать его и успеть объяснить, что не нарочно оставила его умирать вот так, срубленным и распиленным на доски. Она не хотела, чтобы Сэнди умер, думая о ней плохо.
А на лесопилке как раз загрузили дерево в тиски и запускали пилу, как вдруг увидели, как на холм бежит женщина, едва дышит и слезами заливается. Это была Тени; она бросилась прямо на дерево, даром что пила уже работала, и принялась кричать, просить, чтобы Сэнди простил ее и не думал о ней плохо, потому как ее вины тут нету. Потом Тени вспомнила, что у дерева нет ушей, и хотела вылить на дерево зелье, чтобы расколдовать Сэнди, но тут работники лесопилки опомнились, схватили ее, связали ей руки веревкой и оттащили в сторону. А сами продолжили распиливать дерево, и так и вышло, что они пилили Сэнди на доски прямо у нее на глазах. Только это оказалось нелегким делом, пила пилила плохо, зато стон, скрип и визг стоял ужасный. К тому же пила была старая, не чета тем, что сейчас делают, и работала медленнее, чем теперешние. Они смазали пилу, но это не помогло, визг и стоны продолжались, но наконец всю сосну удалось распилить.
Потом с завтрака вернулся надсмотрщик, и работники рассказали ему о безумной женщине, которая пыталась броситься под пилу. Тогда надсмотрщик послал пару человек, чтобы отвели Тени на плантацию и вернули хозяину.
Тени надолго лишилась разума, и хозяину пришлось запереть ее в коптильне, пока не придет в себя. Масса Маррабо был ужасно зол и ругался последними словами, потому что думал, что это шпекулянт его надурил и продал ему помешанную. Пока Тени была заперта в коптильне, масса Маррабо привез с лесопилки дерево и выстроил свою новую кухню.
Когда Тени немного успокоилась и могла уже ходить гулять по плантации, она рассказала хозяину все про Сэнди и как он был деревом, и когда масса Маррабо услышал эту историю, он решил, что она — самая безумная из всех ниггерских женщин, которых он когда-то видел или слышал о них, или, может, самая большая врунья. Он не знал, что делать с Тени. Сначала думал сдать ее в богадельню, но она не делала никому никакого вреда и вещи не ломала тоже, просто слонялась вокруг, стонала, рыдала, выла и трясла головой, и он решил оставить ее на плантации, чтобы она присматривала за маленькими детишками, пока их матери собирают хлопок.
Новой кухней пользовались мало, но вскоре ниггеры заметили, что с ней творятся диковинные вещи. Ночью в кухне раздавались стоны, вой и ворчание, а когда дул сильный ветер, кто-то скулил и ойкал, будто от боли. И вскоре все, чего жена массы Маррабо могла добиться, — это чтобы женщины проводили там ровно столько времени, сколько нужно на готовку, причем только днем. Но ни один ниггер на плантации не согласился бы зайти туда ночью, даже если бы ему пригрозили четырьмя десятками плетей, — ни один, кроме Тени, она не боялась призраков. По ночам она приходила туда, сидела на ступенях, прижималась к дверному косяку, а потом бежала к себе, и никто не знал, почему она делает все эти глупости, потому что масса Маррабо пригрозил прогнать ее с плантации, ежли она кому-то из ниггеров расскажет про загуференную сосну. Но ниггеры все равно как-то узнали, и все как один верили, что в кухне живет неупокоенный дух Сэнди. И со временем и
