Я тоже осторожно села, завернувшись в покрывало.
— Что тут происходит? — старательно зевнула я.
— Ничего! — хором заверили меня король и Рони. — Мы тут… боролись немного…
Видимо, ничего толкового им в ушибленные головы не пришло, и они замолчали, глупо хихикая.
Голый Рони пытался прикрыться обрывками простыни, а побитый король тер то разноцветный синяк под правым глазом, то нос и нижнюю губу.
— Я зашел обсудить похороны канцлера, — старательно выговаривая слова, завел король.
— Его ж упокоили и Авликая с ним! — злобно сверкнул глазами Рони.
— Мы с Юнессой решили, что канцлер погиб, сражаясь за нее с ужасными монстрами, не будем говорить народу правду — зачем им знать, что покойник был гадкой устрицей? — улыбнулся король.
Его улыбка вышла совершенно по-детски умильной, ибо Рони вышиб его величеству зуб.
— А если канцлер попытается вернуться? — я даже покрывало стиснула от этой мысли. — Он будет для всех героем!
— Если ты не веришь в нас, — криво усмехнулся Рони, то третий некромант, который постарался упокоить мерзавца-канцлера, был твой предок. Фелициус, насколько я помню. Ему ты доверяешь?
— Да… замечательный старикан, жаль, он быстро ушел. Мертвые не любят бродить по королевству в чужих телах, — протянул король.
— Как Арни? — вырвалось у меня против воли.
— Мы, то есть, наше величество, — король надулся от осознания величия момента, что выглядело уморительно из-за синяков и припухлостей на его венценосном челе, — решили, что парнишка сделал многое для королевства, сам того не ведая, поэтому его зачислят по монаршьей воле в Университет Некромантии в этом году.
— Я против, — Рони натянул простыню до подбородка, — я — ректор, и не поставлю свою подпись на ваш документ, ваше величество!
— Арни надо поощрить, — приняла я сторону короля, — пусть будет под присмотром, а то, кто знает, кто вселится в него следующим. Тот же канцлер, например.
— Я подумаю, — буркнул Рони, — что еще заботит вас, ваше величество? — просипел он, злобно взглянув на короля.
— Ничего. Турнир выиграл боевой маг Амброзий Селамейский, впереди балы и охота. Хотя… — король хитро глянул на Рони, — еще кое-что… кто займет пост канцлера? Как думаешь, ты мог бы стать моей правой рукой? У меня впереди медовый месяц. Юнесса так мила, не ругается даже. Мы уедем, кто взвалит на себя королевство? Только тебе, братишка, по силам такая задача.
— Нет! — рявкнул Рони и вскочил.
Это он сделал совершенно зря! Простыня слетела с него, как сухой лист, и в общем, Рони был готов оказать мне очень много внимания.
— Ваше величество, Иеронимус ответит вам потом! — крикнула я, затягивая мужа в разгромленную постель. — И скажите там, что мы очень заняты!
— Ладно, — буркнул король, он делал вид, что раздосадован, но забыл об этом и опять начал сиять, что выглядело смешно из-за его побитой физиономии, — доброго утречка, — хихикнул он, выскакивая за дверь.
Задвижку защелкивала я, отчаянно торопясь.
Не могу сказать, было ли это позднее утро добрым, но плодотворным и фееричным оно было точно.
Из гостевой спальни мы выбрались к обеду.
— Вас ожидает его величество в малой столовой, — нарядный слуга стоял под нашей дверью.
Я покраснела, понимая, что он не только что пришел, значит, много чего уже услышал, а Рони отправил его прочь, недобро взглянув на мои заалевшие щеки. Ревнует? К слуге?
— Где эта малая столовая? — спросила я у мужа.
Он молча схватил меня за руку и потащил по лестницам, коридорам и закоулкам белого дворца. Кажется, он знал его прекрасно, возможно, гораздо лучше собственного дома.
Малая столовая была серой и золотой. Золоченый потолок с розово-серебристой росписью в сочетании с серым шелком стен, темно-серым паркетом, серебристым столом и стульями, было странным. Но скоро я поняла, что меня успокаивает серебро и золотистые оттенки небольшой уютной комнаты. И даже гневный вид, едва кивнувшего мне отца уже не тревожит.
— Я должен высказать тебе мое горячее родительское неудовольствие, — папа сидел по правую руку от короля, — зачем ты участвовала в Турнире магов, Тая? Тебя могли убить! Ранить! Ты что? Не жалеешь своего единственного отца? — он скосил глаза на роспись на потолке малой королевской столовой, но его рука невзначай коснулась хорошенькой служаночки, которая принесла золотую корзинку с булочками.
— Я больше не буду, — буркнула я, ловко усаживаясь между папой и служанкой.
— Хорошо, — проговорил папа с самым недовольным видом, переводя взгляд с потолка на мордочку служанки.
Рони в этот момент рассыпался в комплиментах королеве. Юнесса, порозовевшая, прелестная, была очень красива. Король тщательно прикрытый иллюзией только заулыбался. А я нахмурилась, поймав светлую улыбку Рони. А… ему нравилось, что я немного, самую малость, ревную к королеве.
И ладно! Я уставилась в потолок, там, среди бледно-серебристых роз с золотыми листьями и стеблями, подмигивали прехорошенькие девицы в бледно-розовых платьях. Да… ясно теперь на что смотрел мой папа.
— Тебе жениться пора, дорогой папочка, — пропела я.
И так неудачно, как раз все замолчали, принимаясь за булочки с кофе.
— Э… — высказался папа, вытаращившись на меня и отпуская служанку коротким взмахом руки.
— Вам послание, госпожа Фертейнская, — передо мной возникла еще одна служанка, еще красивее только что отпущенной.
Желтоватый конверт был таким большим и тяжелым, что я чуть не уронила его на стол, прямо в вазочку с вареньем. Удержав письмо, я попыталась его вскрыть, но бумага была крепкой, как картон.
— Давай, я открою, — Иеронимус провел мизинцем по краю.
Конверт послушался его, как прирученный пес.
На стол выпал сложенный вчетверо лист бумаги.
Я схватила его и разочарованно замычала. Послезавтра начинались занятия, кроме перечисленного мне следовало привести своего фамильяра. А его-то у меня уже и не было. Мой верный фамильяр пал смертью храбрых, защищая свою глупую некромантку до последней косточки.
— Вы, ваши величества и ваша светлость — лучшие некроманты королевства, — начала я, свернув лист, — можете восстановить моего несчастного фамильяра?
— Какой вид? — поинтересовалась Юнесса.
— Скелет обыкновенный, кости рассыпались, шептунок сломался, огонек жизни угас, — бросил король, — но по моему приказу косточки собрали, конечно. Но я не смогу помочь. Может, у Иени выйдет? Он — самый сильный маг-некромант в королевстве, — король подмигнул мне, казалось, его взгляд говорил: «Что сидишь, рот раскрывши, хвали мужа, и он все сделает».
— Иеронимус, — я сложила руки и сделала умильную гримаску, — меня не пустят в универ без фамильяра, да и спасал он меня изо всех сил. Мой дорогой Флавиан, — я утерла воображаемую слезу.
