Дракон едва взмахивал крыльями. Сонная муха какая-то, а не ездовой ящер!
— Она так уснет на лету и упадет на землю, — прошипела я, вопросительно взглянув на Рони.
— Белянка летит очень быстро, — буркнул он, облизнув пересохшие губы.
Я посмотрела на мужа: одной рукой он придерживал магический повод, другой — расстегивал мою рубашку.
Это было трудно, наверное, поэтому густой румянец заливал его смуглые щеки, но глаза при этом сияли.
Мы приземлились не совсем удачно, кажется, Белянка не одобряла нежностей своего хозяина к каким-то незнакомым девицам, поэтому наподдала мне жесткой, как терка, спиной. Я коснулась ушибленного позвоночника, а Рони не смотрел в мою сторону, поглаживая ухо злющей драконицы и шепча ей какие-то слова.
— Я не какая-нибудь девица, я его жена, — сказала я дракону, пришлось увернуться от короткого огненного плевка.
— Белянка, не ревнуй, тебя я люблю дольше, — хихикнул Рони и, спрыгнув на камни, потащил меня в замок.
После бурчания под нос, о том, что некоторые не переступают ногами, поэтому мы никак не можем добраться до хоть какой-нибудь комнаты с кроватью, он подхватил меня на руки и понес вверх по лестнице, перескакивая по три ступеньки.
Почему не уронил?
Не знаю. Для меня это осталось тайной.
Я открыла глаза, когда муж положил меня на кровать и начал целовать, старательно разжигая во мне и без того горячее желание.
— Двери… — прошептала я, когда удалось прервать самый сладкий поцелуй в моей жизни, потому что Рони тоже надо было вздохнуть.
— Сейчас, — он прыгнул в сторону, зашипел, ударившись, загрохотал чем-то, но вернулся через два вздоха.
И его, и моя одежда была сдернута и отброшена, кажется, порвана. Пуговки и застежки кололи мне спину.
Наплевать!
Рони целовал меня. Чем дольше длились его поцелуи, тем сильнее я хотела настоящей близости, которой раньше не было. Но он мучил меня, лаская мой язык своим, покусывая мои губы, заставляя дрожать и стискивать его тело бедрами. Мне пришлось двинуться ему навстречу. Я скользнула, извернулась, и его член был во мне.
— Я стала вашей женой, ваша светлость, — пропела я.
И… мой тело взорвалось…
Так мне показалось. А потом я будто появилась заново. Каждая частичка моего тела наполнилась светом, силой. Я была счастлива. Рони дрожал, наполняя меня семенем. У нас будет малыш! Может, не сейчас. Но будет. И тут мне стало как-то не по себе. А если… ребенок родится от короля? Но я откинула скверные мысли и благодарно целовала мужа, шепча, что он самый, самый, самый лучший…
Кажется, этого говорить не следовало.
Рони откатился на другую сторону широкой кровати и завернулся в одеяло.
За легкими шелковыми занавесями синело утреннее небо, сверкали первые лучи солнца, а в гостевой спальне королевского дворца, сопел рассерженным ежиком, мой любимый.
Я целовала его, Он отпихивал меня, шипя что-то под нос. Я щекотала его. Но он только злился сильнее.
Тогда я пролезла под одеяло, а там мне удалось вернуть члену мужа боевой задор нежными поцелуями, требовательными прикосновениями. Ну, и вылизала я его с наслаждением.
— Спелись?.. — шипел мой любимый, когда я пристроилась сверху, без труда насаживаясь на крепкий член. — Вот и живите с ним… а я… все равно… уйду… я…
Договорить у него не вышло, он вошел в меня до упора. И зашептал:
— Врать не буду. Тая… как же хорошо, милая-а-а-а…
— Я люблю тебя! — кричала я в ответ. — Люблю! Люблю!! Люблю-у-у-у!!!
И снова фейерверк?
Нет!
Это нахальное солнце осветило каждый уголок гостевой спальни. А Рони застонал, прикусывая свое запястье.
А потом целовал меня в губы, повторяя:
— Молчи, только ни слова, иначе уйду! Не найдешь меня…
— Только попробуй, — хихикнула я, ощущая его член в себе.
Мы уснули, запустив еще парочку фейерверков. Почему-то каждый был ярче предыдущего.
Но как водится во дворце, отдохнуть нам не дали. Проснулась я от жаркого злобного шипения.
В комнате сидел сияющий король, а Рони едва сдерживался, чтобы не стукнуть своего сюзерена.
Его останавливало отсутствие одежды и оружия.
К тому же, и я надеюсь на это, он боялся меня разбудить.
— Ну, прости, брат! Подумал о тебе плохо! Ну, ты сам виноват! Выглядел под иллюзией настоящим поднятым некромантом. Надо будет карнавал устроить для своих «Почувствуй себя зомби, — улыбался король, — примерь иллюзию поднятого некроманта»!
— Предатель, — шептал Рони, бросив подушкой в короля.
— Ничуть. Я твой сюзерен, братишка, право первой ночи, знаешь ли, никто не отменял, — сиял король еще ярче, как нечего делать увернувшись от подушки.
— Всегда знал, что ты — урод! — заскрипел зубами Рони, кидая в короля уже мою подушку.
— Тая не спит, добрых помыслов, сестренка, — хихинкул король, ивзорачиваясь ужом, чтобы второй снаряд пролетел мимо. — И милости Авликаи тебе!
Я зажмурилась крепче, притворяясь глубоко спящей. А потом незаметно приоткрыла левый глаз.
— Не смей разговаривать с моей женой! — Рони кинул в короля свернутым в комок одеялом и прикрылся простыней, оставив мне кружевное покрывало.
— Она мне сестренка, а не только скучно-тупо твоя жена, — возразил король и полетел с кресла.
Рони ударил его, метя в ухо, но попал в губу и разбил ее.
— Подраться хочешь? — поднявшийся с пола король продолжал сиять, хотя губа кровоточила. — Я так рад, что ты живой, что на все готов, братишка! Даже отлупить тебя, родной!
— Убить тебя хочу! — рявкнул Рони, ломая ни в чем не повинный чахлый стул на части. — Лови! — кинул он половинку стула королю.
— О… оттянемся! — обрадовался король, но тут же получил ножкой стула по носу и зажал кровоточащий нос руками, выронив ножку на пол.
— Оружие! — взревел Рони. — Поднимай ор-р-ружие, ур-р-род!
Я никогда не видела такого смешного и страшного поединка. Бедняга-король не понимал, что Иеронимус может его убить, и казался смешным котенком, которого лупил бродячий здоровенный котяра.
— Кахое х это олужие? Что х ты влешь? — прогнусавил король, вытирая потоки крови с лица. — Это хе стхул, бхатишка!
— Бер-р-ри, что дают! — орал Рони, сверкая бешеным взглядом и голым задом, потому что простыня несколько сбилась от его резких движений. — Бейся, трусливая мор-р-рда!
Короля наконец проняло, трусом его величество не был. И на последний эпитет король слегка обиделся.
Он подхватил ножку с куском сиденья и начал фехтовать с Рони, уворачиваясь и ускользая от сильных ударов противника. Но как он ни старался, Рони был сильнее, получив в глаз, король взвыл, отбросил ненужную палку и вцепился в голого неприятеля руками. Они покатались из одного конца комнаты в другой. А потом уселись посредине комнаты напротив кровати.
