Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
И он сделал еще один шаг вперед. Я чувствовала этот шаг — вместе с ним двигалось нечто невозможно огромное. Я услышала стон стен Сар-энна-нем — они оказались слишком тонкими и хрупкими и не вмещали в себя столь величественную мощь. Да что там — весь мир не смог бы удержать такую силу. И я услышала, как в небе над Дарром прокатился гром, и земля под ногами содрогнулась. Среди полуночной тьмы сверкнули белые зубы, острые, как у волка. И тут я поняла — надо действовать. Иначе Ночной хозяин убьет мою бабушку прямо у меня на глазах.
Прямо у меня на…
* * *
Прямо у меня перед глазами она лежит — обнаженное окровавленное распростертое тело, и это не плоть это все что может обернуться плотью и любым живым существом, но какая разница это то же самое что тело и плоть, и вот она мертва, и над ней надругались, а ее прекрасное совершенное тело разодрано в клочья и так не должно быть как это могло случиться и кто это сделал? Кто мог что все это значит он занимался со мной любовью и вот теперь вонзил нож в сердце? И тут все становится понятным — предательство. Я знал, что он зол, что он в гневе, но я даже вообразить не мог… даже представить не мог… Я говорил, что ее страхи беспочвенны. Я думал, что знаю его. Я соберу ее тело в мое и пожелаю, чтобы творение возродило ее к жизни. Наша плоть не предназначена для смерти. Но ничего не меняется, ничего не меняется, некогда я устроил такое место, как ад, и в аду никогда ничего не меняется, а все потому, что я не мог вообразить ничего более ужасного и отвратительного, и вот теперь я в аду.
А потом пришли другие, наши дети, и в глазах детей стоит ужас, одинаковый, их мать богиня, но я не вижу их горя перед глазами черная пелена. Я опускаю ее тело на землю, а на руках стынет ее кровь, наша кровь, кровь сестры возлюбленной ученицы наставницы подруги другого я, и когда я поднимаю голову и отчаянно кричу в ярости, миллионы звезд блекнут и погибают. Никто этого не видит, но я так плачу.
* * *
Я сморгнула.
Сар-энна-нем принял прежний вид — кругом тени и тишина, а былое величие погребено под кирпичной кладкой и пыльными досками и старыми коврами. И я стою перед бабушкой, хотя и не помню, как вскочила. Нахадот снова надел человеческое лицо, аура уменьшилась до обычных размеров, колышется, как темный плащ, и он пристально смотрит на меня.
И закрыла глаза ладонью.
— Я больше так не могу.
— Й-йейнэ? — Это бабушка.
Она кладет руку мне на плечо. Мне все равно.
— Значит, это все-таки происходит? — Я посмотрела Нахадоту в лицо. — Все идет так, как вы и хотели. Ее душа пожирает мою.
— Нет, — тихо отвечает Нахадот. — Я не знаю, что происходит.
Я изумленно посмотрела на него — и… словом, я не могла повести себя иначе. Последние несколько дней я только и делала, что пугалась, шарахалась и злилась — неудивительно, что это случилось. Я расхохоталась — дико, неудержимо. Я смеялась так громко, что эхо заскакало даже под высокими потолками Сар-энна-нем, и так долго я смеялась, что бабушка с беспокойством поглядела на меня — наверное, решила, что я сошла с ума. Возможно, я действительно обезумела, ибо вдруг мой смех перешел в крик, а радость сменилась свирепым гневом.
— Не знаешь?! Что значит, ты не знаешь?! — орала я на Нахадота.
Кстати, по-сенмитски — не знаю, почему я перескочила на этот язык.
— Ты бог, задери тебя демон! Бог! Что значит, ты не знаешь?!
Он не изменился в лице, и это только распалило меня.
— Когда я создавал вселенную, я оставил возможность для непредвиденных событий, а Энефа вплела неопределенность в жизнь каждого сотворенного существа. Поэтому в мире всегда будет место тайнам, которые даже боги не в силах разгадать.
Я бросилась на него. Мгновение безумного беспредельного гнева длилось целую вечность, и я успела заметить, как в этой тягучей бесконечности он увидел, что я сжала кулак и замахнулась, и в глазах его вспыхнуло что-то вроде изумления. И у него было достаточно времени, чтобы отбить удар или увернуться. Но к моему вящему удивлению, он так не поступил.
Звук удара оказался таким же громким, как потрясенный вздох бабушки.
А потом настала полная тишина. Я чувствовала себя опустошенной. Гнев улетучился. И еще не успел смениться ужасом. Я опустила руку. Костяшки пальцев очень болели.
Нахадота слегка развернуло от удара. Он поднял руку к губе — она кровила.
— Мне, пожалуй, нужно быть с тобой осторожнее, — вздохнул он. — Ты умеешь объяснять, как я не прав, весьма примечательными способами.
Я вдруг поняла, что он говорит о том ударе кинжалом. Когда я проткнула его, защищая Сиэя. Я тебя так долго ждал, сказал он тогда. И вместо того чтобы поцеловать, протянул руку и дотронулся до моих губ. Я ощутила теплую влагу, и инстинктивно облизнула их, и почувствовала, как холодна его кожа и солона его кровь.
Он улыбнулся — странной улыбкой, ее даже можно назвать доброй.
— Тебе понравился вкус?
* * *
Крови — нет.
А вот кожи — да.
* * *
— Йейнэ, — снова окликнула меня бабушка.
Мы с Нахадотом наконец-то расцепились взглядами. Я глубоко вздохнула, взяла себя в руки и развернулась к ней.
— Соседние королевства заключили союз? — спросила я. — Они вооружаются?
Она шумно сглотнула — и кивнула в ответ.
— На этой неделе нам выслали формальное объявление войны, но все указывало на это и раньше. Почти два месяца назад наших торговцев и дипломатов изгнали из Менчей. Они сказали, что старый Гемид издал указ о наборе в армию, и новобранцев спешно обучают. Совет полагает, что они выступят где-то через неделю, возможно, и раньше.
Два месяца назад. А меня вызвали в Небо незадолго до этого. Симина поняла, что я сделаю, как только Декарта приказал мне прибыть в столицу.
Совершенно логично, что она решила использовать Менчей. Все ж таки это королевство — самое большое и самое сильное из граничащих с Дарром. И некогда они были нашими самыми злыми врагами. Со времен Войны богов мы не нарушали мира с Менчей, но только потому, что Арамери не желали давать нам разрешения уничтожить друг друга. Но, как и предупреждала Рас Ончи, ситуация изменилась.
Естественно, они подали официальный запрос на разрешение вести войну. Им обязательно нужно было получить формальное право проливать даррскую кровь.
— Я надеюсь, мы тоже начали готовиться — и не отстали от них, — проговорила я.
Конечно, мне теперь нельзя отдавать приказы. Можно только вносить предложения.
Бабушка вздохнула:
— Мы сделали, что смогли. Казна пуста, мы не в состоянии обучить и вооружить новобранцев. Только кормить, и то скудно. Никто не желает давать нам денег взаймы. Мы бросили клич — в добровольцы может записаться любая женщина, если у нее есть конь и доспех. Мужчины тоже могут вступить в армию — если они еще не стали отцами.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
