мы признаем твою власть, – затянул по второму разу Ратмир.
Олег молчал, глаза его оставались непроницаемыми.
Ратмир потупился.
– Почему ж вы не защитили мои караваны с товарами, что шли к Нефтяному берегу? – наконец, обронил Олег. – Русским купцам теперь приходится ходить к Нефтяному берегу через земли Волжской Булгарии.
– Нашей вины в этом нет, – поспешил заверить Вещего Олега Ратмир. – Нефтяной берег находится во власти горных сарацин, они не подчиняются беку Аарону, и постоянно нарушают соглашение. Итиль не станет чинить препятствий тебе, если ты захочешь отомстить сарацинам.
Олег по-прежнему молчал, но в глазах его мелькнул интерес. Он усмехнулся:
– Близкий свет.
Олегу было яснее ясного, что бек Аарон желает загрести жар чужими руками. Но предложение было весьма заманчивым!
* * *
… Всю зиму Вещий Олег со старшей и младшей дружиной объезжал собранные земли, наводил порядок на границах, собирал «полюдье» и вершил суд.
– Князь и воевода Всея Руси Олег Вещий повелевает дворовым и служивым, торговым и ремесленным людям жить по закону. Если кто убьет другого – пусть умрет на месте убийства. Если кто грабежом и силою возьмет чужое, пусть вернет в тройном размере, – объявляли княжескую волю на площадях глашатаи.
Это были законы Олега, по ним предстояло жить Руси.
Так объехал Олег Новуград, Ростов, Полоцк, Смоленск, Любеч, Чернигов, Переславль. В сопровождении дружин обозы с добром потянулись в Киев, сам же Олег с Труаном поехал навестить дочь Ольгу.
Слово свое наставники сдержали, Ольга встретила отца на плоту, с шестом в руках, сама перевезла через озеро.
– Ты надолго приехал? – первый вопрос, который задала она Олегу.
– У меня всего два дня. И мне нужно подготовиться к важному делу.
– К войне? – догадалась Ольга.
– Ты не по годам догадлива и не в меру любопытна, – пожурил чадо Олег.
– Потому и догадлива, что любопытна, – парировала Ольга.
– Язва языкатая, – пожаловался Свенелд, и Асмолд подтвердил:
– Пальца в рот не клади.
Вещий Олег мог гордиться своей дочерью.
Не по годам рослая, она была гибкой, сильной и ловкой, – истинной дочерью лесов. Стреляла из лука, не уступая Асмолду и Свенелду, мастерски управлялась с плотом. И наездницей была первоклассной. Стоило Ольге надеть мужские шаровары и шапку, как она превращалась в молодого охотника. Походка у Ольги была легкая, ноги быстрыми. Могла внезапно появиться за спиной у путника и также внезапно исчезнуть. Строгие бледно-голубые глаза и серьезное выражение лица достались ей от отца, только улыбка была материнской.
Свенелд и Аскольд учили Ольгу руническому письму, от няни Ольга узнавала, как собирать травы и лечить раны и болезни.
Олег ревниво оглядел дочь – 13 лет, самая пора для замужества. Время для свадьбы подходящее: Игорь возмужал. Походы не за горами, скоро русам придется с оружием в руках защищать свои интересы на трех морях. Будет кого оставить на киевском престоле.
На дворе стоял март.
Лес ожил. Волки разделились на пары, стаи птиц носились в воздухе, устраивая гнезда. Их гомон не умолкал даже после захода солнца.
– Что, Ольга, готова увидеть гнездо сокола? – с улыбкой спросил Олег.
– Готова, батюшка. – Ольга смотрела на отца, не мигая.
Повел волхв Ольгу к трем дубам с переплетенными ветвями и показал наверх.
– Не испугаешься?
– А ты проверь! – с вызовом ответила девушка.
И они полезли наверх – Ольга первая, Олег следом.
На верхушке дуба осмотрелись, Олег увидел то, что искал, но Ольга опередила отца.
– Вон, – она указала на гнездо.
Олег с улыбкой напомнил:
– Этой весной жди жениха.
Ольга заалелась, глаза сверкнули:
– Почем ты знаешь, отец?
– Ререг свил гнездо в ветвях трех дубов, значит, совсем скоро пророчество сбудется.
– Когда? – едва слышно спросила Ольга.
– Осенью, дочка. Осенью. А это тебе от матери. – Олег разжал левый кулак. Ольга увидела оберег – ключ с венком из разноцветных перьев.
Ольга бережно поцеловала материнский оберег и прижала к груди. Она никогда бы не заподозрила отца в слабости.
– Я думала, ничего от матери не осталось.
– Только это и сберег на память, – признался Олег.
* * *
…Неприятности не заставили себя ждать: Царьград бросил Киеву вызов.
– Ромеи страх совсем потеряли: наших купцов не пропустили в город, взяли под стражу, а товар конфисковали. А это наши купцы, наш караван, наш товар! – возмущался Гуды на совете военачальников.
Он кивнул Труану, тот подал знак страже у входа. Тяжелая дверь в гридницу отворилась, впуская худого, сутулого мужчину.
– Рассказывай, – велел Гуды вошедшему. Тот с опаской огляделся. Не встретив возражений, начал рассказ:
– В Царьграде мы сошли с кораблей и направились вместе с толпой в город, но стража остановила нас. «Василевс указал, – объявил старшой, – отныне входить в город русы должны только через дальние ворота, без оружия, в сопровождении императорского слуги и не более 50 человек кряду». По указу василевса нас разоружили и взяли под стражу. Позже объявили, что в Царьграде русы могут селиться только в указанном месте, чтобы василевс всегда мог послать чиновника переписать наши имена. Под охраной нас отправили в лачугу за городскими стенами, сказали «до особого распоряжения». Поблизости не было воды, и мы сильно страдали от жажды, от вшей и блох. В баню не выпускали, кормили как рабов. Мы потеряли счет дням, а участь наша не менялась, мы по-прежнему ждали «особого распоряжения». Многие сделались больными. В город нас не пускали, а тех, кто нарушал запрет, брали под стражу, били, а потом требовали за него выкуп. Дальше так не могло продолжаться, и мы решились на побег. Бежать удалось не всем. Многие ослабели, и несколько человек ромеям удалось схватить. Слышал я, казнили их потом, – закончил рассказчик.
– Может, вы не платили дани в Херсонесе?
– Платили! Как не платили? Мы платили в Херсонесе дань!
Последние слова купца были встречены возмущенными выкриками:
– Смерть ромеям! Смерть василевсу!
– Ромеям это с рук не сойдет, – подвел черту Олег. – На молодой луне принесем жертвы богам, и если будет на то их воля, выступим на Царьград.
Пришлось ждать новомесячия[20]. Когда народилась молодая луна, жрецы совершили обряд, славили и задабривали бога войны Перуна, после чего принесли в жертву теленка.
Дым от жертвенника тонкой струйкой восходил к небу, и это был хороший знак.
Жрец Гаян осушил чашу с магическим напитком и рассек животное пополам.
Тем временем Олег растер в порошок чернильный орешек. Обмакивая в порошок палочку, написал на правой руке: «ярац адебоп». Это были написанные наоборот слова «победа царя».
Вынув внутренности теленка, Гаян положил желчный пузырь в огонь. Пузырь выстрелил жиром, и служители храма истолковали знамение двояко:
