что касалась его рука, и сердце пускается в пляс. Максим не врал мне, как же радостно осознавать это! Не могу прекратить улыбаться. Не могу не думать о нем каждую минуту. Боже, это так неправильно! Сегодняшний день пролетел как один миг рядом с ним. А теперь Максим ушел, оставив внутри какую-то горечь и пустоту. Я совру, если скажу, что не разочарована его внезапным уходом.
Трезвонит телефон, и меня аж подкидывает от неожиданности. Странно… звонит Ева Андреевна.
— Да?
— Ниночка, знаю, мы так не договаривались, но может подъедешь в мастерскую? Я адрес скину. Очень нужна помощь! Пришел заказ, нужно тут все разобрать, и у меня паника!
— Конечно, Ева Андреевна, присылайте адрес, я подъеду.
— Спасибо, дорогая, ты меня очень выручишь!
Ну а что, все лучше, чем сидеть одной в пустой квартире и продолжать гонять в голове все эти ненужные, болезненные мысли. Вызываю такси и, наскоро перекусив, переодеваюсь.
Когда приезжаю в мастерскую, так и встаю с раскрытым ртом. Там действительно царит полная вакханалия. Все заставлено какими-то коробками. Не мастерская, а склад!
— Ева Андреевна, вы где? — зову, несмело входя внутрь. Женщина выглядывает из-за горы коробок. Ее белокурые волосы скручены в небрежный пучок, комбинезон весь заляпан краской, но даже в таком виде она смотрится, словно богиня. Димка был прав, ни один мужчина не сможет устоять перед такой красотой. И уж если Ева Андреевна нацелена на Максима, вряд ли он тоже сможет. От этой мысли сердце сжимается, а к горлу подступает ком.
— Ты приехала! Слава богу! — облегченно выдыхает она, выходя мне навстречу. — Это какой-то кошмар! Мне надо закончить свою картину, а я совсем забыла, что заказала доставку на сегодня. Пришли рамы для картин, и так, по мелочам. А вчера вещи привезли из бывшей мастерской. Это полный ужас, я не могу работать в такой обстановке!
— Что я должна делать?
— Разбери, пожалуйста, вот эти коробки. Рабочие вчера прикрутили полки, убери на них все с окна.
— Хорошо.
Протерев новенькие полки от стружки, начинаю сортировать кисти, краски и другие мелочи. Как бы мне хотелось, чтобы однажды у меня тоже была своя мастерская! Я бы не вылезала оттуда с утра до вечера. Это особенное, ни с чем не сравнимое чувство, когда ты выражаешь свои эмоции на бумагу, держишь в руках результат своего труда. Настолько погружаюсь в эти приятные мысли, что вздрагиваю от звонка телефона.
— Да, Максим? Привет, дорогой.
От произнесенного имени сердце пускается в галоп.
— Немедленно? Какой ты нетерпеливый, — хохочет Ева Андреевна, игриво накручивая светлый локон на палец. — Но я не могу прямо сейчас, мне очень жаль, Макс, но я смогу только во вторник. Нет, прости, но раньше вторника никак. Пока!
Она кладет трубку, а у меня руки дрожат от услышанного.
— Он у меня такой импульсивный, — смеется, откладывая телефон в сторону. — Наверное, сильно соскучился. Всего день не виделись, а уже срочно увидеться надо. Ох, уж эти влюбленные мужчины! Ну, ты-то меня как никто другой понимаешь.
— Я?
— Конечно, Дима ведь влюблен в тебя по уши, — подмигивает она. — У вас с ним все серьезно?
— Думаю, что серьезно.
А что я еще могу сказать? Вряд ли в свете последних событий Ева Андреевна будет рада услышать, что Дима мне просто друг.
— Вот и отлично. Вы такая классная пара! Думаю пригласить вас на нашу с Максом свадьбу.
Боже правый, сил нет слушать это все! Я верю Максиму, но слова Прохоровой все же задевают меня, заставляя начать сомневаться.
— А когда у вас свадьба?
— Ну, мы еще не обговаривали дату, но я планирую на август. По мне идеальное время. Еще не холодно, но уже и жары такой нет. Я же не хочу, чтобы макияж потек в самый неподходящий момент!
Ева Андреевна заливается звонким смехом, и я через силу выдавливаю из себя улыбку. Находиться здесь больше нет никакого желания. Но я ведь сама согласилась на эту работу… Как и обещала моя новоиспеченная работодательница, заканчиваем поздно. Когда возвращаюсь домой, Димки еще нет. И где он шастает до полуночи? Набираю его номер, но абонент недоступен. Против воли в голову лезут нехорошие мысли… Собираюсь позвонить Лере, но тут же бросаю эту идею. Не стоит ее волновать, может, Димка просто засиделся с группой, суббота ведь… Умом понимаю, а успокоиться не могу. Входная дверь хлопает только в половине второго. Все это время уснуть мне так и не удается. Подскакиваю с постели, собираясь устроить моему «постояльцу» грандиозную взбучку.
— Димка, черт бы тебя побрал! — ору, едва выбегая в коридор. — Ты почему не предупредил?!
Денисов же в это время стоит, подпирая собой стену.
— Тише, мышонок, не буянь, — заплетающимся языком произносит он, скидывая обувь и на удивление бодрой походкой шествуя на кухню, где залпом осушает стакан воды.
— Что значит не буянь? Прихожу, а тебя нет, телефон отключен. Что я должна думать?
Усмехаясь, подходит ко мне. Притягивает за талию, крепко прижимая к своему телу. Утыкаюсь носом в его футболку, вдыхая запах сигаретного дыма и тмина. Это на удивление немного успокаивает меня. Ладно, не муж же он мне в самом деле. Но мог бы и побеспокоиться немного о моих чувствах.
— Что я взрослый мальчик и иногда могу затусить с друзьями, — выдыхает мне в макушку, припечатывая поцелуем. — А ты, стало быть, беспокоилась обо мне?
Отстраняется, пытливо глядя своими черными, как бездна, глазами.
— Конечно беспокоилась, ты же мой друг.
Игривый взгляд мгновенно угасает, и теперь в его глазах явная, нескрываемая мука, от которой у меня сердце начинает щемить.
— Неправильный ответ, мышонок, — шепчет, прикрывая глаза, и упираясь лбом в мой лоб. Он такой горячий, словно у Димки лихорадка. Да что же с ним происходит?
— Дим, тебе плохо?
— Ты даже не представляешь, насколько, мышонок, — опаляет мои губы его горячее дыхание. Слишком поздно на меня снисходит озарение…
— Дим…
Но его настойчивые губы уже впечатываются в мои. Пищу, упираясь в каменную грудь. Нет, только не это! Я не хочу терять его, пожалуйста! Пусть это будет дурным сном! Но эти уверенные руки, скользящие по моему телу — не сон; эти губы, с отчаянным ожесточением сминающие мои губы — не сон; его горячее тело, прижимающееся к моему телу — не сон!
С силой стискиваю губы, но Дима не сдается. Подхватывает под бедра, усаживая на стол. Ахаю от неожиданности, и его язык проскальзывает в мой рот. Наверное, я ужасно глупа. Любая девушка была бы счастлива сейчас на моем месте. Димка —
