Союза. Теперь у него была вполне аналогичная ситуация, а скорее и проще. Ведь тогда вместе с командиром погибла и вся оставленная на борту после эвакуации на гражданские суда аварийная партия — пятьдесят два человека. Сейчас он был на лодке ОДИН, и никто не посмеет упрекнуть его в бессмысленной гибели людей. Никто!
Никто? А его родители? А его жена и дети, в конце концов? Кто вырастит и воспитает их? Он слишком хорошо знал цену лицемерным словам и клятвам, которые услышат его родные на траурном митинге в его честь. Конечно, ему поставят памятник и назовут его именем улицу, но разве только это нужно его детям?
В чём сейчас настоящее мужество командира? Погибнуть и тем самым переложить свою вину на других, на свой экипаж в первую очередь? Или, как предписывает корабельный устав, последним покинуть корабль и взять всю ответственность на себя?
Совершить самоубийство, утонув вместе с лодкой, и тем самым добавить себе еще один смертный грех?
Британов опустил голову и посмотрел вниз: нос лодки уже скрылся под водой, а семиметровая рубка возвышалась лишь наполовину, зато в лунном свете было хорошо видно вздыбленную корму.
Любой момент мог стать критическим. Настало время принятия решения. И командир его принял — выпущенная красная ракета поставила яркую точку в звездном небе, и всем стало ясно: командир покидает лодку!
Многие, в первую очередь старшие офицеры, вздохнули с облегчением.
Больше всего я боялся, что командир не успеет или не захочет уйти с корабля. Он успел и сделал это сознательно, но не из трусости перед смертью. Это было мужественное решение мужественного человека. Он не бросил нас.
Капитан второго ранга Игорь Красильников, старший механик К-219
Оставалось последнее. И хотя никто не видел его, командир спокойно, без суеты, а скорее нарочито медленно спустил военно-морской флаг своего корабля, аккуратно сложил и спрятал за пазуху.
Легко перешагнув через борт мостика, он оказался на спасательном плоту. Отвязав удерживающий конец и сделав несколько сильных гребков веслами, Британов взглянул на лодку. Казалось, она только и ждала этого прощального взгляда — сначала корма быстро пошла вверх, так, что в лунном свете блеснули огромные бронзовые винты, а через мгновение черный корпус устремился вниз — лодка пошла на свое последнее погружение…
Словно последний вздох, над океаном прокатился гул вытесненного из цистерн воздуха…
Будто завороженный, командир смотрел на уходящую в бездну лодку, нисколько не задумываясь о риске быть увлеченным вместе с нею…
Как только мы увидели красную ракету, старший помощник командира ПЛ сообщил, что имеется возможность взрыва при затоплении лодки. Я немедленно дал указание всем судам отходить от объекта курсом на север максимальным ходом…
Капитан-наставник Лев Будылкии
Подводная лодка К-219 Северного флота затонула в 11 часов 03 минуты московского времени 6 октября 1986 года в Саргассовом море Атлантического океана в точке с координатами: широта 31.28.2 северная, долгота 54.39.8 западная на глубине 5650 метров.
Как только лодка начала быстро погружаться, спасательная шлюпка с уже спасенными людьми по указанию капитана начала отходить от опасного места вслед за большими судами. В этой ситуации никто не мог предвидеть, что может произойти в месте гибели лодки, когда начнет взрываться ее смертоносная начинка.
Наша шлюпка спешно уходила от места гибели. Все мы — и подводники, и гражданские моряки — ожидали самого худшего — взрыва, который погубит и всех нас. Сильного страха не было, только почему-то было до слез обидно нелепо погибнуть с уже спасенными нами людьми. Прошло минут десять, когда внезапно, как всем показалось, шлюпка на полном ходу словно налетела напрепятствие и ее резко подбросило вверх один и сразу другой раз… Грохота взрывов не было и в помине, просто два сильнейших гидравлических удара, потом еще несколько, но уже гораздо более слабых. Когда мы опомнились и пришли в себя, наш старпом Иванов закричал:
«Давай назад! Там ее командир!» — и я так резко переложил руль на борт, что шлюпка угрожающе накренилась. Честно говоря, я подумал, что Британов, скорее всего, погиб — слишком мало у него оставалось времени для спасения…
Алексей Гаккель, четвертый помощник капитана
…Игорь Британов не хуже других понимал всю опасность своего положения, когда лодка ушла в глубь Атлантики навсегда. Как только волны навечно сомкнулись над несчастливой субмариной, командир внезапно ощутил точно такой же страх, как и люди на спасательной шлюпке. Но им было гораздо легче — они были вместе и все-таки уходили от опасности, а он был совершенно один и мог только ждать своей участи. От бессильной ярости он заскрипел зубами и в отчаянии бросился на колыхающееся в такт волнам резиновое дно плота. Погибнуть сейчас было просто нелепо! Но выше страха смерти был страх от того, что его сочтут трусом! Неужели судьба сыграет с ним свою последнюю злую шутку?!
Два мощных удара снизу чуть было не выбросили его из плота, но уже в следующее мгновение, он понял, что остался жив, и потерял сознание…
…Искаженный эфиром крик маленькой рации привел его в чувство:
— Командир!!! Где вы?! Отзовитесь!
Нажав на кнопку передачи, он прошептал в микрофон:
— Я здесь…
Севшие батарейки не смогли донести даже этот слабый ответ до напряженно вслушивающихся в эфир людей. Но Британов уже ничуть не сомневался, что его найдут.
…Через пятнадцать минут спасательная шлюпка ткнулась в резиновый бортик плота, и тут же раздался отчаянный крик:
— Здесь никого нет! Плот пустой!
Яркий луч фонаря осветил плот, и со шлюпки увидели тело, скрюченное на днище.
— Командир!!! Ты жив? — дед Красильников орал на всю Атлантику. — Командир?!
— Петрович, чего ты орешь как белый медведь в теплую погоду? Чего мне на хрен сделается? — слабый, но вполне отчетливый ответ командира не оставил сомнений, и стармех заорал еще громче:
— Дайте ракету! Передайте на теплоходы — мы нашли его! Он в порядке! Сообщите в Москву!
Американская подлодка «Аугуста»
— Докладывает акустик. Красный-2 все еще набирает скорость погружения. Приблизительно сорок узлов. Лодка сейчас находится на глубине около пятисот футов, смещаясь к востоку.
— Отметьте место с максимальной точностью, — приказал командир Вон Сускил. Ему не нужно было прибегать к помощи акустика, чтобы услышать гул, скрежет и сейсмическое громыхание тонущей подлодки. Весь этот шум буквально пронизывал корпус их лодки, и звуки казались почти ощутимыми. «Прямо вниз со скоростью сорок узлов, — подумал он. Дно находится где-то на расстоянии трех с половиной миль. — Пройдет минут пять,
