— Послушай… — вздохнул и откинулся на спинку — так, чтобы затылок вплотную коснулся холодного дерева. — Прежде чем отвечу, позволь тоже кое-что спросить? Всего два небольших вопроса.
— Конечно, ваше сиятельство.
— Да, — почти сразу шепнула горничная.
— Да, — для второго ответа понадобились недолгие, но вполне заметные раздумья.
— Тогда слушай — сейчас я не могу сказать всей правды, но когда отбор закончится, ты обязательно все узнаешь. В противном случае у меня и близких мне людей возникнут… сложности. Но даю слово — я никому из вас не враг. Особенно тебе.
Карина чуть слышно вздохнула.
— Тогда не буду вас торопить. Уж я-то знаю, сколь тяжело открывать душу.
— Все будет хорошо.
— Надеюсь. За сим не смею вас больше задерживать — завтра очень важный день.
Это уж точно. Вскоре нас снова собрали в оперном зале, однако вместо Софьи на авансцену вышел император собственной персоной. Владимир окинул собравшихся усталым взором и произнес таким тоном, словно каждое слово причиняло ему сильную душевную муку:
— Господа, первым делом хочу вас поздравить — позади уже два испытания. Вы прошли проверки мужества и справедливости — качеств, крайне важных для любого правителя. Теперь настал черед убедиться в том, что вы достаточно умны, находчивы и смекалисты, чтобы возглавить империю. В качестве экзамена вам предстоит раскрыть страшную, но крайне важную тайну давно минувших дней. Прямо сейчас вы вернетесь в Старый Петербург и расследуете преступление, что раз и навсегда изменило историю нашей страны. Ваша задача — установить обстоятельства пленения и казни моей дражайшей супруги, императрицы Марии Анхальт.
Глава 21
Как нам объяснили по дороге, при свете дня вурдалаки спят крепким сном и не представляют особой угрозы. И тем не менее, всем выдали по серебряной рапире, револьверу с посеребренными пулями и приставили охранника из числа гвардейцев. Мне по обыкновению достался самый низкорослый и чахлый, похожий на вигвам в шляпе из-за безразмерного кожаного плаща.
Карета в окружении всадников доставила женихов в Зимний дворец — точнее то, что от него осталось, после чего мы приступили к самостоятельной работе. Я предложил действовать сообща и разделить победу на всех, но откликнулся только Щедрин — и то лишь потому, что после пережитого до одури боялся даже спящих чудовищ.
Гессен по привычке задрал нос и ушел в сольное плавание, а Каминский предпочел компанию тупого и внушаемого силача. Не знаю, с чего собирались начать расследование конкуренты, но мне было необходимо вникнуть в суть вопроса задолго до изучаемого события.
Я почти ничего не знал об истории альтернативной империи, а каждый сыщик подтвердит, что для установления преступника в первую очередь надо найти его мотив. И что-то подсказывало, что за враждой клириков и вампиров стоит вовсе не архитипичная борьба бобра с ослом. И когда спутники скрылись под сенью дверного портала, повернулся к провожатому и сказал:
— Поблизости есть библиотека или архив?
Стражник кивнул и направился вдоль набережной прямиком к Адмиралтейству. Перебравшись через поваленную иглу, мы вошли в длиннющее левое крыло, в самом конце которого находились чудом уцелевшие стеллажи. Между ними, усевшись на корточки и обхватив колени лапами, беззвучно дрыхли изуродованные и покалеченные живые мертвяки. Их бессмертие, похоже, работало не так хорошо, как у носферату, и в помещении витал жуткий смрад разлагающейся плоти.
Хорошо, что на полке нашлись средневековые «противогазы» — маски с длинными клювами и закопченными матовыми окулярами. Но стоило мне надеть одну, как мой телохранитель резко развернулся, схватил за «нос» и швырнул маску в стену с такой силой, что стеклышки разбились в пыль.
— Эй! — возмущенно всплеснул руками. — Ты что себе позволяешь?
— Не смей мне тыкать, — палец ударил в грудь, и я узнал знакомый голос.
В маскировке отпала всякая нужда, и Анна с протяжным выдохом откинула шляпу на спину и приспустила с лица алый «ковбойский» платок.
— Ваше высочество? — почему-то ее появление не особо удивило — внутренне подозревал, что в покое эта стерва меня не оставит. — Какими судьбами?
— Да так, — девушка поправила пояс с оружием. — Решила молодость вспомнить. Носферату и клирик расследуют убийство носферату клириками. Иронично, не правда ли?
— И-извините, — проблеял Руслан — бледный и блестящий от пота, как Эдвард Каллен на солнце. — М-можно мы снаружи подождем?
Помещик ушел — сгорбившись и прижимая к лицу надушенный платок — а мы отправились в самую глубь архива, держа револьверы наготове. Я водил лучом из ладони по корешкам, но пока попадались только малоинтересные документы и прочие бюрократические выдержки. Исторический отдел находился в самом конце, где мрак сгустился до непроглядных чернил, и пробираться приходилось практически наощупь с немалым шансом пнуть спящего вурдалака.
Принцесса же, хоть и прекрасно видела в темноте, шла позади, что вполне объяснимо — она явилась испортить мне испытание, а вовсе не наоборот. К тому же я догадывался, что ее интерес к моей персоне связан не только с личной неприязнью. Вполне вероятно, Анна подозревала в убийстве моего деда, ведь по возрасту он вполне мог принимать участие в казни. Вряд ли Альберт лично приколачивал императрицу к кресту, иначе цесаревна давно бы его опознала, но одного лишь содействия вполне хватит для того, чтобы попытаться вышвырнуть меня с отбора. И если расследование выведет старика на чистую воду, нам с ним явно придется несладко.
Белое пятно вырвало из темноты скуластое лицо с высокой прической и величественным, но в то же время добрым взглядом без намека на высокомерие и ненависть, что так присущи дочурке. Портрет императрицы сбросили со стены, сломали раму и растоптали, и все равно Мария Анхальт (как гласила подпись в углу) была весьма недурна собой, но имела мало общего с потомком. Что навело на определенные вопросы, и лучшего момента, чтобы их задать, мне еще вряд ли представится. Самое сердце руин, непроглядная мгла, кругом чудовища — и мы вдвоем посреди всего этого великолепия. Более интимной обстановки нарочно создать не получится, вот я и решил немного пооткровенничать.
— Очень красивая женщина, — решил сесть на уши издалека. — Но вы с ней совсем не похожи.
— То есть, я уродливая? — с наездом прозвучало из-за спины.
— Нет, — не удержался от улыбки — вроде бессмертное непобедимое существо, а по сути баба бабой. — Ты тоже очень красивая. Просто вы разные. И я бы не сказал, что вы родственницы.
— Если ты еще раз мне тыкнешь — я переломаю тебе все пальцы, залечу, а потом опять переломаю.
— Извини… те, — решил не нарываться, а то ведь и правда покалечит. — Уж не знаю почему, но у меня такое впечатление, точно мы давно и тесно дружим.
