— Мерзость, — Анна фыркнула. — Лучше с псом шелудивым дружить.
— Кстати, о шелудивом псе, — несмотря на угрозу, попробовал вновь пройти по тонкому льду. — Насколько я понимаю, будущего мужа выбираете не вы, а ваш отец. Что будет, если Владимир назначит победителем меня?
— Я убью тебя и сбегу в Германию, — на полном серьезе ответила принцесса. — Причем не сразу, а после обращения. Вывезу в море, приколочу к мачте и оставлю подыхать, как ваше племя поступило с моей мамой. И ты на собственной шкуре узнаешь, каково это — корчиться в лютых муках несколько дней.
— Спасибо, что предупредили заранее. Впредь постараюсь не подниматься с вами на один корабль. И все же — не сочтите за грубость мое сугубо научное любопытство — но как вы размножаетесь? Ну, помимо укусов в шею.
— Научное любопытство? — Анна хохотнула, хотя в тоне отчетливо проступала боль. — Займись лучше делом.
— О, — сдул пыль с витрины около портрета, где рядком лежали толстые томики. — История земли русской. Сейчас узнаем, с чего все началось. Думаю, начнем сразу с шестнадцатого века.
— А ты что, историю в школе вообще не учил?
— Учил, — стоит как следует следить за языком, иначе скоро отмазок не останется. — Просто не люблю запоминать имена и даты. Их слишком много и они слишком бесполезны.
— Согласна, — спутница хмыкнула. — Куда важнее учить анатомию и фехтование.
— А еще магию света, — вернул подколку по обратному адресу. — Черт, тут замок. Подсобите?
Принцесса с неохотой приблизилась и резким движением вскинула крышку. От громкого хруста спящие упыри вздрогнули и затрясли башками, после чего вновь погрузились в глубокий сон. Запалив меж пальцев шарик размером с лесной орех, провел им по желтым листам и с удивлением прочитал фамилию автора.
— Ваша мама — историк?
— Моя мама — ученый, писатель, меценат и покровитель культуры. Но как оказалось, мракобесие и крестьянские байки вам больше по душе.
— Да блин! — хлопнул книгой и развернулся. — Я не имею никакого отношения к смерти твоей матери. И считаю, что ее убийство — отвратительное и не имеющее оправданий преступление. Но если тебе вообще начхать на это и куда важнее моя кровь, чем мое мнение — можешь убить меня прямо здесь, и сказать, что это вурдалаки задрали. Потому что твое нытье и так конкретно задрало. Можешь еще пятьдесят раз обвинить меня в том, к чему я не имею никакого отношения, потому что родился тридцать лет спустя. Ведь просвещенные и мудрые вампиры именно так и поступают — обвиняют сыновей в грехах отцов. Хотя в моем случае даже не отцов, а дедов, черт возьми. Давай — убей меня просто потому, что я клирик, — развел руки в стороны, открывая грудь для удара. — Клирики убивают вампиров потому, что они вампиры. И ты хочешь убить клирика только потому, что он клирик. Так в чем тогда между вами разница?
— Не смей давить на жалость, — алые глаза оказались так близко, что я наверняка смог бы достать до них кончиком языка. Но проверять это, конечно же, не стал. — Когда я сидела под крестом, никто из вас меня не пожалел.
— Ваше право, — отвернулся к витрине. — Ненависть — столь же неотъемлемое чувство, как и любовь.
До чего же тяжело искать информацию без встроенного гугла. Пришлось сначала лезть в оглавление, потом листать до нужной страницы, после чего и вовсе выяснилось, что листы вырваны под самый корешок. Исчез довольно продолжительный период в несколько десятков лет, начиная от Великого посольства Петра Первого и заканчивая крестьянским восстанием под названием Великий Крестный Поход.
Дабы убедиться, что это не ошибка, я зажег огонек поярче и склонился над разворотом, как вдруг из угла донеслось протяжное шипение и на меня, опрокинув витрину, сиганул упырь в обрывках военной формы. Я и моргнуть не успел, как оказался на полу — ноги придавил тяжелый ящик, а на грудь взгромоздилось чудовище и принялось клацать гнилыми зубами перед самым носом. Подставив предплечье под горло твари, дотянулся до кобуры и украсил стену тухлыми мозгами. И несмотря на отсутствие золочения и гравировки, из ствола вместо пули вылетела ослепительная искра и с гарантией отправила нечисть прямо в ад.
— А вы не очень-то спешили на помощь, — я встал и стер со лба брызги крови.
— Разве я могу отнять у тебя твое любимое развлечение?
Хотел высказать ей все, что думаю, но на спор не осталось времени: магия и громкий шум разбудили ближайших упырей, а дальше все посыпалось, как домино. Пришлось с боем прорываться к выходу, и хоть впереди лежал длинный узкий коридор, черти лезли изо всех щелей в совершенно неприличных количествах.
Остаток барабана улетел за считанные секунды, а дальше пришлось прокладывать путь рапирой, световым лучом и такой-то матерью. Анна при том ограничивалась лишь защитой тыла и не позволяла противникам напасть со спины — ну хоть на этом спасибо.
Вскоре на выручку подоспели Щедрин с охранником, но чудовищ было слишком много, и я не придумал ничего умнее, как разбить заколоченное окно и выбраться наружу. При том первой пропустил цесаревну, прикрывая отход широким столбом из обеих рук, хотя девушка вообще не оценила мою доброту. На улицу гады не полезли — лишь рычали и размахивали лапами из темноты, в то время как я стоял и в прямом смысле обтекал тем, что на меня нападало в горячке боя.
— Кто-то вырвал из книги то, что нам нужно, — я оттряхнул изорванную полу и выпрямился. — Знатоки истории имеются?
— По правилам, я не могу помогать тебе в расследовании, — Анна натянула шляпу на глаза.
Руслан поднял руку:
— На дух не переношу имена и даты, но кое-какое представление имею. Что именно тебя интересует?
— Период от Великого посольства до Великого Крестного Похода.
— Так, секунду… Вскоре после Великого посольства начинается Великая Северная война.
— Да — со шведами за Прибалтику.
— Царь проигрывает битву под Нарвой, после чего нанимает на службу отряд немецких упы… вампиров. Несмотря на нечеловеческую силу и кровожадность, наемники не приводят к сколь-нибудь значимым изменениям на фронтах, однако помогают выиграть Полтавскую битву несколько лет спустя. В том бою шведов наголову разбивают, но погибает и Петр, а упы… вампиры узур… берут власть в свои руки, — со страху парня несло, и он то и дело боязливо поглядывал на принцессу, а та отвечала таким взором, точно готовилась оторвать ему голову. — Начинается эпоха Великой Смуты, в ходе которой вампиры злоупотребляют властью и народным доверием, а по деревням и весям снуют отряды отступников, что пьют христианскую кровь.
— Наглая ложь! — прошипела цесаревна. — Клириканская чушь, из-за которой смута и началась!
— Не велите казнить, ваша светлость, я лишь пересказываю учебник…
— Дерьмо твой учебник!
Стоящий столбом гвардеец встрепенулся, явно не ожидая таких слов от августейшей особы.
— Простите, но другого нет…
