Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
именно, я не знала, но, подозреваю, мы оба остались ни с чем.
15
Однажды вечером, когда нам было лет по шестнадцать, я сказала родителям, что останусь ночевать у Милы, а Дил своим родителям ничего не сказал. Ему казалось, что, поскольку он мальчик, ему можно отсутствовать хоть всю ночь без лишних объяснений. Никакого особого плана у нас не было, кроме как просто гульнуть, прошляться ночь напролет. Мы оба достигли апофеоза подросткового разочарования, в частности, это выражалось в злоупотреблении такими словами, как «апофеоз». Сидя на диете из «Мальборо лайт», мы готовились к заполнению анкет на портале для поступающих в колледжи, решив, вероятно, что мы уже в состоянии выбрать дело, которому посвятим остаток свей жизни.
Это была рядовая пятница, примерно в середине первого семестра учебы в старшей школе. Эйфоричное лето после экзаменов на аттестат об общем среднем образовании осталось позади. Сложность и процедура этих экзаменов теперь казались нам смехотворными: все эти задания с подчеркиванием правильного ответа и дополнительные тесты выглядели как прогулка в парке по сравнению с тем, к чему мы готовились сейчас. Мы думали, что достигли вершины холма, но обнаружили, что всего лишь вышли на плато перед реальной горой. Мы оба почувствовали, что пришло время оторваться.
Начали мы свой отрыв с самой дешевой бутылки красного вина, какая только нашлась в кафе «У Теодора». Я помню, что Дил явился в берете, в котором выглядел и симпатичным, и нелепым одновременно. В сумке у меня были припасены четыре банки светлого пива, которые я стащила из родительского холодильника. К нашему столику подошел официант по имени Эл, его черные набриолиненные волосы были лихо зачесаны назад.
– Что-нибудь закажете, кроме шираза? – спросил он, одной рукой опершись на стол.
Мы застенчиво заулыбались ему в ответ.
– Извини, Эл, – сказала я. – У нас бюджет ограничен.
– Ну да, ну да. Вино, однако ж, вам по карману.
– Как сам, Эл? – спросил Дил, меняя тему разговора.
– Я? Как я? Ужасно. Кошмарно. Жутко.
– Ой нет, – сказала я, привыкшая к его гипертрофированному пессимизму. – Что такое?
Эл испустил долгий раздраженный стон.
– Моя жена, – начал он, как бы через силу, – хочет дом побольше. Я говорю ей: «Устройся на работу, и мы сможем купить дом побольше».
– И что она?
– Она заявила, что не хочет ездить на метро каждое утро и каждый вечер. Видите ли, люди набиваются туда, как сельди в банку.
– Вполне резонно.
– Она очень избалованная, моя жена. Каждую неделю я покупаю ей красивые вещи: новую сумку, новые туфли. Ты же знаешь, она обожает туфли. Очень избалованная женщина.
– Да, повезло ей.
– Но ей все мало! Она хочет жить в большом дворце. Я говорю ей: «Для этого ты должна найти работу».
– А она разве не может работать здесь, с тобой? – спросил Дил.
Эл скорчил такую оскорбленную гримасу, будто мы только что предложили ему нанять на работу команду неизлечимо больных детей.
– И лицезреть ее здесь целыми днями? Нет, нет, нет. Это вредно для брака.
– Да уж, – посочувствовала я.
– Знаете, жизнь, – сказал Эл, устремив взгляд на какой-то далекий мысленный образ, – не для слабонервных.
– Выпьем за это, – предложил Дил, поднимая свой бокал.
– А где та милая девушка, с которой ты был здесь на днях? – спросил его Эл.
– Мы расстались, – уныло ответил Дил.
Я усмехнулась. Дил бросил свою последнюю пассию, потому что она, по его мнению, была «слишком милая».
– Это очень плохо, – резюмировал Эл. – Я принесу вам что-нибудь поесть за счет заведения.
– О, спасибо, Эл! – воскликнула я. – Ты лучший.
Он проигнорировал мое восклицание и вернулся через несколько минут с парой мисок французского лукового супа.
– У, аппетитно, – оживился Дил. – Спасибо тебе.
Эл удалился, лаконично поиграв пальцами одной руки.
Из кафе мы вышли захмелевшие и сытые, наши губы и зубы окрасились в бордовый цвет терпкого вина.
– Что теперь? – спросила я.
– Написал своему барыге, – сказал Дил, – но он не отвечает. Ты кого-нибудь знаешь?
– Я нет, но Пэдди должен. Сейчас напишу ему.
– Это тот Пэдди, кого мы встретили на параде в честь Прайда?
– Да, тот самый.
Пэдди прислал адрес некоего Джона Джонсона с паролем – нам следовало сказать: «Мы друзья Кэролайн». Минут сорок спустя, заметно нервничая, мы позвонили в дверь квартиры на цокольном этаже, располагавшейся на шикарной улице с величественными четырехэтажными зданиями Викторианской эпохи. Окна домов ограждали кованые решетки, а над входными дверями висели камеры видеонаблюдения. Я сказала Дилу, чтобы он снял свой дурацкий берет.
– Да? – раздалось из домофона, на заднем плане слышалась громкая музыка.
– Привет, – сказала я. – Мы друзья Кэролайн.
– Подождите, – ответил голос.
Прошло несколько минут, и мы подумывали, не позвонить ли еще раз, но в итоге дверь открылась, и на пороге появился мужчина лет пятидесяти, его редеющие волосы были зачесаны в остроконечную челку, а солидный живот обтягивала футболка с надписью Metallica.
– Заходите, заходите, – пригласил он, и мы проследовали за ним по узкому коридору в квадратную комнату.
Мужчина сел за стол и жестом указал нам на низкий футон, стоявший у стены. Футон был застелен выцветшим индийским пледом со следами собачьей шерсти. Мы осторожно примостились на краю футона, прижавшись друг к другу. Напротив маленького столика, уставленного грязными чашками из-под кофе, стоял еще один диван, на котором сидели тощий мужчина и толстый бульдог.
– Так-так, – сонно проронил тощий мужчина.
– Привет, – кивнул ему Дил.
Из пары розово-серебристых динамиков, расставленных по углам, бубнил монотонный хаус. Воздух был спертым и сырым.
– Ну, чего вы хотите? – спросил Джон Джонсон, крутясь на своем офисном стуле.
– Нам восьмушку, пожалуйста, – заказал Дил.
– Травки? – переспросил Джон Джонсон.
– Ага.
Тощий курил нечто, что я поначалу приняла за обычный косяк, но оно пахло не так, как любая другая травка, с которой мне приходилось сталкиваться раньше, – это нечто отдавало уксусом. Тощий вдруг всполошился, словно вспомнил о правилах гостеприимства, и предложил свой «уксус» нам. Мы вежливо отказались. Пес печально смотрел на нас.
Джон Джонсон достал огромный пакет марихуаны, такого я еще не видела в своей жизни, извлек из него щепотку травы и высыпал на цифровые весы, что стояли у него на столе.
– Вот так, три и шесть десятых: чуть больше сделаю вам, – подытожил он.
– О, здорово, – сказала я.
Джон лизнул указательный палец и извлек из дозатора маленький пластиковый пакетик, в который аккуратно пересыпал зелье, затем выжидающе посмотрел на нас. Дил достал двадцатифунтовую банкноту и протянул ему. Джон Джонсон отдал нам травку и вернулся к своему столу, заставленному
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
