их на борьбу за свои права.
Основной формой борьбы крестьянства в 50-х годах был захват пустующих государственных и частных земель. Особенно большое распространение скваттерство получило в Северо-Центральной провинции, в округе Полоннарува, где в начале 1952 г. число крестьян, захвативших государственные земли, достигло 19 тыс. человек. На этих землях крестьяне разводили продовольственные культуры, чтобы спастись от голода. Однако местные административные власти запрещали крестьянам обрабатывать эти земли, уничтожали посевы и сгоняли крестьян с участков, хотя ежегодно огромные массивы оставались необработанными. В защиту крестьян выступил Объединенный союз рабочих и крестьян Северо-Центральной провинции и другие крестьянские организации, потребовавшие предоставления крестьянам права на обработку пустующих земель и прекращения сгона скваттеров с захваченных ими участков. Активисты и руководители крестьянских союзов сталкивались в своей работе с большими трудностями. Помещики и другие крупные землевладельцы жестоко карали крестьян, предоставлявших еду и ночлег активистам крестьянских организаций. Некоторые крупные землевладельцы и буддийское духовенство сумели использовать традиционную зависимость от них части крестьянства, чтобы воспрепятствовать вовлечению его в общее русло демократического движения. Но в ряде районов страны борьба крестьян крепла и принимала организованный характер.
Так, во многих деревнях Северо-Западной провинции появились организации, объединявшие крестьян и рабочих. Рабочие, принимавшие активное участие в деятельности этих союзов, лишь недавно ушли на заработки в соседние города и сохраняли тесную связь с деревней. Основной формой крестьянского движения и в этом районе острова были захваты пустующих государственных земель. Хотя государственные органы выделили пустующие земли в районе Наттандии для раздачи беднейшим крестьянам, местные власти не торопились с предоставлением крестьянам этих земель. Когда же несколько крестьянских семей самовольно захватили эти земли и засеяли их продовольственными культурами, власти потребовали, чтобы крестьяне очистили занимаемые участки. Тогда крестьяне обратились за помощью к своему депутату парламента. В ряде районов Северо-Западной провинции в поддержку права крестьян на обработку пустующих государственных земель выступили не только крестьянские союзы, но и Общество сельского развития и другие организации. На протяжении 1953–1955 гг. продолжалась борьбы крестьянства Северо-Центральной, Северо-Западной и Восточной провинций за получение права обрабатывать пустующие государственные земли и против сгона скваттеров с земли.
Правительство Объединенной национальной партии отказывалось от осуществления аграрных реформ, направленных на облегчение положения огромного большинства крестьянства, и прежде всего его беднейших прослоек. Это толкало многие группы крестьян на борьбу против
политики цейлонского правительства, за улучшение положения безземельных и малоземельных крестьян. Однако значительная часть крестьянства еще оставалась в стороне от этой борьбы. Не были изжиты иллюзии некоторых крестьян о возможности получить землю мирным путем. Многие крестьяне верили широкой пропаганде «успехов» государственной переселенческой политики. Часть крестьянства, имеющая собственную землю, не принимала участия в крестьянском движении, так как боялась лишиться собственного участка. Сохранившиеся традиционные формы зависимости отдельных групп крестьян от наследственных крупных землевладельцев (часто в подобной роли выступало буддийское духовенство) препятствовали вовлечению этих крестьян в борьбу за улучшение своего положения.
Правительство Объединенной национальной партии сумело сохранить свое влияние среди некоторой части крестьянства. Оно попыталось привлечь на свою сторону и другие социальные группы. Между Объединенной национальной партией и Цейлонской партией свободы развернулась борьба за различные группы сингальского населения, проживавшие в провинциальных районах. Большую роль для роста рядов Цейлонской партии свободы и распространения ее влияния имело включение в программу этой партии после 1952 г. (когда она потерпела серьезное поражение на парламентских выборах) пункта о провозглашении сингальского языка единственным государственным языком страны. Вопрос о введении нового государственного языка вместо английского волновал представителей всех национально-этнических групп. Особенно резкое требование о признании государственным языком сингальского исходило от организации «Синхала бхаша перамуна» (Сингальский языковый фронт), которая стала сотрудничать с Соломоном Бандаранаике. На сторону Цейлонской партии свободы встало большое число сингальских националистов, видевших в замене английского языка (языка британских колонизаторов) сингальским важный шаг на пути укрепления независимости страны и рассматривавших это как удар по господству той части цейлонской буржуазии, которая проводила прозападный курс и тесно сотрудничала с английскими монополистами.
Дж. Коталавала вначале старался всячески воздерживаться от обострения языковой проблемы. Он следовал линии Д. С. Сенанаяке, который, проводя дискриминацию индийских тамилов, не отказывался от сотрудничества с зажиточной верхушкой цейлонских тамилов, а также с другими группами меньшинств. Руководители Объединенной национальной партии пытались внушить населению страны, что их партия защищает интересы всех жителей Цейлона независимо от национальной или религиозной принадлежности. Дж. Коталавала даже сделал шаги к решению вопроса о гражданстве индийских тамилов и улучшению их положения, для чего дважды ездил в Дели как руководитель цейлонской делегации на переговорах с индийским правительством. Хотя Дж. Коталавала был главой кабинета, в который входили только министры-сингалы, он охотно предоставлял тамильской буржуазии важные административные и другие государственные посты. Он понимал, что уступка в вопросе о сингальском языке приведет к требованию защиты буддизма и предоставления привилегий высшей сингальской касте гоигама, т. е. к такому росту сингальского национализма, который привнесет огромные трудности в развитие многонационального Цейлона. Однако под нажимом ряда влиятельных членов Объединенной национальной партии на съезде в Келании в декабре 1955 г. в программу Объединенной национальной партии был включен пункт о провозглашении сингальского языка единственным государственным языком Цейлона.
Проанглийский курс правительства Дж. Коталавалы породил широкое недовольство тех, кто понимал независимость как уничтожение господства верхушки цейлонского общества, получившей западное образование и сохранившей тесные контакты с прежними хозяевами острова. На политическую арену вышли представители сингальского национализма, непосредственно связанные с различными группами сингалов-избирателей. Соломону Бандаранаике удалось привлечь на свою сторону эти слои цейлонского общества. Он попытался извлечь уроки из поражения на парламентских выборах 1952 г., когда действовавшая в одиночку Цейлонская партия свободы не смогла нанести удар по позициям Объединенной национальной партии.
Цейлонская партия свободы сумела также привлечь на свою сторону значительное число сингалов-буддистов (ее поддержали бхиккху сельских храмов и провинциальных городов, а также некоторые представители верхушки буддийского духовенства). Правительство Объединенной национальной партии не стремилось улучшать положение буддизма. Еще в 1954 г. влиятельная организация Всецейлонский буддийский конгресс потребовала от правительства изменить существующее положение, прекратить предоставление привилегий христианскому духовенству, особенно католическому, и создать комиссию для рассмотрения вопроса о положении буддизма на Цейлоне. Но руководители цейлонского правительства отказались назначить такую комиссию. Тогда Всецейлонский буддийский конгресс организовал собственную комиссию, ее отчет был опубликован в начале 1956 г. На большом фактическом материале комиссия сумела доказать, что в первые годы независимости Цейлона продолжался взятый английскими колонизаторами курс на поощрение деятельности католиков и других христиан в ущерб буддизму, сингальскому языку и традиционной культуре. Выдержки из этого отчета пропагандировались на страницах сингальской прессы, в проповедях бхиккху во всех сингальских районах, с выводами отчета были ознакомлены различные слои
