Книга Единственная для принца. Книга 3 - Анна Агатова

Женщина в чёрном, что сейчас сидела перед Дамианом, выглядела плохо: рано постаревшая, измученная, с дрожащими руками. Тонкие пальцы в чёрных перчатках без остановки мяли платочек, который иногда служил не только для утоления жажды нервных движений, иногда его подносили к глазам утереть слезу. Говорила она тоже скомкано. То ли от слёз, то ли в попытке выглядеть достойно. Может, и ещё из-за чего-нибудь, но становилось очевидно, что здесь, в королевском дворце, чувствует она себя крайне неловко.

- ...И мы с дочерью вернулись. Это было непросто, но на границе в какой-то момент стало почему-то потише, проверок почти не было, и я смогла вывезти Анешку, - жестоко измятый платочек коснулся влажных глаз.

- Попытки вылечить вашу дочь были? - Суземский, что сидел в кресле сбоку от стола, не улыбался, и поэтому Дамиану казался холодным и незнакомым.

Женщина ещё раз всхлипнула, кивнула, потом отрицательно качнула головой.

- Мужу обещали, что магия шаманов справится с этим, - она подняла мокрые глаза на советника. - Здесь, в Бенестарии, где и лекари есть, и целители, все сказали - не лечится. Но как смириться с этим?! И мы поверили обещаниям, потому что шаманская магия другая. Мы просто хотели исцелить нашу доченьку, - женщина снова заплакала, - мы не верили, не могли… что она никогда...

Женщина подняла к принцу заплаканное лицо, перевела взгляд на Зория. Спросила:

- Наверное, вы считаете, что это глупо, да?

Тот покачал головой, поджав губы:

- Я не знаю, чему бы я поверил, если был в вашей ситуации. Но расскажите подробнее, как же так получилось. И есть ещё один вопрос, который нам очень интересен...

Жену профессора Рассовского совершенно случайно увидел и узнал на рынке кто-то из его бывших студентов, а ныне - служащий безопасности Короны. Именно он рассказал между делом своему начальнику о том, что видел невероятное: жена скандального профессора продавала на рынке что-то из старых вещей. Ещё подивился, что она перебивается на последние копейки.

Начальник тоже знавал профессора. Он хоть и не был крупным чином, но оказался вдумчивым служакой, не поленился сообщить наверх о женщине как о событии, вызывающем вопросы.

И тут машина закрутилась — стали искать и нашли жену профессора Рассовского, а, вернее, уже его вдову, и их дочь. Обе жили если ещё не в полной нищете, но уже серьёзно бедствовали.

Единственная дочь немолодой уже пары была неизлечимо больна. Вернее, и лекари, и целители утверждали, что физически девушка полностью здорова. Но вот душевно... Она жила в каком-то своём мире, не реагировала на то, что окружало её, разговаривала редко и странно, поступала нелогично и опасно. Именно из-за болезни дочери профессор громко хлопнул дверью, уйдя из Академии.

Тогда разразился большой скандал. Кто-то упрекнул профессора в том, что он продался кому-то, а тот, пылая благородным гневом, обвинял коллег от медицины в том, что они отлынивают от своих обязанностей. И раз они не могут справиться с проблемой, что давно должна быть решена, он будет искать и найдёт тех, кто справится.

- Шаманы вокруг неё плясали, - кусая тонкие бескровные губы, продолжала женщина. - Потом отступались. Потом опять плясали. Пели. Делали перерывы. У Анешки бывали просветления, когда она улыбалась нам с отцом, будто узнавала. Говорить нет, лучше не стала. Но уже реагировала, когда с ней говорили мы - смотрела внимательно, прислушивалась. Потом снова будто падала завеса. И снова они вокруг неё плясали...

Дрожащие руки снова комкали платочек.

Дамиан, взгляд которого эти нервные движения приковывали к себе, рассмотрел, что чёрное кружево перчаток кое-где прорвано, а платье на коленях и локтях блестит от долгой носки.

Ему становилось тоскливо. Хотелось пойти во флигель, тот, где уже заканчивался ремонт, и ещё разочек представить, как тут всё будет, представить, как этому, а он очень на это надеялся, будут рады дорогие ему люди, а ещё – как оно будет, когда они будут вместе.

Но даже вздоха нельзя было позволить - вдова профессора говорила о том, что когда-то его интересовало: куда делся профессор и его семья?

Дамиан хорошо помнил скандал с профессором Рассовским.

Профессор был вообще очень резкий и какой-то прямолинейный, словно верстовой столб - никогда не шёл на компромиссы, полумер не принимал, всегда требовал всё и ото всех по максимуму. Очень громко кричал везде, где мог, о своих успехах. Если же что-то не получалось, то всегда находился кто-то кроме него, кто был в этом виноват. Бесталанным назвать его было нельзя, но вздорность перекрывала все его достижения.

Коллеги не любили профессора ни как человека, ни как учёного, студенты отзывались о нём иронично - слишком много хвалебного говорил сам о себе. Да и тогда, когда Рассовский уезжал, скандал был слишком показательный, какой-то подчёркнуто-демонстративный.

В общем, когда сведения о том, что профессор с семьёй удалились из столицы, Тэкэра Тошайовна зафиксировала «убытки» в виде одного профессора, закрыла молодыми учёными брешь в преподавании и исследованиях, и работа академии, не остановившись ни на минуту, катилась дальше.

А Корона лишь посетовала о потере одной условно умной головы.

- У нас был хороший дом, мужу дали огромную лабораторию. Он очень радовался, что теперь, наконец, развернётся. Но потом... - женщина опять покусала губы, - потом он стал молчаливый и задумчивый. Бывало, возвращался поздно, спал на диване в гостиной и рано поутру спешил в лабораторию. Стал чаще интересоваться, как здоровье нашей Анешки.

И Рассовская посмотрела на девушку, что сидела за креслом прямо на полу и пальцем ковыряла обивку, пытаясь выдернуть гвоздик всё то время, пока её мать говорила. Она была настолько поглощена своим занятием, что не замечала никого вокруг. Но вдруг решительно встала и прошла мимо стола принца к окну, резким движением раздвинула шторы и стала открывать бестолково крутить ручку.

Дамиан удивлённо обернулся, но посетительница ничего, кроме окна сейчас не видела, дёргая и дёргая ручку.

- Простите, ваше высочие, - устало проговорила вдова профессора. Тепло и ласково обратилась к девушке: - Анешка, девочка моя, пойдём со мной.

Мать, подошла, взяла её за локоток, но девушка не обратила на неё никакого внимания и продолжала дёргать, пока ещё могла держаться за ручку. Пожилая женщина проявила удивительную силу и настойчивость, оттащив больную к дивану. Усадила, достала из ридикюля детскую погремушку, в которой мелкие цветные шарики пересыпались из одной прозрачной части в другую через маленькое магическое зеркальце, меняя цвет с красного на жёлтый. Анешка притихла, заворожённо наблюдая смену цвета шариков.