— Вставай, тряпка, — Тузов нисколько не брезгуя выудил из лужи Вову. — Щас мы тебе покажем наш форт. Я там кое-что обустроил для тебя, — он подмигнул Шуле и вытащил из кармана фонарик. Яркое желтое пятно высветило бледное лицо Вовы, в капельках грязи, а так же сосульки волос. Шапку он уже давно потерял, куртку перемазал, как и новенькое спортивное трико, подаренное мамой на двадцать третье февраля. Он знал, что спрашивать что-либо бессмысленно. А еще боялся. Ведь если бы его хотели избить, так уже давно бы сделали это, притом не стали бы привозить сюда. Ему жутко хотелось в туалет, его била крупная дрожь, так что зубы стучали. Мокрые штаны липли к коже.
Тузов дернул Вову на себя и впечатал ему кулак в лицо, так что из носу брызнула кровь.
Перед глазами пацана возникли цветные пятна, кровь залила горло и он закашлялся, отплевываясь. Тузов схватил его за волосы и стал топить в луже, приговаривая:
— Сейчас я тебя умою перед танцами, сейчас… Или, может, попросишь прощения? Чего ж ты молчишь, тварь? — Тузов широко размахнулся и Вова увидел кулак, приближающийся как в замедленной съемке.
* * *
— Так кто тебе звонил? — спросил отец.
— Мама Вовы. Говорит, пропал, что ли.
— Как — пропал? — недоверчиво протянул мужчина. — И он тоже? Что за ерунда с твоими знакомыми и друзьями творится… Дай сюда трубку! — отец тоже попробовал набрать номер, но сколько не прижимал мобильник к заросшей щетиной щеке, ничего кроме гудков не услышал.
Турка тем временем будто уплыл в полумрак, чуть ли не засыпая на ходу. Перед глазами мелькали обрывки разговоров, строчки дневника, услышанные песни, и казалось, что сейчас среди всего хаоса покажется по-настоящему значимый артефакт. Отец что-то спрашивал, Турка отвечал, продолжая пребывать в подобии медитации, все глубже и глубже погружаясь в транс. Если Вова пропал — а иначе стала бы его мама так паниковать? — значит, его мог достать Тузов. Вспомнить только взгляд Шули. Тогда на вопрос о «ботане», мол, собирается ли Тузов отомстить, Шуля отвел взгляд.
А ведь он явно что-то знал.
Пускай до Вовы добрался Тузов, что же он сделал? Избил? Может, так сильно, что Вова теперь истекает кровью на улице?
Почему Тузов ждал так долго? Потому что лежал в больнице, а сейчас вышел, чтобы отплатить. А зная этого отморозка, можно сказать, что он пойдет на все что угодно, чтоб отомстить как следует. Ведь его не только унизили, но и сделали инвалидом на всю жизнь.
А разговор с Плотниковым? Мол, не мог перелом срастаться так долго. Что если Тузов тогда лежал в психушке?
Дальше мысли рассредоточились, разбежались в стороны, а потом вновь собрались в стайку, как мелкие рыбешки.
Лена еще жива — это Турка знал. Откуда? Здесь он полагался на интуицию, и не хотел принимать никакие доводы — других людей, разума. Но если Лену кто-то похитил, то по какой причине стал бы ее удерживать так долго? Потому что хотел бы кое-что проделывать с ней систематически.
Или потому что… не смог с ней проделать то, что хотел и поэтому ждал?
Мысль оглушила Турку почище восьмого «Корсара», взорванного над ухом.
Таинственный «С» из дневника. Он не мог проделывать с Леной КОЕ-ЧТО, поэтому держал… держит ее взаперти. Что он хотел с ней проделать? То, ради чего наиболее часто маньяки похищают жертв. То, что первое приходит в голову.
ТАИНСТВЕННЫЙ «С».
Что он хотел сделать? Конечно, изнасиловать Конову. Возможно, не раз и не два.
Когда он ее похитил? Когда Лена пропала? Незадолго до стрельбища.
Почему он ее удерживает так долго, но не убивает? Почему не может сделать то, что хочет?
Потому что имеет специфическую травму. Таинственный «С» — это Сергей Тузов.
Чушь. Тузов не мог похитить Лену и удерживать ее так долго. Где, как?
Логическая цепочка слабо выдерживала критику. Ведь Турка даже не знал, жива ли Конова, не знал наверняка, похитили ее или нет. Но внутри у него все похолодело. Он не слышал отца и не обращал внимания на пальцы, которые вцепились в плечи и трясли его как куклу.
— Да что с тобой такое?
— Кажется я знаю, кто похитил Лену, — пробормотал Турка. В глазах у него резко потемнело.
* * *
Кулак врезался Вове в челюсть так, что мотнулась голова. Он успел немного уклониться от курса удара, костяшки прошли слегка вскользь, но губа лопнула. Вова пошатнулся, но устоял на ногах. Потом, неожиданно для себя и для Тузова, Вова ткнул ему пальцами в глаза и бросился бежать.
Он понятия не имел, что это за здание такое. Бедняга видел лишь коридор с сырыми стенами, жадно вдыхал затхлый воздух, и от шума крови в голове не слышал, что там кричат позади него. Он несколько раз споткнулся и чудом удержал равновесие, зная, что если упадет, то уже никто с ним не будет разговаривать. Он обозначил свою позицию.
Внезапно вспомнив про мобильник, Вова полез в карман окоченевшими пальцами. Телефон пропал, как и магазинная сдача.
Теперь нужно идти до конца. Он завернул за угол, наткнулся бедром в темноте на что-то, но боли не почувствовал, мышца бедра взбугрилась от судороги, и бежать как раньше он не мог, захромал. Перед глазами расплывались разноцветные пятна, он обшаривал стены, нашел закуток, и под ногами тут же захлюпала жидкая мерзость. Вова шагнул вперед и нога его ушла в дрянь выше щиколотки. Сдавленно простонав от омерзения, он отпрянул и закрутился на месте, как слепой котенок. Прошел чуть дальше, наткнулся на стену.
Позади маячили проблески фонарика. Здесь его найдут. Здесь его сразу найдут.
Он споткнулся, облизал соленые обкусанные губы. Подхватил половинку кирпича — хоть какое-то оружие.
Тузов тем временем поднял ржавый прут. Лицо его исказила неопределенная гримаса. Шуля переглянулся с Мультом и схватил Тузова за руку:
— Ладно… Мож это, не надо так жестко с ним?
Тут же прямо рядом с ухом парня просвистел прут — Шуля только каким-то чудом увернулся.
— Заднюю дал?
— Да нет… Просто ты ж его это… не убей там, Туз.
— Пошли.
Гнусавый помялся и сказал:
— Я это… В машину пойду, там вас ждать буду.
Тузов посмотрел на него и улыбнулся.
Старый дом дышал гнилью и разложением, от стен тянулись вязкие щупальца, пролезая в ноздри, опутывая сознание.
Тузов пошел по коридору, насвистывая и помахивая прутом. Шуля не понимал, почему ему не по себе — черт, да сколько раз они травили всяких чмошников, так что изменилось теперь?
Гнусавый тем временем пошел на выход, хлюпая кроссовками по воде.
Шуля подумал, не спетлять ли за ним. Собственно, он уже и так помог Тузу, так стоит ли дальше влезать в эту дребедень?
Ноги уже несли его вслед за главарем, который лупил прутом по трубам, по стенам, обшаривая их неровным пятном света фонарика.
