— Потому что… шутить это одно. А сажать человека — это другое. Говорю же, у меня дядю так это самое, кинули. Ни за что закрыли. Там, правда, по-другому было, но сидел просто так. А мог бы чемпионом стать, он прямо офигенно махался, я записи смотрел. Потом вышел, маме помогал… Потом она умерла, я как раз в школу пошел. Он мог бы крутым спортсменом стать, если бы не посадили. Вот доучусь — и в дядин зал пойду, тренером-инструктором. Больше меня ничего не интересует.
В кабинете повисла тишина. Андрей Викторович щелкнул костяшками кулака.
— Спасибо тебе еще раз. А почему ты сам не хочешь стать спортсменом? Еще ведь не поздно.
— У меня нет такого уж таланта. Ездил по соревнованиям, выигрывал кое-что, а потом еще и травма. Колено больное у меня. Тренером быть круче, я считаю. Воспитывать, типа, легенд. Вы не благодарите, сочтемся. Ладно, я пойду?
Историк кивнул. Плотников постоял немного, пошел к выходу. В дверях столкнулся со сторожем.
— Вы чего тут так долго? — забухтел Яков Вячеславович. — Пять минут, пять минут!..
* * *
Турку кусал огромный комар. Он почему-то не пищал, а жужжал. Хоботок, тонкий как спица, втыкался в руку, в щеку. Вот в ухо вошел, углубился с треском и Турка вздрогнул. Проснулся, ему даже показалось, что вскрикнул. Экран мобильника тускло светился, Турка зевнул, протер глаза. В голове поселилась тяжесть, причем трудно было сообразить, который час — глубокая ночь или все-таки вечер.
Он взял телефон, посмотрел на дисплей. Номер незнакомый, и некто аж пять раз успел набрать. Пока Турка раздумывал, не перезвонить ли, телефон вновь завибрировал. «Так вот откуда жужжание комара», — мельком подумал Турка, отвечая на вызов.
— Кто это?! — ворвался в ухо визгливый женский голос. Турка поморщился, отдернув телефон от уха. — КТО?!
— Вы чего кричите? Вы мне звоните, вообще-то.
— Ах… ТЫ?! Ты… я тебя посажу! Что ты сделал с моим сыном?! ГДЕ ОН?
— Да пошла ты, — буркнул Турка и отключился. Сразу же пришел стыд, однако шестеренки до сих пор вертелись с трудом, и как не пытался их Турка расшевелить, понять, кто это звонил, он не мог. Голос вроде бы знакомый, но отдаленно. И опять набирает… Вдохнув, Турка ответил и сразу же выпалил:
— Я вас не знаю и сына вашего тоже!
— Артур? Где мой сын? Что ты с ним сделал?
— Да с чего вы взяли… Кто это?
— Мама Вовы. Что с ним? Где он? Давыдов, отвечай.
— Да я откуда знаю. Я с ним разговаривал давно.
— ВРЕШЬ! ОТ ТЕБЯ ПОСЛЕДНИЙ ВЫЗОВ СЕГОДНЯ!
— Так я не дозвонился! Я не знаю, что с ним, честно. Он… Он пропал, что ли?
Турка глянул на экран и понял, что говорит в пустоту. Он подождал некоторое время, колеблясь, набирать или нет. Потом все-таки вдавил зеленую кнопку вызова и с опаской поднес телефон к уху. Гудки, гудки… Не берут трубку.
Следом пришло осознание: Вова пропал! Быть такого не может. Куда он мог деться? Вышел и загулял? Или…
Внутри похолодело. Кровь прилила к вискам. Потом скрипнула дверь, и на пороге появился заспанный отец.
— Что происходит?
Глава 20. ПРОБЛЕСКИ ВО ТЬМЕ
— Туз, а Туз, — сказал Шуля, чувствуя, как пересохло горло. — Ты главное, не кипятись…
— Я спокоен, Шуля. Чем несет? Чмошник обоссался, что ли? — Тузов заржал, загоготал и Мульт. Только смех его звучал нервно, как будто ему тоже не очень-то хотелось сюда ехать. Впрочем, Тузов ему заплатил за бензин, все обговорили, так что заднюю включать поздно.
Дорога за зиму раскисла, местами колеса погружались в лужи до середины обода. Вова сидел тихо, так как Тузов показал ему нож.
Шуля и представить себе не мог, что чувствует ботан, так до конца и не отошедший от потрясения. Да, ударили-то его не особо сильно. Пару раз приложили в машине, и вот теперь, вдоволь покружив по темным сырым улицам, где не встретишь прохожих, выволокли из машины. Вова выпал из «шестерки», упал на колени, ладони его погрузились в жидкую холодную грязь. Его тут же догнал пинок под зад, и Вова пролетел головой вперед.
Шуля узнал местность. Роща, неподалеку ботанический сад. Те самые места боевой славы, где летом они устроили «коктейльную вечеринку» бродяге. Тогда даже в местных новостях показали как горит поле, камыш. Проезжающие мимо на электричке — рядом с лесополосой, — делились впечатлениями, мол везде огонь, страшно. Потом показывали, как раскатывают шланг пожарники, но Шуля слышал не голос ведущего, а животный вой бомжа на котором горело тряпье.
Они проехали мимо стоянки с гниющими остовами машин. Миновали собак, которые за зиму отощали и превратились в скелеты, обтянутые грязной шерстью. И вот теперь все происходило на фоне тех самых полуразрушенных зданий, которые Тузов называл «фортом» и «крепостью».
— Ну что, теперь посмотрим, как танцуешь ты, — сказал Тузов, сплевывая сквозь зубы. Шуля выбрался из машины, а Мульт прогнусавил:
— Вы это… Недолго же? Мне до дому надо.
— Ты едь, Мульт. Мы сами дойдем потом, — ответил Тузов. Шуля встрепенулся:
— Как — сами? Зачем мы его сюда привезли вообще?
Вова успел встать и теперь переводил взгляд с одного пацана на другого. Взгляд у него был не то чтобы затравленный, изумленный больше.
— Ты? — выдохнул Вова.
— Я, тварь, — Тузов ухмыльнулся и опять сплюнул. — Ну что, теперь ты нам станцуешь, крысеныш?
Вова молчал, не зная, что ответить. Шуля, собственно, тоже. Мульт неуверенно спросил:
— Так мне это… Домой ехать, что ли?
— Как хочешь. Нам тут много вопросов надо обсудить.
— В смысле, Туз? — сказал Шуля. — Нам потом что, пехом идти? Не, это фигня. Мульт, жди нас тут.
— Ну… я бенз только прожигаю.
— Так заглуши двигатель, — процедил Тузов. — Или вали, если тебе так надо.
Гнусавый набычился, а Вовка сорвался с места и побежал прочь.
— Держи его! — выкрикнул Тузов. Сам он лишь рванулся на пару шагов, но тут же захромал и поморщился.
Шуля сорвался с места и побежал за Вованом, думая, что быть может, стоит упустить ботана, гнать не в полную силу — двигался ботан как расхлябанная марионетка. Потом Шуля вспомнил бомжа, вспомнил мелькающие в полуметре от затылка вагоны поезда, и решил, что нет, с Тузовым лучше не шутить. Они тут в темноте, уже почти ночь, и бог знает, что может произойти…
Кроме того, ботан много на себя взял, выстрелив из автомата по самому ценному, что есть у парня. Любой бы захотел отомстить.
Впрочем, о состоянии своих яиц Тузов не распространялся, а Шуля не рисковал спрашивать.
Так что он переставлял ноги и улюлюкал на автомате, чтоб запугать и без того затравленного паренька. Потом Шуля ударил Вову сзади по ногам, и тот прямо-таки нырнул в лужу, вызвав одобрительные крики Мульта, который выбрался из машины и участвовал в погоне. Тузов тоже издал звериный вопль и захохотал: он едва поспевал за дружками со своей хромотой. Но вот троица столпилась над беглецом.
