В театре игрались последние спектакли уходящего года. Друзья, коллеги, папа — все звали её отметить праздник. Но она поступила как в старом анекдоте: папе сказала, что будет отмечать с друзьями, друзьям сказала, что будет отмечать с папой, а сама предпочла остаться наедине со своими эмоциями, предчувствуя, что так нужно.
В сочельник была великолепная погода, падал легкий снежок, было тепло и безветренно. Айлин после спектакля, убежав от коллег и поклонников, поехала домой. Но идти в квартиру не спешила, решила вначале прогуляться по празднично украшенной набережной.
Она шла вдоль гранитного ограждения и смотрела на реку, вода казалась гладкой как зеркало, оно радостно отражало все буйство праздничных огней. Было много прохожих, уличные музыканты наигрывали знакомые мотивы.
Она дошла до середины моста, когда неожиданно к ней подбежал мальчишка и, сунув в руки какой-то предмет со словами «вы обронили», так же резво умчался прочь.
Она недоуменно посмотрела ему вслед и развернула чехол. На ее ладони обтянутой тканевой перчаткой оказался жемчужный браслет.
Она смотрела на браслет, как на чудо. Все звуки, краски, люди вокруг поблекли и стали неразличимы. Айлин стояла, не оборачиваясь, но очень явно чувствовала, слышала, осязала мужчину, который шел к ней, и чем ближе он подходил, тем легче и свободнее ей становилось дышать.
Она развернулась ему навстречу.
Айлин встретилась с ним взглядом и увидела, что он сильно волнуется, напряженно всматривается в ее глаза, стараясь считать ее эмоции и мысли, но с каждым шагом его волнение становилось тише, глаза засветились от радости и нежности, и вот он уже рядом, а на губах уже знакомая уверенная улыбка. Она прочла в его глазах, что все ее чувства взаимны, эта мысль закружила ей голову, она не смогла выдержать его взгляд и отвернулась к реке.
Хотелось плакать, смеяться, говорить глупости, но она могла лишь молчать. Айлин запрокинула голову, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Открыла глаза — мир вновь стал ярким, цветным и очень шумным. Оглушительно громко стучало сердце, и не понятно было ее или его.
Боря смотрел на Айлин и мысли путались. То ли от того что очень сильно соскучился, то ли потому что она была самой прекрасной на свете, то ли потому что до последнего мгновения не знал как она его встретит. Она заставила его усомниться в своей неотразимости, даже когда увидел ее подпись на контракте, сомнения полностью не рассеялись. Но он поймал ее сияющий взгляд, и все остальное стало не важным.
Айлин все ещё сжимала в ладони браслет, он аккуратно взял ее руки и надел украшение на запястье. Он смотрел на нее и не мог насмотреться, такой она была нежной и хрупкой. И снова совсем другой, незнакомой, но бесконечно любимой.
— Айлин Берг, — негромко произнес он, — давай заново знакомиться.
Она посмотрела на него, теперь уже он отвел взгляд. Смотреть друг другу в глаза после долгой разлуки было больно, как если бы они вышли из темной комнаты на яркое солнце. А пока им нужно было научиться дышать ровно в присутствии другого.
Айлин рассматривала его и не могла насмотреться. Красивый, мужественный, долгожданный.
— А разве ты не знаешь меня, мажорик? — улыбнулась она.
— Я скорее всего никогда тебя до конца не узнаю, — тоже улыбался он.
— Напуган? — не удержалась от подначки Айлин.
— Конечно, — он засмеялся и посмотрел на нее, — боюсь быть тебя недостойным.
— Я же с самого начала предупреждала, что слишком хороша для тебя. Вот чем ты меня слушал? — сквозь смех выговаривала ему Айлин.
— Как хорошо, что я тебя не слушал.
Он притянул ее к себе и поцеловал, долго, жадно, прерываясь, чтобы отдышаться и заглянуть ей в глаза. И снова целовал, пока она не отстранилась, удерживая его лицо в ладонях.
— Скажи что любишь, — потребовала Айлин.
— Обойдёшься, — усмехнулся Боря, и довольно засмеялся, когда ее глаза от удивления стали совсем круглыми.
— Все слова о любви достанутся только моей невесте.
Весь мир завертелся, заискрился сквозь пелену взорвавшихся эмоций. В этом фейерверке сложно было выделить что было самым ярким: облегчение, радость.
— Выходи за меня замуж, — прошептал он ей в губы.
— Звучит заманчиво, — также ответила она.
— Тогда скажи да.
— Я не знаю, что у нас получится, но я хочу… Да, да я хочу быть твоей женой мажорик.
Она смотрела на него сейчас сияющими от счастья глазами. И он чувствовал блаженство от того что причиной ее счастья был он. Он подхватил ее на руки и закружил под одобрительные крики случайных прохожих.
Наконец буря эмоций немного утихла, Борис прижал ее к себе, обхватил обеими руками, и заговорил таким родным, чуть насмешливым тоном:
— Кстати, отец у тебя нормальный, только не сразу поверил, что я твой жених.
— Но все-таки поверил?
— Куда бы он делся. Сложнее всего было с твоей мамой, долго пришлось с ней разговаривать, ты сильно похожа на неё. Зато бабушка твоя мировая тетка оказалась, я ей сразу понравился, но ты на неё совсем не похожа. А еще твоя мама делает самый вкусный торт.
— Как Торт???!!! Мама печет его только для меня, для своей дочери.
— Ну, что поделаешь, — сочувственно вздохнул Боря, — придется смириться, что ты больше не единственный ребенок в семье.
И пока она определялась радоваться ей или возмущаться, снова поцеловал.
— А что будет потом? — тихо спросила Айлин, заглядывая ему в глаза.
— А дальше будет счастье и весна.
ЭпилогАйлин и Борис расписались в тот же день в посольстве. Как Боря смог это все так лихо провернуть, она не поняла. У Айлин вообще стало плоховато с пониманием чего бы то ни было, она могла только чувствовать безграничное счастье, ей казалось, будто она парит в облаках или оказалась в раю, но это не мешало иногда возвращаться на землю и очень остро хотеть прибить своего новенького мужа. Единственный раз она почти очнулась, когда ее спросили, будет ли она брать фамилию мужа, и после она вспоминала, как запротестовала в тот момент.
