Иными словами, Эдвард Бальфорский использовал свою жену, какиспользовал своих грязных деревенских девок; он выжал ее почти досуха, а то,что от нее осталось, его не интересовало. Он хотел только одного — чтобы онапринесла ему сына, наследника, или умерла сама. Саре все было уже безразлично.После всех несчастий и разочарований, после восьми лет унижений и страданий онанадеялась только на то" что какой-нибудь несчастный случай положит конецее мукам, и, судя по всему, надежды ее имели все шансы осуществиться. Очередныежестокие побои или роды могли убить ее, и тогда она переселилась бы в другой,более счастливый мир. От мужа Сара уже ничего не ждала и не хотела — толькосмерти, которая стала бы для нее избавлением, — но он хоть и бил еежестоко, но убивать не спешил, видимо, полагая, что у нее еще есть шансвыносить ребенка и благополучно разрешиться. А уж потом он посмотрит, как ему сней поступить.
Сара ни разу не задумалась о том, что с Эдвардом можетчто-то случиться. Даже сейчас, на четвертый день его отсутствия, она каждуюминуту ждала, что вот-вот загремят цепи, заскрипят старые, окованные железомворота и он въедет во двор на своей бешеной лошади, оживленный и полный силпосле очередного приключения. Или его привезут на телеге, до омерзения пьяного,распухшего от неумеренных возлияний. Сколько раз уже слуги, посланные на поискисвоего господина, заставали его храпящим на полу в какой-нибудь из комнат постоялогодвора или веселящимся в обществе шумных деревенских шлюх, и у Сары были всеоснования предполагать, что и сейчас все дело в какой-нибудь смазливоймордашке, которая прельстилась, звоном золота в кошельке с графским гербом.
Но ей было все равно. Любовные похождения мужа давно не былидля нее тайной, к тому же ее положения они ничуть не меняли. Эдвард неизменновозвращался, чтобы наброситься на нее и изнасиловать. Так бывало уже не раз. Оннасиловал и бил ее где угодно и когда угодно, и это продолжалось до тех пор,пока Сара не замечала у себя признаков беременности. В этом случае она могларассчитывать на то, что побои станут менее жестокими, зато поток брани иоскорблений многократно усиливался, а это было едва ли не хуже.
Вот почему сейчас Сара была рада долгому отсутствию Эдварда,хотя все остальные обитатели замка если и не волновались всерьез, то по крайнеймере пребывали в недоумении. Но она знала, что Эдвард был слишком большиммерзавцем, чтобы взять и умереть, и слишком большим негодяем, чтобы не вернутьсяк своей беспомощной и беззащитной жертве.
Отвернувшись от окна, она поглядела на часы на каминнойполке и задумалась, не следует ли ей известить Хэвершема и попросить егопринять участие в поисках Эдварда. Хэвершем был сводным братом ее мужа, и хотяотношения между ними были откровенно враждебными, он обязательно бы приехал,если бы она позвала его. Но стоит ли беспокоить его, задумалась Сара. Ведь еслиЭдвард застанет его здесь, в своем замке, он придет в бешенство и выместит своюзлобу на ней. Нет, лучше подождать еще день, решила она.
Вернувшись в свою комнату, Сара опустилась в кресло,машинально подобрав юбку. На ней было длинное платье из зеленого атласа,которое поблескивало и переливалось Даже в полутьме; бархатный лиф платья,расшитый мелким речным жемчугом, подчеркивал высокую грудь Сары, акремово-белый кружевной воротник был почти такого же цвета, что и ее нежнаякожа. Узкое платье так плотно облегало стройную фигуру Сары, что она казаласьизящной и тонкой, как девочка-подросток, однако эта внешняя хрупкость былаобманчивой. На самом деле Сара была гораздо сильнее и выносливей, чем казалосьна первый взгляд, иначе она никогда бы не выдержала восьми лет кошмарногозамужества и шести неудачных беременностей.
Ее светлая, как слоновая кость, кожа находилась в резкомконтрасте с длинными, черными как смоль волосами, которые она заплетала в косуи собирала на затылке в тугой пучок. Несмотря на свою нелегкую жизнь, ейкаким-то образом удавалось оставаться элегантной, да и в ее манере держаться неизменноприсутствовало достоинство, которое и доводило Эдварда до белого каления.Классическая красота ее черт, однако, только подчеркивала выражениебезнадежного отчаяния в ее глазах.
И все же, несмотря ни на что, Сара оставалась нежной икроткой. Она была внимательна со слугами, всегда находила для них доброе словои никогда не отказывалась поехать на какую-нибудь отдаленную ферму, чтобыпомочь заболевшему ребенку и дать ему какое-нибудь снадобье. Если кому-тотребовалась ее помощь, она всегда готова была ее оказать, если только не лежалабез сил после очередных родов или побоев.
Дальше этих ферм она никогда не бывала. Правда, в детствеона ездила с отцом в Италию и во Францию, читала книги и любовалась прекраснымипроизведениями искусства, но Эдвард держал ее под замком и обращался с ней какс предметом обстановки. Ее исключительной красоты он тоже не замечал — сосвоими лошадьми Эдвард обходился лучше, чем с Сарой, — но это было мелочьюв длинной череде бед и несчастий, которые обрушились на нее, лишь только онапереступила порог его замка.
Зато Хэвершему Сара была далеко не безразлична. Только онзамечал и ее красоту, и тоску в ее глазах, и страдал, когда узнавал, что Эдвардснова избил ее. То, как его сводный брат обходится со своей женой, потрясалоего до глубины души, но сделать он ничего не мог.
Когда Эдвард женился на Саре, Хэвершему исполнился двадцатьодин год, и он влюбился без памяти, как только увидел ее. Чтобы признаться ей всвоих чувствах, ему понадобилось два года, но, когда это наконец произошло,Сара пришла в ужас. Она хорошо представляла себе, что сделает с ней Эдвард,если она ответит на любовь Хэвершема, а он обо всем узнает. Опасаясь за него иза себя, она заставила своего поклонника поклясться, что он никогда больше незаговорит с ней об этом. И все же сомневаться в том, что их чувство взаимно, неприходилось, и это повергало Сару в настоящий ужас. Вот уже несколько лет онилюбили друг друга тайно и безнадежно, ибо Сара так и не осмелилась признатьсяХэвершему, что она тоже любит его. Поступить так означало для нее рискнуть нетолько своей, но и его жизнью, которая была для Сары дороже, чем еесобственная.
Оба прекрасно знали, что у них нет ни малейшей надеждыкогда-нибудь быть вместе, поэтому четыре года назад Хэвершем в конце концов женилсяна одной из своих двоюродных сестер — глупенькой, но доброй семнадцатилетнейдевочке по имени Элис. Она выросла в Корнуэлле и во многих отношениях быласлишком проста и провинциальна, однако с финансовой точки зрения это был весьмавыгодный брак. Обе семьи, во всяком случае, были весьма довольны союзом,который, кроме всего прочего, неожиданно увенчался рождением четырехочаровательных девочек-погодков, которых и Элис, и Хэвершем любили без памяти.Увы, это не решило основной проблемы, ибо по закону женщины не мотлинаследовать земли и титул. Единственным наследником поместья и графского титулаоставался по-прежнему сам Хэвершем, и это бесило его старшего брата.
Когда за окном стали сгущаться сумерки, Сара бесшумно всталас кресла и обошла комнату, зажигая свечи. Во внутреннем дворе ей послышалсякакой-то шум, и, молясь, чтобы это был не Эдвард, она подошла к выходившемутуда окну, чтобы узнать, в чем дело. Сара знала, что поступает нехорошо, желаямужу смерти, однако отрицать, что если бы он никогда не вернулся, то ее жизньизменилась бы, и изменилась к лучшему, она не могла. Мысль о том, что ейпридется провести с ним остаток своей жизни, была для нее невыносимой. Пустьдаже ей осталось жить всего несколько дней, рядом с Эдвардом этот срок могпоказаться вечностью.
