Поставив подсвечник на столик у окна, Сара, торопясь,откинула в сторону тяжелую портьеру и впилась взглядом в темноту внизу. Это былон. Она сразу узнала лошадь мужа, которую вели, а вернее — тащили в поводуполдюжины мужчин из числа слуг. Следом за ними шла другая лошадь, тащившаярасхлябанную телегу, на которой на расстеленном плаще распростерлосьнеподвижное тело графа Бальфора.
Сердце Сары рванулось из груди, словно птичка,почувствовавшая свободу. Если он мертв, подумала она, то слуги будут молчать, икто-нибудь поднимется к ней, чтобы сообщить печальную новость. Но слуги внизувдруг забегали и завопили; в углу двора вспыхнули факелы; кто-то проскакалверхом обратно к воротам — как поняла Сара, за врачом, а четверо мужчин,соорудив из досок грубое подобие носилок, стали осторожно сгружать тело хозяинас телеги, чтобы нести в дом.
Сердце Сары упало. Она еще не знала, что случилось с еемужем, но уже поняла, что он жив и что его еще можно спасти.
— Господи, прости меня, грешную… — машинально пробормоталаона и, услышав, как внизу гулко хлопнула дверь, поспешила к лестнице.
Внизу несколько мужчин уже вносили импровизированные носилкив просторную залу. Эдвард лежал неподвижно, словно мертвый, но Сара знала, чтоон жив.
— Его сиятельство упали с лошади, — шепнул ейкто-то, но граф так и не пошевелился, и Сара знаком приказала нести его наверх,в спальню. Там слуги со всеми предосторожностями переложили тело на кровать.Эдвард все еще был одет в тот же камзол, в котором он отправился на охоту, но теперькамзол был изорван и покрыт грязью. Исцарапанное лицо графа было серым, а вбороде застряли репьи и веточки ежевики.
Свою охоту граф начал на ближайшей ферме с одной девицею, асопровождавшую его пятерку слуг отослал с наказом дожидаться его на постояломдворе. Они ждали его целых три дня; в этом не было ничего необычного, и ониничуть не беспокоились, весело проводя время за элем. Лишь когда у них вышливсе деньги, а хозяин так и не появился, они отправились на ферму, чтобыполучить новые распоряжения — или новые деньги на расходы, но тут обнаружилось,что граф покинул девицу уже три дня назад. Тогда один "из них известилшерифа, а остальные отправились на поиски хозяина.
Они нашли его только сегодня утром. Судя по всему, Эдвардупал с лошади и все три дня пролежал в бреду. Сначала они решили, что он сломалсебе шею, однако это было не так. По пути в замок он даже пришел в себя — оченьненадолго — и тут же снова впал в забытье. Сейчас он был похож скорее намертвого, чем на живот о, но он дышал.
Ничего этого Сара так и не узнала. Слуги сказали ей только,что при падении с лошади Эдвард, видимо, сильно ударился головой.
— Когда это случилось? — тихо спросила Сара, нотогда ей сказали, что сегодня утром, она не поверила. Следы рвоты и пятна кровина одежде давно уже засохли.
Когда появился врач, ей было нечего ему сказать. Один изслуг отозвал врача в сторону и рассказал, как было дело. Эскулапа это неудивило — он и сам считал, что супруге его светлости совершенно незачем знать опохождениях мужа. Впрочем, и он тоже мог не выслушивать все подробности,поскольку независимо от них он мало чем мог помочь больному. Как и всегда вподобных случаях, лекарь мог только пустить ему кровь, поставить дюжины двепиявок и ждать результатов. Основные надежды он связывал с тем, что и впятьдесят четыре года его пациент оставался крепким и здоровым мужчиной и егомогучий организм способен был самостоятельно справиться с любой напастью, будьто обычное похмелье или сотрясение мозга.
Пока доктор отворял Эдварду вены и сливал в медный тазкровь, которая была густой, почти черной, Сара стояла рядом с ним, но граф таки не пошевелился и не открыл глаз. Потом принесли пиявки, вида которых Сара непереносила, но она набралась мужества и осталась около мужа. К концу процедурыСара выглядела немногим лучше Эдварда. Лишь когда доктор уехал, она зашла всвою комнату, чтобы написать коротенькую записку Хэвершему и ввести его в курссобытий. И, коль скоро существовала вероятность того, что Эдварду может статьхуже, Сара решила, что Хэвершему необходимо быть у постели брата.
Запечатав письмо, она отослала его с одним из гонцов. Доместа, где жил Хэвершем с семьей, было около часа езды верхом, и Сара несомневалась, что он приедет, как только получит известие о болезни брата. Самаже она вернулась в спальню мужа, чтобы быть около него неотступно.
Опустившись в кресло возле кровати Эдварда, Сара задумалась.Глядя на бледное неподвижное лицо мужа, она попыталась разобраться, что же оначувствует к человеку, с которым прожила восемь лет. Ни гнева, ни ненависти кнему не было в ее сердце — только отвращение, страх и безразличие. Она не могладаже припомнить, любила ли она его когда-нибудь. Если и да, то очень недолго,да и это ее чувство было основано на минутном романтическом порыве юногосердца, на самообмане и на воле отца. Нынче же даже воспоминание о той любвисовершенно изгладилось из ее памяти. Эдвард был для нее неприятным и чужимчеловеком, и Сара, не мучаясь угрызениями совести, тихо молилась, чтобы он недожил до утра.
Временами ей начинало казаться, что, если ей придетсяпрожить с этим чудовищем хотя бы еще один день, она не выдержит и умрет. Втакие моменты мысль о том, что ей снова придется терпеть его прикосновения игрубые ласки, была для нее невыносимой. Она готова была умереть, лишь бы неносить под сердцем очередное дитя — его дитя, но вместе с тем Сара хорошознала, что если Эдвард выживет, то он будет насиловать ее до тех пор, пока онане понесет.
Незадолго до полуночи в спальне графа неожиданно появиласьМаргарет — молоденькая служанка Сары, которая пришла спросить, не нужно ли чегогоспоже. Маргарет была предана своей хозяйке; она была с ней рядом, когда умерпоследний ребенок Сары, и, считая госпожу самой замечательной женщиной на свете,готова была сделать для нее все что угодно. Но Сара отослала ее спать.
Хэвершем приехал в два часа ночи. Его жена неожиданно тяжелозаболела, заразившись корью от дочерей; она вся покрылась сыпью и буквальнозадыхалась от приступов кашля. Меньше всего Хэвершему хотелось бросать ее втаком состоянии, да и дочери его еще не совсем поправились, однако, получивзаписку от Сары, он без колебаний отправился в путь.
— Как он? — это было первое, что спросил Хэвершем,войдя в полутемную мрачную комнату, в которой горело всего две или три свечи.Он был высок ростом, подтянут и смугл и очень напоминал своего сводного брата,каким тот был в молодости. Хэвершему сейчас было только двадцать девять, и привиде его Сара почувствовала, как ее сердце словно встрепенулось и забилосьчаще.
— Лекарь пустил ему кровь, — сказала она слабымголосом. — И поставил пиявки. Это было несколько часов назад, но за этовремя он так и не пришел в себя и даже не пошевельнулся. Я думаю, что он…Доктор сказал, что у него может быть внутреннее кровоизлияние. На теле, вовсяком случае, нет ни ран, ни явных ушибов, которые могли бы быть опасны.Трудно быть уверенным, но, похоже у него ничего не сломано.
