— Что такое кальхейм? — спросил тихо.
Кьер облизнул потрескавшиеся губы, окинул Мариуса долгим взглядом из-под ресниц.
— Вы ничего не знаете о том, что случилось с крагхами после того, как пала Пелена, — не вопрос, скорее, утверждение.
— Ты мне сейчас все и расскажешь.
— Расскажу, — казалось, Кьер улыбнулся, но тут же лицо застыло, закаменело. — Мы потеряли крылья, но вместо этого обрели Рой. И те крагхи, кого коснулся откат от рушащейся Пелены, обрели особую магию, совсем не такую, какой была раньше людская. Мы обрели способность призывать тварей роя и управлять ими. Мы лишились крыльев, но получили в распоряжение крылья послушных нам тварей.
Он говорил и говорил, а Мариус на несколько мгновений попросту выпал из беседы, провалился в собственные мысли. Призывать тварей роя… А что, если вот эта способность Альки, оживлять нарисованных зверушек, и есть призыв твари? Что, если именно так у Алайны и происходила объективизация ее магии? И призванная тварь преспокойно размещалась в облике нарисованного?
— Что такое кальхейм, — повторил Мариус.
— На кальхейм легко приманить архаана, — если бы мог, Кьер наверняка бы пожал плечами. Мол, что здесь непонятного. Кальхейм, архаан.
— Хорошо. Кто такой архаан?
— О, это прекрасная животинка, — усмехнулся Кьер, — но ее главное достоинство в том, что архаан умеет ходить сквозь пространство. По-вашему это вроде как портал. А Архаан может делать то же самое, и если сесть на него, можно направить его, куда нужно.
— Туда, где кальхейм, да?
Почему-то Мариус успокоился. Он плавал в ледяной полынье, сжимал ледяными пальцами пыточный инструмент. А в голове отголосками — Алька его обманула. За спиной наворотила дел. И сама же, маленькая дурочка, пострадала. Всего-то и надо было, что просто поверить. А она — не поверила, не захотела, не смогла.
— Именно, — ответил Кьер, — я оседлал архаана, он рванул к ближайшему кальхейму, вывалился там, где томился принц Авельрон…
— Убил сиделок, — подсказал Мариус.
— Я не приказывал это сделать. Не я…
— А кто? Я? — скрипнул зубами. Снова поднялось желание исполосовать Кьера на ремни.
— Послушай, — тихо попросил Кьер, — я понимаю, как это все звучит, но… все же дослушай до конца. Когда я появился там, принц был слаб, очень. Но, судя по всему, появление там архаана разрушило тот самый магический купол, про который мне говорила принцесса Алайна. Сиделки жались к стене, но я их — клянусь — не трогал. И моя тварь тоже их не трогала. Я сообщил принцу, что пришел за ним, и он, казалось, обрадовался. Я помог ему подняться с постели, поставил на ноги. А потом случилось что-то странное с ним. У него как будто глаза остекленели, и тело сделалось… деревянным, тугим наощупь, все мышцы разом напряглись… И потом… он меня ударил моим же ножом. Он бил и бил, а сам смотрел на меня, и в его глазах уже не было жизни. А потом… я ничего не помню.
— Кретины, — прошептал Мариус, — идиоты…
Не зная, чтобы такого сломать, он опрокинул тележку с инструментами, и они, звякая, покатились по каменному полу.
— Идиоты, — рыкнул он.
Пастырь, да как же так?
Ну почему, почему Алайна не захотела ему поверить?
И как вовремя подвернулся этот… Кьер, с его, как их, архаанами…
Он замер, сжимая пальцами виски. Во рту пересохло. Перед глазами плавали серые ошметки.
Эти двое, Кьер и Алайна, собственноручно выпустили Авельрона, которым завладел Магистр. Такое даже придумать сложно, даже в кошмаре не приснится, а тут на тебе — все происходит наяву.
— Принцесса жива? — как сквозь одеяло, просочился хриплый голос Кьера.
Мариус улыбнулся.
Вот именно сейчас, именно теперь он дошел до той точки, когда хочется причинять боль. Возможно, себе. Чтобы прийти в чувство.
Он, посмеиваясь, поднял с пола скальпель и провел острием по ладони.
Едкая боль. На пол шлепнулись алые капли.
— Жива, — ответил неторопливо.
Она ведь… и в самом деле жива. Пока что.
Иногда боль в самом деле необходима. Лучше порезать ладонь, чтоб от невыносимой тоски и отчаяния не лопнуло сердце.
— Где она? — прошептал Кьер, — что с ней?
— Судя по всему, ее забрала тварь, которая вселилась в принца, — тихо ответил Мариус, зачарованно наблюдая, как по краям пореза стремительно набухают капли крови. Словно блестящие бусины, красивые, бордовые… Цвета благородного вина.
— Которого вы благополучно выпустили на свободу, — закончил Мариус.
— Где она? — шепот Кьера бился обезумевшей птицей о стены, — где она, скажи?
— Я не знаю, — Мариус пожал плечами и усмехнулся, — не знаю…
А сам подумал, что Алька так глупо его предала… Даже не его, нет. Все то светлое, что было в ней самой. Почему она так поступила, его ласковая птичка?
Он ведь… думал, что она его любит.
И сам любил, и до сих пор любит так, что предпочтет сдохнуть, лишь бы только она уцелела.
А она взяла — и за его спиной решилась на обман, на подлость…
— Эй, — позвал его Кьер, — Магистр… Отпустишь меня? Я должен ее спасти, принцессу…
— Ты уже сделал все, что мог, — съязвил Мариус, едва ворочая языком.
— Я все тебе рассказал, — голос Кьера прозвучал очень устало, — я должен… пусть я сдохну, спасая ее, понимаешь?
Мариус покачал головой. Конечно же, он все понимал. Не понимал только одного, как она могла врать, глядя ему в глаза. Отдаваясь ему. Вот как так? И это была его Алечка, его светлое счастье…
Он молча принялся раскручивать винты, которыми были прикручены к столу лодыжки Кьера, затем перешел к рукам. Покряхтывая Кьер сел на столе, поежился.
— Одежду дадите? — спросил глухо и как будто о чем-то размышляя.
— Дадим, — покладисто ответил Мариус.
В голове царил сумбур. Надо было… что-то делать. Искать Алечку. Спасать ее. Уничтожить тварь, которой стал Магистр. Непонятно, как ее искать. Магистр словно издевался, хотел его, Мариуса, помучить…
— Послушай, — вдруг подал голос Кьер, — ты бы… в самом деле меня на ремни собирался резать?
— Если бы ты стал упрямиться, то да, — Мариус пожал плечами.
И это было правдой, вот в чем беда.
* * *
Орвил Дей Флодрет полулежал на кушетке. Ему перевязали раненое плечо, и теперь он просто сидел в подушках, положив пострадавшую руку на валик. Рубашка была небрежно наброшена на здоровое плечо, а в свободной руке он держал зеленую керамическую кружку с горячим кофе.
— А, Мариус, вот и вы, — отсалютовал кружкой и криво улыбнулся, — должен признать, что стражи Надзора куда эффективнее в схватке с тварями, чем увальни Фаэра.
