Но его там уже не было. После неуклюжего броска на противника он нырнул, перекатился по лугу. Его ноги задели лодыжки Ируока и утянули ноги из-под него, тощая фигура растянулась на земле.
Должна была, если бы это был человек. Ируок упал не на спину, а на пальцы. Они сразу подняли его, напряженного, как доска, к небу. А потом восемь паучьих лап сжались и подбросили его. Эврард был насторожен, потрясен. Он вскочил на ноги и осторожно шагал по кругу с клинком наготове, вне зоны досягаемости.
Если невозможное поведение существа потрясло дуэлянта, то это заставило действовать его союзников. Закричав, Виддершинс и остальные, кто был связан чарами, напали на врага, Сикар, Игрейн и Джулиен следовали, надеясь помочь. Страж вытащил рапиру, два священника — амулеты со священными символами Соглашения.
— Ольгун? Сделаем это, — кожу покалывало, гасли далекие свечи. Она привыкла не к такому. Казалось, ее подхватило странным течением, и порции силы Ольгуна текли сквозь нее куда-то еще. Глаза брата Ферранда расширились, и она на миг ощутила его смятение, но юный монах держался. Его запястья дрогнули, он крутил посох епископа перед собой.
Ируок услышал их. С треском старого дерева он развернул голову к ним. И рассмеялся.
Эврард бросился, но даже он оказался слишком медленным. Ируок поднял колени, резко упал на пальцы, широко расставленные под ним. Клинок без вреда пролетел над его головой, существо опустило ноги и выпрямилось.
Но его ладони уже не были пустыми. Трава и земля прилипла к его пальцам.
Он тряхнул запястьем, и грязь полетела к лицу Эврарда. Аристократ отодвинулся, и это дало Ируоку шанс напасть.
Если бы он схватил Эврарда, юноша погиб бы, его порвало бы на клочки. Но дуэлянт был достаточно быстрым, чтобы избежать атаки. Он быстро отпрянул, почти прыгнув, и Ируок задел только край левой руки. Он закричал, и Виддершинс скривилась с сочувствием. Она знала, как ранил фейри, ее кожа горела от этого. Она знала, что без помощи Ольгуна в исцелении, Эврард еще долго будет ощущать боль.
Ируок согнулся, бросил Эврарда через себя за руку. Ферранд пригнулся, но Ируок бросил его в Виддершинс, которая, пока бежала, оказалась не такой удачливой. Она извернулась, и убийственный удар оставил только пару синяков, сбив обоих на траву.
Но не боль от удара, не куча, в которой оказались они с Эврардом — его голова лежала на ее груди — беспокоили ее. Нет, дело было в ужасном ужасе, который она ощутила от напарника по заклинанию. Оттолкнув аристократа, она подняла голову и увидела, как шаги брата Ферранда замедлились, он замер так резко, что споткнулся о свои ноги. Ируок отбросил его, и лишь удача, а не магия или умения монаха, позволила посоху принять большую часть удара. Ферранд отлетел и упал, но был только оглушен, а не покалечен и убит.
Виддершинс не успела спросить себя или Ольгуна, почему Ферранд упал, почему замедлился. Она поняла ответ.
Заклинание связывало его с ней, не с Ольгуном. Он разделал ее силу, не бога. Значит, только когда Ольгун влиял своей силой, хоть и ограниченной, на Виддершинс… только тогда сам Ферранд мог получать силу божества.
Как долго Ольгун сможет направлять поток силы, не отдыхая? Пару минут? Мало, священная земля лишь немного мешала их противнику, он все равно не использовал окружение против них. Все их преимущества ускользали, обещая больше боли.
Ренард миновал ее, пока она пыталась встать, отвлек Ируока выпадами, которыми никогда не владел. Клинки вспыхивали, Ируок пошатнулся, отъехал от оружия, отбил пальцем клинок, но Ренард наступал. Это не давало ни шанса одолеть существо — это не дало бы ему даже выжить — но другие могли прийти в себя.
Пробормотав то, что она поняла — не потому что ее никто не слышал, а чтобы Ферранд вспомнил, что слышал это, благодаря их связи — Виддершинс снова побежала вперед с силой Ольгуна. Ее меч сверкал на солнце, двигаясь, но она лишь пару раз задела плащ Ируока. Ферранд смог с силой ударить существо по колену, оно хромало пару мгновений, а потом перестало.
Они вчетвером по очереди атаковали Ируока, пытаясь зажать его, надеясь ранить его и замедлить, если не уничтожить. Он избегал их усилий, то ускользал быстрее, чем они могли отреагировать, то прыгал и оказывался в паре ярдов от них. Они не могли напасть на него больше, чем парами — иногда получалось втроем — он находил способ отступить. Благодаря их нечеловеческой скорости, Виддершинс и Ферранд порой попадали, и даже Эврард хорошо ударил, когда существо отвлеклось, но раны не задерживались. Через миг Ируок становился здоровым и свежим, а люди, разделяя силу друг друга и Ольгуна, уставали.
Трава вокруг них была вытоптана, пыль поднималась облаками. Все, кто смотрел потом на землю, мог представить бой десятка солдат. Но они бегали, отбивались, бросались, и это оставалось тщетным.
Ируок и хор призрачных детей не прекращали смеяться.
Эврард ударил, существо отступило, и Виддершинс вдруг нырнула. Она прокатилась под рапирой аристократа и вскочила на ноги в дюймах от Ируока, вонзила меч в его живот. Впервые за вечность смех оборвался. На его лице мелькнула боль, но Виддершинс не успевала обрадоваться победе. Она легко пригнулась под пальцами, но они с Ольгуном не успели избежать удара коленом. Ее голова зазвенела, кровь потекла из рассеченной губы и ноздри. Виддершинс отпрянула к надгробию. Ируок хотел последовать, но Эврард и Ренард наступали, атакуя сталью, давая ей миг отдышаться.
Она растерянно подняла голову, Ферранд протянул руку.
— Я не так хорош, пока ты не в бою, — сказал он, улыбаясь с синяком на челюсти.
Моргая, чтобы прогнать точки перед глазами, Виддершинс огляделась. Два мечника отступали по шагу, едва могли замедлить Ируока. Джулиен и Игрейн перезарядили пистоли и пытались выстрелить, понимая, что это все равно не поможет. Сикар держал серебряный амулет Вечного ока перед лицом в дрожащем кулаке, выдыхал отчаянные молитвы.
Виддершинс смотрела, как в трансе, как губы епископа движутся возле иконы. А потом, словно не замечая опасность вокруг, она повернулась к надгробию, куда отлетела. Оно было похожим на другие, похожим на то, от которого Ируок резко отпрянул.
На граните были имена и даты, конечно, листья плюща… И символы разных богов, к которым относились падшие.
От связи между ними или простого понимания, но Ферранд резко кивнул.
— Этого хватит?
— Думаю, это его замедлит, — сказала она.
— Этого хватит?
— Троих должно хватить. Ольгун?
Бог точно глубоко вдохнул, готовясь к тому, сколько силы должен передать.
— На счет три, — сказала она Ферранду. — Раз.
Они сжали руками камень по сторонам, пытаясь держаться за гладкую поверхность.
— Два!
Они пылали от силы Ольгуна, сливающей плоть, мышцы и кости. Между ними тяжелый гранит раскачивался в земле.
