Однако даже замечательные итоги первых крупных научных исследований на острове Пасхи не смогли сдержать волну критики, поднявшуюся против гипотезы норвежского ученого[284]. Вкратце я хочу изложить основные доводы оппонентов капитана "Кон-Тики".
"В 40-х годах Хейердал, — пишет этнограф Д.Д.Тумаркин, — мог с известным основанием противопоставлять себя "кабинетным" ученым. Но в дальнейшем он утратил свое "особое" положение. На острова Океании отправились десятки археологических, этнографических и других экспедиций, проведено множество экспериментальных плаваний на судах, построенных по полинезийским образцам, значительно развилось математическое моделирование различных аспектов процесса заселения Полинезии. Результаты этих исследований опровергают основные положения концепции Хейердала"[285].
Особенно резко выступают наши специалисты против хейердаловской "теории белой расы". В книге "Аку-аку" Хейердал говорит о белых, рыжеволосых и голубоглазых людях с острова Пасхи. Но здесь и речи не может быть о каком-то массовом переселении кавказоидов-европеоидов.
"Светлая пигментация кожи, если она попадается среди полинезийцев, должна быть отнесена за счет альбинизма и ни в коем случае не свидетельствует о наличии признаков европеоидности", — отмечает антрополог В.В.Бунак. И далее подчеркивает: "В типе несмешанных полинезийцев нет никаких специфических признаков европеоидности"[286].
В более мягкой форме, но столь же решительно по сути возражает против концепции норвежского ученого и новозеландец П.Беллвуд.
"У Т.Хейердала, — отмечает он, — несомненно, есть ценные наблюдения. И все же, отправляясь на остров Пасхи, он, кажется, был заранее настроен на то, чтобы доказать существование европеоидного субстрата в Полинезии, — и, к своей радости, доказал. Дело в том, что археология и этнография Южной Америки и Восточной Полинезии располагают таким количеством фактов (нередко противоречивых, различных по значимости и достоверности), что любой мало-мальски начитанный человек может довольно убедительно доказать наличие американо-рапануйских[287] связей и полностью опровергнуть его аргументы никому не удастся. Едва ли следует считать, что Хейердал ошибается во всем, но то, что удалось выяснить после 1956 года, делает его гипотезу все менее и менее вероятной…
Мы коснемся лишь нескольких аспектов проблем, представляющих наибольший интерес.
• Во-первых, жители о. Пасхи говорят на полинезийском языке и говорят, по-видимому, давно — по крайней мере с 500 года н. э. Ни одного слова южноамериканского происхождения в рапануйском языке нет.
• Во-вторых, анализ скелетов, обнаруженных в погребениях острова (все они, правда, относятся к позднему периоду), однозначно указывает на их полинезийское, но никак не перуанское происхождение.
• В-третьих, все изделия острова Пасхи либо типично полинезийские, либо могут быть отнесены к последним и представляют собой их логическое развитие… На острове нет и не было орудий южноамериканского типа.
• В-четвертых, гипотеза Хейердала о культе солнца, якобы практиковавшемся в ранний период, основана, видимо, на неоправданно романтической интерпретации каких-то не слишком надежных археологических данных.
Далее, статуи острова Пасхи не больше похожи на произведения из Тиауанако, чем на полинезийские статуи. Примитивная техника изготовления монолитных скульптур ограничивает вариации форм. Что же касается положений, в которых изображены каменные люди, то одни и те же позы повторяются повсеместно в скульптуре Юго-Восточной Азии, Океании и Америки.
Некоторые черты рапануйской культуры (двухлопастные весла, изображения плачущих глаз, типы каменных жилищ, символические изображения "человека-птицы", обсидиановые наконечники мата) являются скорее всего результатом местного внутреннего развития. Какие-то случайные совпадения с южноамериканской культурой вполне возможны, но столь же легко обнаруживаются совпадения с полинезийской культурой"[288].
Безусловно, это не означает, что буквально все положения гипотезы Т. Хейердала неверны. Я полагаю, что если учесть наличие на острове Пасхи батата, тростника тотора и ряда других южноамериканских растений, то можно вполне допустить посещение острова какой-то одной или несколькими разведывательными экспедициями перуанских индейцев на парусных плотах. Происходить такие визиты, вероятнее всего, могли в XIII–XV веках.
И завершая эту главу, мне бы хотелось в виде своеобразного итога всему вышесказанному вновь привести слова ученого-океаниста П.Беллвуда:
"Конечно… история о. Пасхи может показаться довольно тривиальной — никаких флотилий Виракочи или инков, никаких затонувших континентов… Но, может быть, поиски подобной экзотики — следствие современных заблуждений и превратного представления о древности как таковой?
Почему вызывают интерес только одни миграции? Разве не менее удивительно, что кучке полинезийцев удалось добиться столь многого своими собственными силами, что, отрезанные от всего мира и вооруженные только собственным умом и энергией, отвагой и жаждой созидания, они создали такую замечательную культуру? Немало ученых прошлого придерживались мнения, что все хорошее и заслуживающее внимания может происходить лишь из нескольких культурных ареалов, причем большинство этих предполагаемых ареалов было населено европеоидами. Археологов никогда не увлекали подобные предвзятые идеи, но теперь, видимо, настало время широко заявить об этом. Культура Океании — достижение самих океанийцев, а не продукт трансплантации на острова какой-нибудь высокоразвитой средиземноморской цивилизации"[289].
Спор еще не окончен (вместо заключения)
Прежде чем поставить последнюю точку, необходимо подвести итоги обсуждения темы: совершались ли плавания в Америку до Колумба и если да, то какова степень их влияния на происхождение и развитие древних культур индейцев.
