Колумб и открытие Америки (вместо введения)
Была полночь 11 октября 1492 года. Еще каких-нибудь два часа — и свершится событие, которому суждено изменить весь ход мировой истории. На кораблях никто полностью не осознавал этого, но буквально все, от адмирала до самого молодого юнги, пребывали в напряженном ожидании. Тому, кто первым увидит землю, обещана награда в десять тысяч мараведи, а теперь уже всем было ясно, что долгое плавание близится к концу… Сутки были на исходе, и в светлой звездной ночи три суденышка, подгоняемые попутным ветром, стремительно скользили вперед…"[1].
В таком торжественно-приподнятом тоне американский историк Дж. Бейклесс описывает волнующий миг, предшествовавший открытию Америки Колумбом.
Три небольших деревянных корабля — "Санта-Мария", "Пинта" и "Нинья"— отправились в путь из порта Палое (Атлантическое побережье Испании) 3 августа 1492 года. Около 100 человек команды, самый минимум продовольствия и снаряжения. Во главе этой экспедиции стоял незаурядный человек, одержимый смелой мечтой — пересечь с востока на запад Атлантический океан и добраться до сказочно богатых царств Индии и Китая. Его звали Кристобаль Колон (испанский вариант имени Христофор Колумб). Он был уроженцем Генуи и находился в то время на испанской службе.
Два месяца тяжелейшего плавания по океанским просторам. Последний клочок суши — Канарские острова — остался за кормой ровно 33 дня назад. Казалось, морской пустыне не будет конца. На исходе были запасы продовольствия и пресной воды. Люди устали. Часами не сходивший с палубы адмирал все чаще слышал возгласы недовольства и угрозы со стороны матросов.
Но теперь самое трудное позади. Все признаки говорили о близости желанной земли: птицы, проплывающие зеленые ветки деревьев и палочки, явно оструганные рукой человека.
В ту ночь капитан Мартин Пинсон на "Пинте" шел впереди маленькой флотилии, а вахтенным на носу судна был матрос Родриго де Триана. Именно он и увидел первым землю, вернее, отблески призрачного лунного света на белых песчаных холмах. "Земля! Земля!" — закричал Родриго. И через минуту гром орудийного выстрела возвестил о том, что Америка открыта.
На всех кораблях убрали паруса и стали с нетерпением ждать рассвета. Наконец он наступил, ясный и прохладный рассвет пятницы, 12 октября 1492 года. Первые лучи солнца осветили загадочно темневшую впереди землю. "Этот остров, — напишет потом Колумб в своем дневнике, — очень большой и очень ровный, здесь много зеленых деревьев и воды, а посредине расположено большое озеро. Гор же никаких нет".
С кораблей спустили шлюпки. Ступив на берег, адмирал водрузил там королевское знамя и объявил открытую землю владением Испании.
Остров оказался обитаемым. Его населяли веселые и добродушные люди со смуглой, красноватого оттенка кожей.
"Все они, — пишет Колумб, — ходят нагие, в чем мать родила, и женщины тоже… И люди, которых я видел, были еще молоды, всем им было не более 30 лет, и сложены они были хорошо, и тела и лица у них были очень красивые, а волосы грубые, совсем как конские, и короткие… Черты лица у них правильные, выражение приветливое… Цветом же эти люди были не черные, а такие, как жители Канарских островов…"[2]Первая встреча европейцев с американскими аборигенами. Первые, самые яркие впечатления о Новом Свете. Здесь все казалось необычным и новым: природа, растения, птицы, животные и даже люди.
Сами индейцы, если их правильно поняли, называли свой остров Гуанахани. Колумб же окрестил вновь открытую землю именем Сан-Сальвадор (Святой Спаситель). Не подлежит сомнению, что это был один из Багамских островов[3]. Отсюда рукой подать и до Флориды, и до внушительных массивов суши Больших Антильских островов.
Открытие "Западных Индий" началось. И хотя в то знаменательное утро 12 октября 1492 года жизнь огромного Американского континента внешне ничем не была нарушена, появление трех каравелл в теплых водах у берегов Гуанахани (Сан-Сальвадора) означало, что история Америки вступила в новую, полную драматических событий эру.
Возвращение Колумба в Испанию в марте 1493 года на двух уцелевших, но сильно потрепанных кораблях превратилось в подлинный триумф великого мореплавателя. Он был осыпан многочисленными почестями и наградами королевской четы и получил твердое обещание помощи в осуществлении будущих экспедиций в "Индию".
Конечно, реальные приобретения от первого плавания были невелики: горсть жалких побрякушек из низкопробного золота, несколько полуголых туземцев, яркие перья диковинных птиц. Но было сделано главное: этот генуэзец нашел на западе, далеко за океаном, новые земли. В предвкушении будущих баснословных прибылей королевский двор и испанские толстосумы открыли адмиралу щедрый кредит.
Во втором плавании Колумба через Атлантику участвовало уже 17 кораблей и более чем 1500 человек. Были открыты новые крупные острова — Ямайка и Гаити, населенные многочисленными индейскими племенами. Однако золота, пряностей, драгоценных камней — всего, к чему так алчно стремились участники экспедиций и те, кто их финансировал, — добыть не удалось. Звезда Колумба стремительно покатилась вниз. Правда, он сумел организовать еще два похода в Западное полушарие, открыл часть Центральной Америки (Никарагуа, Коста-Рика, Панама), где (в основном у панамских индейцев) наменял значительное количество золота. Но королевский двор и спесивая испанская знать не получили главного — сокровищ китайских и индийских владык.
Великий мореплаватель умер в Испании 20 мая 1506 года в полном забвении и нищете. Современники, что нередко случается в истории, не сумели по достоинству оценить истинное значение сделанных им открытий. Да и сам он так и не понял, что обнаружил новый континент, считая до конца жизни открытые им земли Индией, а обитателей их — индийцами.
Лишь после экспедиций Бальбоа, Магеллана и Веспуччи стало очевидно, что за голубыми просторами океана лежит совершенно новая, неведомая земля. Но назовут ее Америкой (по имени Америго Веспуччи), а не Колумбией, как того требовала справедливость. Более благодарными к памяти Колумба оказались последующие поколения соотечественников. Значимость его открытий была подтверждена уже в 20—30-е годы XVI века, когда после завоевания богатых царств ацтеков и инков в Европу хлынул широкий поток американского золота и серебра. То, к чему великий мореплаватель стремился всю свою жизнь, и то, что он так упорно искал в "Западных Индиях", оказалось не утопией, не бредом безумца, а самой настоящей реальностью.
