— Джейден, будь добр, одолжи на минутку очки.
Через отполированные линзы Джейденовых очков я смогла разглядеть, что это точно был мой камень. Что он там делает? Янтарную комнату создали после того, как Карл Великий в восьмом веке подарил мне фибулу с янтарем. Спустя много веков. Что здесь не так? Кто-то взял этот камень и переместился с ним во времени? Кто? Когда? Куда? Что было раньше? Что позже? Мой бедный мозг задымился. Одно я теперь знала точно: там, в Янтарной комнате, был мой камень! Его ни с чем не спутаешь, у него уникальный рисунок и узор, так что даже в Янтарной комнате он выделялся.
— Что это значит? — спросила я у Кайрана после урока, как только за нами закрылась дверь в его кабинет. — Ты специально раздал нам эти задания. Ты знал, что я узнаю камень!
— Не был уверен, — отвечал мистер Дункан, — а знаешь ли ты, что это за камень?
— Ну?
— Его называют «Око Фафнира».[29] Он украшал рукоятку меча по имени Грам. Это совершенно уникальный меч, особенно для эльфов.
— Этот меч относится к королевским регалиям Пана? — робко поинтересовалась я.
Кайран сверкнул глазами.
— Что ты об этом знаешь?
Я пожала плечами. Мне нельзя выдавать Тень… Даже думать о нем нельзя! Пришлось быстренько вспоминать пикник в Вестминстере, когда Ли впервые рассказал мне об этих регалиях. Кайран прочитал мои мысли и кивнул.
— Так и есть. Регалии. Символы власти. Их всего три. Плащ, меч и кольцо. Меч имеет силу, только когда в его рукоятку вделан этот янтарь. Ты же знаешь, что у эльфов особые отношения с драгоценными камнями.
Да, припоминаю. Ли объяснял мне, что у эльфов драгоценные камни служат телемедиумами.
— Этот янтарь — нечто совершенно особенное, — продолжал Кайран, — обычно камни чувствуют друг друга и позволяют своим обладателям общаться на расстоянии. Но «Око Фафнира» чувствует не только владельцев других магических камней, с ним могут вступать в связь самые одаренные друиды и эльфы. Этот камень недавно был в Риме. Это точно. Его там почувствовал один из посланников короля Оберона.
В Риме? Как он мог быть в Риме, если в это время уже был у меня?!
— Мы предполагаем, — продолжал Кайран, — что Янтарная комната спрятана где-то в катакомбах Ватикана. Она пропала после Второй мировой войны. Но Ватикан всегда умел скрывать свои сокровища.
Ты серьезно? Янтарная комната, значит, в Риме?
Кайран пожал плечами.
— Кто мог ее там найти? В папский дворец имеют доступ лишь посвященные. И я почти уверен, что только кто-то один знает все тайны Ватикана. Он-то их и хранит. И это даже не сам Папа Римский. Старик о многом не подозревает. Его не во все посвящают. Он фигура слишком публичная…
Ушам своим не верю!
— Но нам это не важно, — рассуждал Кайран, — важно то, что янтарь под названием «Око Фафнира» находился где-то в Ватикане. А теперь он снова пропал! Что ты можешь об этом рассказать?
Я вздохнула и снова быстро вспомнила пикник в Вестминстере.
— Ничего нового. Я ничего не знаю ни о каких регалиях Пана, — произнесла я.
— Фелисити, — в голосе Кайрана зазвучала угроза, — не играй со мной и не смей мне лгать. Ты точно имеешь к этому какое-то отношение.
— Это я уже слышала, — дерзко ответила я. — Но с какой стати на меня возлагают ответственность за какие-то пропавшие регалии! Я была еще в колыбели, когда они пропали. Ли говорил, они исчезли в день моего рождения.
— А твои родители никогда ничего тебе не рассказывали, не дарили драгоценностей и ни на что не намекали? — упорствовал Кайран.
— Нет! Когда я появилась на свет, моего отца уже четыре месяца не было в живых. Мать работала как проклятая, а бабушка со мной вообще не общалась.
Если уж совсем честно, то бабуля меня просто ненавидела. Понятия не имею почему. У меня не сохранилось ни единого светлого воспоминания ни о ней, ни о тех редких минутах, когда она оставалась со мной один на один. Однажды она меня выпорола, так что сидеть потом было больно. Она готова была запороть меня до смерти, спасибо, вмешался дед. Она еще жива. Живет в доме для престарелых и никого уже не узнает. Сиделки с ней измучились, потому что бабуля со своей деменцией превратилась в агрессивную злобную каргу. Мать не навещала ее уже три года, у нее не было денег на поездку.
Зато дед меня всегда любил. Часто рассказывал корнуолльские саги и легенды. Особенно о короле Артуре. Я вообще росла рядом с замком Тинтажель.[30] Дед покупал мне мороженое и леденцы, и мы с ним отправлялись в долгие прогулки по Корнуоллу. Вот был дед! Всем дедам дед! Жаль, умер. Мне его ужасно не хватает. Что досталось мне от него в наследство? Стилет.
— Расскажи. — Кайран нагнул голову и внимательно посмотрел на меня.
— Вот, — я порылась в рюкзаке и протянула полуэльфу кинжал в футляре, — вот оно, дедово наследство.
Он внимательно разглядывал стилет.
— Ты поосторожней, — предупредила я, — он с фокусом.
Я нажала на уплотнение на ручке, и из нее выскочило десятисантиметровое лезвие. Кайран вздрогнул и отпрянул от меня.
— Ты знаешь, что это такое? — тихо спросил он, не сводя глаз с оружия.
— Стилет, — ответила я, пожав плечами.
— Разреши на минуту. — Кайран протянул руку за кинжалом.
Я отдала ему нож ручкой вперед.
— Фелисити, это драконий нож, — произнес Кайран, — и ты утверждаешь, что тебе его оставил в наследство твой дед?
— Ну да.
— Он что-нибудь тебе объяснил при этом?
— Только то, что этот стилет меня всегда защитит.
— Смотри, видишь руны на рукоятке? Это огамическое письмо.[31] Древний язык, давно утраченный и понятный только нескольким посвященным.
— Кому, например? Друидам и эльфам?
Кайран кивнул и провел пальцами по знакам на рукоятке. И снова мне бросилось в глаза, какие у него ухоженные руки.
— Ты умеешь читать эти письмена? — полюбопытствовала я.
