— С какой стати Ли отдает тебе на хранение такую дорогую вещь? — опять встрял Стенли. — Если он такой богатенький, завел бы себе сейф. Или ячейку в банке.
Да чтоб вас черти взяли! Что вы лезете! Побеспокоились бы лучше о своей печени!
— Какая разница, отдал и отдал, — огрызнулась я, — он мне ее доверил, а она пропала!
— Или это был подарок на помолвку, вместо кольца? — хором пропели все трое.
— Нет, — взвизгнула я, — будьте любезны, дайте мне поговорить с матерью! Где моя брошь?
Все трое замолчали и уставились на мою мать.
— Патти, — тихо произнес Эд, — брошку ты взяла?
Мать обреченно вздохнула, как осужденный по дороге на эшафот. И я уже заранее знала, что она скажет.
— Я ее продала, — призналась мать.
Неделю назад пришел счет за электричество, уже четвертый, с предупреждением, что в случае неуплаты в понедельник в пабе отключат свет. Мать нашла брошь у меня в шкафу, когда искала чистые носки. И решила, что эта вещица — ее спасение.
Повисла пауза.
— Кому ты ее продала? — хриплым шепотом выдавила я.
— Филип сказал, что он…
— Филип! — крикнула я в отчаянии.
Мать снова принялась энергично тереть барную стойку.
— Ну да, твой брат… Он разбирается в таких вещах… Знает, куда и как что пристроить. Он решил мне помочь. Тебе же больше не до меня. Ты же теперь общаешься только с фотомоделями и актерами!
Если фибула попала в руки к Филипу, я могу ее никогда больше не увидеть. Он ее уже, наверное, пристроил, покрыл свои долги и материн счет за электричество.
Я молча повернулась и пошла к выходу.
— Фели, — крикнул мне вслед Стенли, — ты считаешь, это хорошо так обращаться со своей матерью?
Я бросила на них взгляд через плечо. Трое пьяниц, уже посиневших от спиртного, и за стойкой — моя мать, хрупкая одинокая женщина с глазами серны, полными упрека.
Не говоря ни слова, я вышла из паба.
ЗИГЗАГИ ИСТОРИИ
— Российская империя была последним абсолютистским государством в Европе, — объявил Кайран, начиная урок истории, — крестьяне долго оставались крепостными, князья не платили налогов, дворянство благоденствовало, остальной народ голодал. И этой мрачной стране мы должны быть благодарны за несколько подлинных шедевров. Можете назвать мне пример, Руби?
— Эрмитаж.
Кайран кивнул.
— Джек?
— Пасхальные яйца Фаберже.
— Правильно. Кори?
— Водка!
Смех в классе.
— Водку, Кори, пили беднейшие слои населения. Филлис, помоги нам.
— Янтарная комната.[28]
— Хорошо, — согласился Кайран, — сейчас я раздам семь фотографий. Это снимки предметов искусства и зданий. Вы разделитесь на семь групп, и каждая будет заниматься определенным предметом или постройкой. Попрошу подробное досье на каждый из семи объектов.
Филлис, Руби, Кори и я получили фотографию Янтарной комнаты. Николь и Джейден примкнули к другой группе. Николь все еще дулась на Кори.
— Когда ты с ней помиришься? — шепнула ему Филлис.
— А что я ей скажу? — Кори пожал плечами. — Между мной и Холли пробежала искра, и все. При чем тут вообще Николь?
— Чурбан бесчувственный, — неожиданно резко вмешалась Руби, — знаешь же, что она влюблена в тебя уже бог знает сколько времени!
— Я никогда не подавал ей никаких надежд! — защищался Кори.
— Ты с ней целовался взасос на вечеринке у Джейдена, — вступилась я за подругу, — это означает «не подавать никаких надежд»?
Кори, Руби и Филлис посмотрели на меня так, как будто у меня выросли рога.
— Что?! Кроме меня никто ничего не помнит? — неуверенно уточнила я. — Вы же все там были.
— Мне тоже так показалось, — подтвердила Филлис.
Кори растерялся и смутился.
— Ты что же, ничего не помнишь? — спросила я его.
— Не помню, — Кори покаянно покачал головой, — утром проснулся в страшном похмелье. Ладно, может, с Николь что-то и было. И с Руби тоже.
Руби залилась краской.
— Черт, не напоминай! Срам один! Еще хуже, чем в третьем классе, когда я после физкультуры случайно вышла из раздевалки в одном белье.
Никто не посмел даже хихикнуть. Кори посмотрел на меня и тихо переспросил:
— Неужели я правда целовался с Николь?
— Правда, — подтвердила я.
— А мне казалось, что это я с тобой…
— Со мной?!
— Да ладно тебе, Сити, что ты так удивляешься? Ты в последние месяцы пользуешься такой популярностью. И так похорошела! — усмехнулся Кори. — На тебя даже Джек Робертс запал.
Увы, это была правда. Робертс пялился на меня во все глаза каждый день, по-прежнему оставаясь мальчиком из «Звездного клуба». Мало того, он еще и лыбился всякий раз, когда ловил мой взгляд.
— Я чего-то, видимо, не понимаю, Кори. Я — по-прежнему я, Робертс тоже все тот же. И его любимым занятием всегда было издеваться над нами.
— Фели, кое-что изменилось с той вечеринки у Синтии, — сказал Кори, — с тех пор тобой увлекаются снова и снова. Неужели ты сама не замечаешь? Вот и мистер Дункан к тебе неровно дышит.
— Что-то не слишком, — пробормотала я, — кстати, у нас задание по истории. Надо бы его выполнить. Иначе мне опять придется отдуваться за всех после уроков.
— Неужели это было так страшно? — с иронией произнесла Филлис, подняв брови.
— Да, — отрезала я, — он тиран!
И пусть он услышит это слово своими заостренными эльфийскими ушами! Плевать!
Мы склонились над фотографией.
— Как по мне, многовато желтого и золотого, — оценил Кори.
Вынуждена согласиться. Слишком роскошно. А ведь и у меня был, был один такой камушек! Эх, сперла маман мою фибулу! Исчез бесценный подарок Карла Великого. И мой никчемный братец даже представления не имеет, какое сокровище ему пришлось сбывать.
Филлис писала под нашу диктовку. Я вдруг обратила внимание на одно изображение на фотографии. Зеркало. А под ним в оправе — точно такой же камень, что у меня в фибуле.
