Книга Граф Сен-Жермен - хранитель всех тайн - Поль Шакорнак

Предположим, что начатая Австрией, Англией, Португалией и Голландией кампания удалась, тогда, возможно, эрцгерцог захотел бы видеть на престоле одного из своих приближенных, либо восстановил бы королеву в ее правах, так же, как хотела это сделать впоследствии его дочь Мария-Тереза, но преждевременная смерть Амиранте в 1705 г. изменила его планы. Уходит со сцены главное действующее лицо, вдовствующая королева изгнана во Францию, эрцгерцог женится, и все рушится.

Именно по этой причине незаконнорожденный сын кастильского Амиранте пытается спрятаться от взглядов тех, кому поручено его уничтожить. "За мою голову было назначено вознаграждение" — скажет впоследствии граф Сен-Жермен. Но кто тот гувернер, сопровождавший его в побеге? Лишь важное лицо могло играть эту роль. Нам кажется, что это граф Сифуен-тес, который был сначала врагом, но затем другом и союзником кастильского Амиранте. Он был одним из самых видных сторонников австрийской партии при первом походе Филиппа V в Каталонию, командовал каталонским вспомогательным взводом архиепископа Карла и вместе со сторонниками постоянно беспокоил арьергард маршала Тессе, начальника войск Филиппа V перед Барселоной917.

Вполне возможно, что граф Сифуентес, которому было неудобно следить за незаконнорожденным ребенком, оставил его в укрепленном месте, например, в монастыре Монсеррат918, издавна славившимся как прибежище знатных людей, а также своей школой бенедиктинцев, пронесших свое увлечение химией и естествознанием до сегодняшнего дня919. Не здесь ли граф Сен-Жермен получил свое первое образование?

Где же наш герой увидел мать в последний раз? Можно предположить, что это произошло в сентябре 1706 г., по дороге вдовы Карла 11 в изгнание, во Францию. Дорога должна была пролегать через Бургос. На самом деле прошли через Витторию, и мы думаем, что встреча произошла в городе Каталайуд, по инициативе графа Сифуентеса и с помощью герцога Оссонского, сопровождающего Марию-Анну Нейбургскую.

Наконец, предположительно 27 сентября 1711 г., незаконнорожденный сын кастильского Амиранте сел в Барселоне на корабль, отправляющийся в Италию, вместе с графом Сифуентесом. Он прибыл бы в Геную 12 октября, отсюда направился бы во Флоренцию, чтобы оказаться под покровительством последнего из Медичи.

Допустим, граф Сен-Жермен остался во Флоренции до смерти Джио-Гастоно Медичи в 1737 г., затем он уехал из Тосканы и направился на Сицилию, где у кастильского Амиранте были владения, отчего о нашем персонаже поговаривали, мог-да он жил в Англии, что он "богатый сицилийский землевладелец". Вполне возможно, что граф заехал в бенедиктинскую обитель в Монреале, недалеко от Палермо, чтобы встретиться с большим другом своего отца, Алваресом Сиенфуегосом, бывшим в го время архиепископом в этом городе,

Как мы помним, в Англии ценили нашего героя как музыканта и композитора. Мария-Анна Нейбургская была страстным любителем этого вида искусства, временами даже сочиняла. Поразительное сходство вкусов. Но самое странное заключается в мысли писателя Горация Уолпола, считающего, что граф Сен-Жермен был каким-то образом связан с Претендентом. Гипотеза этого писателя перекликается с тем фактом, что внучка сестры Марии-Анны Нейбургской была матерью Карла-Эдварда Стюарта. С другой стороны, Казанова пишет, что наш герой был "великим, под именем маркиза черного креста в Англии"920. Двое из братьев Марии-Анны были последовательно, с 1684-го по 1732 г., великими мастерами католического Тевтонского ордена. Если учитывать, что наряд этих рыцарей состоит из большого белого плаща с черным крестом, то мы имеем еще одно поразительное совпадение921.

Последуем теперь за графом Сен-Жерменом в Германию922. Что же он там делает? Согласно его словам, он работает над самым роскошным открытием в области красителей. Не есть ли это приложение тех познаний, которые он получил при дворе эрцгерцога Тосканского?

Рассмотрим его приезд во Францию. Людовик XV, знающий о родословной графа Сен-Жермена, принимает его как "брата" и обращается с ним как с приближенным, тогда как по отношению к Помпадур или к придворным граф ведет себя как подобает, т. е. как высокорожденный представитель знати. Тем и другим он показывает свои украшения и картины. Богатое собрание украшений находит свое объяснение в том, что, будучи в Байонне, Мария-Анна Нейбургская "отсылала золото и украшения за границу на всякий случай". Не для того ли королева так поступала, чтобы обеспечить своего незаконнорожденного сына? Что до картин, граф Сен-Жермен получил их от своего предполагаемого отца, у которого была, как утверждалось, самая богатая коллекция в Европе. Подобным образом находит объяснение и таинственный источник доходов, так и не разгаданный Шуазелем: у кастильского амиранте лежали "крупные денежные суммы в различных банках Венеции, Генуи и Амстердама", что позволяло графу Сен-Жермену защититься от нужды, выписывая себе нужные суммы.

Не забудем указать способность нашего героя к языкам, которую он унаследовал от предполагаемого отца и от предполагаемой матери, говорившей "на восьми или десяти языках", и была закреплена пребыванием у Джио-Гастоно Медичи, "в совершенстве изучившего языки".

Когда Людовик XV, "который ему очень доверял, использовал его для мирных переговоров с Англией и послал его в Гаагу"923, граф Сен-Жермен, возможно, зря пожелал воспользоваться родственными связями, что вызвало подозрения Шуазеля, не сумевшего обнаружить, с кем имеет дело.

И когда барон Глейшен утверждает, что граф некогда носил титул маркиза Монферрат, для нас это звучит как дополнительное указание на кастильского Амиранте, который, как мы помним, сыграл решающую роль в передаче Монферрата Франции.

Наконец, граф Сен-Жермен, вынужденный таить свою родословную, после всех своих приключений приезжает умереть к одному из дальних родственников своей предполагаемой матери, к ландграфу Гессенскому, поскольку по матери Мария-Анна Нейбургская является Гессенской-Дармштадской, и именно это хотел сказать ландграф, когда он будто бы ошибся именем.

Не оставив потомства, граф Сен-Жермен умер вместе со своим именем. Вместе с родственными узами он разорвал и те узы, которые удерживали его в узких рамках человеческих страстей, и приобрел, таким образом, своеобразную безличность.