Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Русские, однако, не стали ломать голову в отношении румынских переговорщиков, не имея ни малейшего намерения изменять ход своих военных операций в ответ на предложение Румынии о заключении перемирия. 19 августа Красная армия на молдавском участке фронта перешла в наступление и в тот же день овладела Яссами. Для румынского народа это оказалось большим шоком, а угроза военной катастрофы встала во весь рост. Новый начальник Генерального штаба генерал Раковица отдал, даже не согласовав его с маршалом Антонеску, приказ об отводе румынской армии за реку Серет. За несколько недель до этого Раковица, будучи командующим 3-й румынской армией, получил из рук Гетлера в его ставке дубовые листья к военному кресту. Сейчас же он был настроен на заключение мира. (После заключения перемирия он вступил в командование 5-й румынской армией, с которой выступил против немцев в Венгрии.) Оборонительная линия по Серету состояла из системы мощных укреплений и была хорошо организована в глубину. По мнению военных экспертов, русские не могли преодолеть ее с ходу. Приказ Раковицы на отвод войск был, вероятно, предварительным условием до принятия русскими решения о ведении переговоров с румынской стороной.
Сложилась критическая ситуация. Если Румыния собиралась хоть что-то спасти от тотального краха путем заключения сепаратного мирного договора, надо было срочно действовать. Молодой король со своими советниками на это решились.
Утром 23 августа кабинет министров провел совещание, на котором председательствовал маршал Антонеску. О результатах совещания премьер-министр должен был доложить королю в тот же день пополудни. Не дожидаясь доклада, король Михаэль вызвал к себе своих ближайших сподвижников – Буцести, Москони-Старциа, – дворцового маршала и генералов Санатеску и Алдеа. Они решили перенести запланированную на 26 августа акцию против Антонеску на текущий день. Действовать надо было быстро. Если маршал Антонеску примет решение начать переговоры с русскими, король и его приспешники окажутся не у дел.
Когда в три часа пополудни 23 августа глава государства прибыл к королю вместе с премьер-министром Михаем Антонеску, у того был генерал Санатеску. Решение ими было уже принято, и обоим Антонеску осталось уже недолго оставаться у власти. Как потом стало известно об их встрече, маршал Антонеску описал опасную ситуацию на фронте и высказал мнение о необходимости немедленного заключения перемирия. Об этом он уже переговорил с представителем рейха Клодиусом. Это известие ошеломило короля и его советника. Если представитель рейха уже знал о намерении Румынии заключить перемирие, то следовало ожидать, что Гитлер немедленно предпримет контрмеры – назначит новое правительство и возьмет на себя Верховное командование румынскими вооруженными силами. Король прервал беседу и вышел в соседнюю комнату, где находились его друзья. Он быстро обрисовал им сложившуюся ситуацию, и те посоветовали ему действовать немедленно.
Король возвратился в помещение, где происходила его аудиенция с обоими Антонеску. Не продолжая беседу, он решительно заявил, что политика, проводимая правительством, не соответствует интересам румынской нации, и поэтому он решил распустить его немедленно. Не обращая внимания на маршала, король прервал аудиенцию и, выйдя из помещения, приказал начальнику дворцовой стражи арестовать главу государства и премьер-министра. Маршал Антонеску, казалось, не понимал серьезности своего положения. Выходя под конвоем в коридор, он встретил начальника дворцовой стражи и крикнул ему:
– Презренные люди! Завтра вы все будете расстреляны!
Заговорщики тут же приняли решение о создании нового правительства и аресте членов режима Антонеску. Генерал Санатеску вызвал их на совещание во дворце, где большинство и было арестовано, в том числе военный министр Михай Пантаци и министр внутренних дел генерал Василиу. Начальник румынской секретной службы полковник Христеску и начальник жандармерии генерал Тобеску почувствовали неладное и на совещание не явились. Вместо этого они отправились в немецкое посольство и проинформировали Киллингера, что глава государства и премьер-министр задержаны во дворце.
Манфред фон Киллингер был солдат в душе и не нашел своего места в гражданской жизни. По окончании Первой мировой войны он служил в различных добровольческих корпусах – фрайкорах, затем перешел к коричнерубашечникам – штурмовикам и стал одним из ближайших сподвижников Рема. Уже вскоре он был назначен национал-социалистским премьер-министром земли Саксония. В «ночь длинных ножей» 30 июня 1934 года он был арестован и едва не расстрелян. После освобождения сторонился не только штурмовиков, но и СС. Когда Риббентроп занялся обновлением министерства иностранных дел, он взял к себе и Киллингера. Побыв некоторое время генеральным консулом в Сан-Франциско, он был назначен послом в Братиславу с одновременным исполнением обязанностей инспектора политической разведки министерства иностранных дел на Балканах. Вскоре он был заменен другим выходцем из штурмовиков, Лудиным, и направлен послом в Бухарест. Таким образом, в Юго-Восточной Европе в качестве послов были задействованы пять бывших лидеров штурмовиков (помимо Киллингера – Лудин в Братиславе, Каше в Загребе, Бехерле в Софии и Ягов в Будапеште). Киллингер в Бухаресте соответствовал занимаемой должности менее всего. И дело было не в том, что они не отвечали определенным стандартам: все они были галантными офицерами и революционно настроенными солдатами рёмовского типа, но не дипломатами. Правда, тот же Киллингер не пропускал возможностей приобщиться к дипломатическому образу жизни, нравам и обычаям.
Лишенный понимания смысла высокой политики и не обладая воображением и восприятием, присущими хорошим дипломатам, он не обратил внимания на поступившую к нему информацию о деятельности партии мира в Румынии. Немецкая секретная служба докладывала ему о конференции оппозиционных лидеров в королевском дворце на Синае и о создании так называемого демократического блока. Это произвело на него столь же мало впечатления, как и известие о намерениях короля Михаэля о выходе Румынии из войны, о чем он оповестил союзников. Киллингер не допускал, чтобы его благодушие было чем-либо нарушено. Более того, у него не было представления о серьезности сложившейся ситуации. Даже когда события стали развиваться таким образом, что стали понятны и ему, он попытался объяснить их по-своему. Ночью 23 августа, когда режиму Антонеску грозило падение, усилия убедить его в опасности положения ничего не дали. В немецком посольстве царили замешательство и нерешительность.
Нельзя сказать, что и на другой стороне наблюдалось единство мнений. Маниу разбирался в обстановке лучше других и ясно представлял себе реальные намерения Советского Союза, поэтому и пытался отстаивать национальные интересы Румынии. Братиану соглашался с Маниу, но у него не было такой уверенности. Маниу в течение нескольких часов пытался убедить лидера коммунистов Патраскану в правильности своей позиции, но ничего не добился. Через Анну Паукер тот получил указания из Москвы и не собирался отходить от них ни на шаг. Лишь когда пришло известие об аресте обоих Антонеску и призыве Санатеску о формировании нового правительства, между четырьмя оппозиционными партиями было достигнуто соглашение. Если бы Маниу продолжал настаивать на своем, он потерял бы навсегда свое влияние. Министерские посты в кабинете Санатеску были заняты в основном генералами, лидеры же партий демократического блока стали министрами без портфелей.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
