Противник его тоже зарычал, и Ирвальд, с удивлением, отметил знакомые нотки.
Он выбросил руку с мечом вперёд. Сталь заиграла, ударившись со скрежетом о другую сталь. Ирвальд обходил противника по кругу, не отнимая меча.
Враг был высок, даже выше, чем он. Ирвальд слышал, как шуршит плащ на его плечах, на уровне его собственных глаз. Враг поднял меч и замахнулся, но Ирвальд опять отскочил в сторону. Он взял меч в левую руку и стал поигрывать оружием, перекладывая из ладони в ладонь. Затем ринулся вперёд на врага — тот ловко отклонил его клинок, но тут же зашипел от боли: Ирвальд незаметно воткнул ему под ребро кинжал.
Враг закашлялся, сплёвывая на землю кровь. Потом затих. Ирвальд не слышал даже его дыхания. Только шелест — едва уловимый, словно что-то мягкое медленно пересыпалось при малейшем движении незнакомца.
— Владыка, — догадался Ирвальд, — ты владыка.
Незнакомец не ответил.
— Что может заставить владыку сражаться с подобным себе? — продолжал рассуждать Ирвальд вслух, — жадность? Зависть? Чего ты хочешь?
Враг выдернул кинжал, швырнул в сторону и бросился на него, воя, будто раненый зверь. Ирвальд пригнулся и выпрямился как раз в тот момент, когда враг нацелился отрубить ему голову. Меч его рассёк ладонь противника, отделяя пальцы, сжимавшие клинок. Оставшись без оружия, враг вцепился в него когтями здоровой руки и, подтянув к себе, рванул зубами шею. Ирвальд зарычал, сбрасывая с себя врага. Но тот был силён. И молод. Ирвальд чувствовал, что рука, терзавшая его, была крепкой, а кожа — гладкой. Обезумев от боли и ненависти, Ирвальд бросил меч, схватил врага за волосы, откидывая его голову назад, и вонзил когти в глазницы.
Враг заскулил и отпустил его плоть, хватаясь за запястья. Но Ирвальд крепко держал его худые скулы, вдавливая пальцы всё глубже в глазницы. Глазные яблоки лопнули и брызнули липкой слизью. Теперь они оба были слепы. Однако Ирвальд привык к темноте, и теперь у него было преимущество.
Он отпустил врага лишь на мгновение, чтобы поднять меч. Затем он швырнул поверженного владыку на землю лицом вниз, заломил руки за спину и, усевшись сверху, притянул к себе за волосы. Лезвие меча упёрлось в шею врага.
— Что мне делать? — спросил Ирвальд, — отрезать тебе голову?
Владыка хрипел, царапая когтями его пах, однако Ирвальд лишь крепче прижал его коленями к земле и намотал на локоть волосы противника, заставив выгнуться от боли.
— Достаточно, — раздался уже знакомый голос незнакомца, — ты победил.
— Нет, — на губах Ирвальда заиграла хищная улыбка, — пока его сердце бьётся, это не победа. Я вырву его сердце и выпью его кровь.
— Как высокопарно, — ехидно заметил незнакомец, — и всё ж, я бы хотел, чтобы ты его отпустил.
— Слишком большое искушение, — заявил Ирвальд, вдавливая лезвие в шею противника. Он с наслаждением слушал, как с меча капает кровь, а из прорези на горле со свистом вылетает воздух.
— Я готов выслушать, что ты хочешь взамен.
— Назови своё имя.
— Тебе ни к чему это знать.
— Он долго не протянет, — пообещал Ирвальд.
— Тебе нечего больше желать?
— Хочу знать, для чего всё это затеяно.
— Учти, Ирвальд, если он умрёт, я уйду. А ты останешься здесь навсегда.
— Думаешь, я не выберусь? — усмехнулся князь.
— Вопрос только когда. К тому времени все о тебе забудут, включая и твою жену.
— Хорошо, — подумав, согласился Ирвальд, — верни моего ядокрыла.
— Какая забота…
— Верни мне зрение и выведи нас отсюда.
— Сначала отпусти его.
— Нет.
— Я даю слово.
— Оно чего-то стоит?
— Не дерзи мне, князь, — предупредил незнакомец, — забирай то, что потребовал, и убирайся к дьяволу. Не то я срублю головы вам обоим.
Ирвальд неторопливо отвёл меч от горла противника и осторожно поднялся. Тотчас же пещера вокруг задрожала. Он почувствовал, как каменный пол уходит из-под его ног. Ирвальд замахал руками, пытаясь ухватиться за что-либо, как вдруг повалился на спину, а в глаза ударил яркий луч. Несколько мгновений он лежал, привыкая к свету, затем поднялся и осмотрелся.
Он опять был в лесу и сидел по пояс в болотной жиже. Чуть неподалёку на сухой траве развалился Юрей. Голова его была спрятана под крылом, а спина едва заметно подрагивала. Он спит, догадался Ирвальд и облегчённо откинулся назад. Тина облепила его щёки, запуталась в волосах, но он не обращал на это внимания, просто наслаждаясь тем, что находится опять на поверхности, у подножья Синих Гор. Ирвальд смотрел на их величественные вершины, пронзающие небо над головой, и никогда ещё они не казались ему такими красивыми…
— Вставай, — велел голос, — мы одни.
Владыка поднялся на колени и схватился ладонями за лицо. Было больно.
— Могучий воин повержен щенком, — с издевкой сказал голос.
— Заткнись, — глухо прошептал владыка.
— Я начинаю думать, что все затеянное становится не так интересно.
Владыка хмыкнул, не удостоив его ответом. Он тихо колдовал, восстанавливая покалеченные глаза.
— Мораш погубил медведя, — гневно продолжил голос, — ты говорил, что он слаб.
— Я не думал, что он появится. И я не говорил, что он слаб. Мораш стар и глуп.
— В молодом князе слишком много ярости.
— Я видел.
— И всё еще надеешься его победить?
— Это мне ни к чему.
— Как же!
— То, что было сегодня — баловство.
— Баловство… Знал бы ты, как я хотел, чтобы Ирвальд срубил твою голову. Это было бы пиком торжества. Я бы насадил её на шест возле камина и любовался бы, пока черви не изглодали твою плоть.
— Оказывается, в тебе столько страсти, — ехидно заметил владыка, блеснув одним исцелённым глазом, — столько же, сколько и жадности.
— Мне до тебя далеко.
— Зачем ты его отпустил? — спросил владыка.
— Мы заключили сделку. Я держу слово.
— Он всё равно проиграл, — усмехнулся владыка, отнимая ладонь от лица. Белые зрачки злобно сверкнули, прежде чем исчезнуть в бездонной синеве налитых яростью глаз.
Глава 29
Ближе к полудню Мораш улетел в свой замок. Ярушка, наконец, вздохнула свободно и вышла наружу. Во дворе замка царил хаос. Повсюду валялись ветки деревьев и вырванные с корнями кустарники, разбитые колёса телег. Она закатала рукава и стала помогать собирать мусор, однако Зельда решительно прогнала её со двора.
— Негоже, княгиня. Хозяину не понравится.
— Откуда ты знаешь?
