– Мне кажется, ты мог бы быть с нами подобрее, – говорю я.
– Не груби, Элси. Он же болен, – укоряет меня мама.
Ну вот. Снова здорово. Опять один из моих братьев ведет себя черт знает как, а меня отодвигают в сторонку.
– Ага, спасибо вам большое, – ворчит Диллон. – И не спасибо тоже. На сегодня хватит.
С этими словами он поворачивается к нам спиной.
А я чувствую, что мне до смерти все надоело – его противный запах и то, что он все время говорит какие-то глупости, а потом отказывается от своих слов. В общем, с меня хватит. Сыта по горло своим братцем.
– Почему ты такой идиот? Тебе все равно? Не понимаешь, что убиваешь себя?
Мама ахает и начинает плакать. Диллон поворачивает к нам голову и морщится. Мне кажется, что он тоже сейчас расплачется, но он хохочет и брызжет слюной. Мы озадаченно смотрим на него.
– Успокойся, Диллон. Давайте начнем все сначала, – говорит отец.
Похоже, он думает, что прошлое можно стереть, как карандашную надпись ластиком. У меня противно першит в горле.
Лицо Диллона разглаживается. Он смотрит на меня и склоняет голову к плечу:
– Элси может остаться. А вы уходите.
Родители начинают возражать, но Диллон нажимает на кнопку вызова медсестры. Та приходит и выводит отца и маму из палаты.
– У вас – десять минут, – строго говорит медсестра нам с Диллоном.
Когда дверь закрывается, Диллон притягивает к себе мою голову. Я стараюсь отвернуться подальше от его губ. Меня тошнит от запаха ванили.
– Мне нужна твоя помощь, – шепчет Диллон. – Ты должна сделать кое-что для меня, но никому ни словечка!
– Я очень стараюсь тебе помогать, – отвечаю я.
– Нет. Ты должна кое-что сделать для меня.
Диллон стреляет глазами из стороны в сторону. Похоже, боится, что за нами кто-то следит.
– Спроси своего дружка про футболку Эдди.
Я вздыхаю. Это так похоже на бред сумасшедшего. Я говорю брату, что ему лучше поспать, что я зайду завтра, но он цепко держит меня за шею.
– Слушай меня. Футболка Эдди где-то там. Тэй думал, что она у меня, он хотел узнать, не уничтожил ли я ее, но я ее не нашел. Я искал везде, несколько месяцев искал, но она исчезла. Ты должна поговорить с Тэем и узнать, что с ней случилось. И если он знает, где эта футболка сейчас, ты должна найти ее и сжечь.
Похоже, его накачали какой-то наркотой. Или он умирает. Перед смертью люди говорят разную чепуху. Откуда где-то могла взяться футболка Эдди и зачем Диллон хочет ее сжечь? Я с трудом сдерживаю слезы. Мой брат сошел с ума.
– Дил ты понимаешь, где находишься?
Он смотрит на меня так, словно меня не видит. Я в ужасе. Какие еще вопросы можно задать, чтобы понять, в порядке он или нет?
Он смотрит на меня нормальными глазами:
– Я говорю серьезно. Футболка у Тэя, спроси его о ней. Красная футболка, в которой Эдди был в тот день.
– Красная? Да нет, ты ошибаешься. В тот день Эдди был в синей футболке. Разве ты не помнишь? Не так давно я подумала, что в тот день именно ее держал в руке отец и накрыл меня ей, когда я отрубилась на берегу. Мне все время являлась во сне и в воспоминаниях эта синяя ткань. И это тоже странно – ну вот откуда у отца взялся мамин плащ? Было холодно, почему же она его не надела?
Диллон притягивает меня ближе.
– Нет, – кричит он. – Ты должна мне поверить! Эдди был не в синей! Вспомни, Элси! Он переоделся как раз перед тем, как мы вышли из дома. Мы собрались уходить, а тут телефон зазвонил, и он помчался наверх и переоделся. И надел он красную футболку вместо синей – красную, с дырочкой.
В моем сознании бешено мелькают цвета. Синее пятно – как раз перед тем, как я отключилась… серая галька… белая пена… красная футболка Эдди с рисунком в виде желтого льва. Эдди в этой футболке, шлепающий по воде.
Красное пятно на фоне туманно-серой воды.
Я помню: он был в ней.
Диллон трясет меня за плечи:
– Элси, ты узнаешь, где он ее спрятал?
Я вырываюсь из цепких рук брата. Красная вспышка. Я вспоминаю кусок яшмы, а еще – другие камни, которые мои друзья-дайверы приносят в подводную пещеру на удачу. И тут я понимаю, где находится футболка Эдди.
– Я не понимаю… – бормочу я. – Почему футболка Эдди у Тэя? И откуда ты знаешь об этом?
– Он написал мне записку. Я пять лет ждал, что кто-то узнает о том, что мы натворили. И вот теперь все выясняется.
– Что вы натворили? – шепчу я, и мои слова звучат так, будто их произнес кто-то далеко-далеко.
– Это я виноват. Я мог спасти его, но не спас.
– Что вы натворили? – повторяю я. – И кто это – «мы»?
Диллон тянет питательную трубку. Он выдергивает ее из носа. Густая жидкость с запахом ванили разливается по всей кровати.
– Не надо сегодня больше никаких посетителей! – кричит он.
– Что еще ты помнишь? – умоляюще выговариваю я, слыша, как спешит к палате медсестра.
– Ничего.
– Что еще? – в отчаянии кричу я.
– Когда отец спрашивал всех подряд, не видели ли они чего-нибудь, он нашел на берегу мамин плащ. Я же сказал тебе. Она была там.
Входит медсестра и выводит меня из палаты.
Глава четвертая
С огромным трудом я надавливаю плечом на стеклянную дверь на выходе из больницы. Наконец она поддается. Я спускаюсь на две ступеньки по лестнице и сажусь на парапет. В моих руках – записка, которую я взяла из ящика с носками Диллона. Дрожа всем телом, я раскрываю ее.
Д.
Мне надо поговорить с тобой о том, что случилось в тот день.
Я буду на Пойнте завтра в шесть. Пожалуйста, приходи.
Я переворачиваю записку.
P.S.: Записку уничтожь. Тэй.
Слова кричат мне в лицо.
Д.
Мне надо поговорить с тобой о том, что случилось в тот день.
Тэй.
Я мысленно твержу себе, что может существовать другой Тэй, что все это – какое-то недоразумение. Но я узнаю почерк. Тот самый каллиграфический почерк, который не раз видела в записках Тэя, адресованных мне. Но что это значит – я без понятия. Придется пойти и разыскать футболку Эдди. Прямо сейчас. Добраться до Сэндвич-Ков и погрузиться в пещеру, а ведь уже почти совсем стемнело.
Домой я еду на такси и расплачиваюсь деньгами, украденными из маминой сумочки. У меня нет времени зайти в бухту за гидрокостюмом. Пробегаю две мили до Сэндвич-Ков по берегу, ни разу не остановившись. Я едва дышу, но не даю себе отдохнуть. Оставив на себе топ и нижнее белье, мысленно готовлюсь к обжигающему прикосновению ледяной воды. Камни врезаются в мои ступни и ладони. Перебираюсь к воде через ямы лиманчиков. Небо ясное, воздух холодный, хотя до заката было очень тепло. Я утешаю себя, мысленно повторяя шуточки Эдди. Вспоминаю одну из них, про рыбу-ангела, и это подбадривает меня, придает решимости и позволяет забыть о боли.
