— Да. И это славно.
— Славно? Я тебе покажу, как это славно! — воскликнула Дар. — Потрогай мою спину.
Севрен растерялся.
— Давай, давай! Потрогай!
Севрен провел пальцами по спине Дар, прикрытой ветхой тканью платья.
— Чувствуешь, какие рубцы? — спросила Дар. — Вот как тут платят за строптивый норов.
Больше Дар ничего не сказала, да и Севрен решил, что лучше помолчать.
«Один денек выдался чудесный, — думала Дар, — и потом остальные дни будут казаться еще хуже, чем есть».
Вблизи от ставки короля Дар отдала Севрену поводья и побежала вперед. Севрен не бросился за ней, он просто проводил ее взглядом. Тви очень серьезно посмотрела на него.
— Не сердись на Дар, — попросила она.
— Как же я могу на нее сердиться? — удивился Севрен. — Ведь сердиться не за что.
Помощников у Давота было много, поэтому работы на долю Дар и Тви оставалось мало. Большей частью им приходилось держаться в стороне и не мешать, пока готовили и подавали ужин. Они поели в то же время, когда ужинали гвардейцы, а потом вымыли посуду. Когда Дар и Тви закончили работу, мердант Крон сопроводил их к стоянке полка. Он сказал мерданту Тигу, что ждет девушек в ставке короля на рассвете, и ускакал. Сгущались сумерки.
Дар и Тви направились к купальному шатру, но дорогу им загородила Неффа.
— Оркам уже подали ужин, — сказала она. — Мыться вам незачем.
— Все равно мы должны вымыться, — возразила Дар.
— Воду вылили, — буркнула Неффа. — Рабочие платья постирали, они мокрые.
Из купального шатра вышла Нена.
— Эта сучка не надевает платье — ни мокрое, ни сухое, когда милуется со своим страхолюдиной, — фыркнула она. — И маленькая потаскушка тоже.
— Это неправда! — выкрикнула Тви.
— Не слушай ее, — сказала ей Дар и повернулась к Неффе. — Мы должны помыться.
— Так идите к реке.
Дар подумала: не выкупаться ли и вправду в Тургене, но сразу отказалась от этой мысли. Река была глубока и холодна, с опасными быстринами. Тви могло легко подхватить и унести течением.
— Мужчинам все равно, как бабы пахнут, — продолжала язвить Нена. — Но ведь вы у нас с мужчинами не знаетесь, верно?
Она зловеще улыбнулась.
«Это Нена придумала, — поняла Дар. — Она знает, что нам из-за этого будет плохо».
Она стала гадать, как поведет себя Ковок-ма, когда они с Тви придут к его шатру «сноффи ва урквашавоки» — воняющие как вашавоки. Похоже, выбора не оставалось. Дар взяла Тви за руку.
— Пойдем. Пора спать.
Не оглядываясь назад, Дар повела Тви к шалашу Ковока. Он раздвинул камыш на входе раньше, чем они подошли, и Дар подумала, что он, наверное, ждет их. Она остановилась в нескольких шагах от шалаша. Тви, которую Дар держала за руку, тоже была вынуждена остановиться.
— Даргу, Маленькая Птичка, — проговорил Ковок-ма. — Вы сегодня не подавать еду.
— Нам дали другую работу, — ответила Дар, не трогаясь с места.
— Входите, — сказал Ковок-ма. — Отдохните.
— Ковок-ма, мерт дава-сплуфукук тва, («Ковок-ма, мы не мылись».) — проговорила Дар. — Мерт сноффук («От нас дурно пахнет»).
Ковок протянул свои здоровенные ручищи.
— Идти сюда, Маленькая Птичка.
Дар отпустила руку Тви, и та бросилась к орку. Ковок-ма обнял девочку и усадил к себе на колени.
— Ты пахнуть как Маленькая Птичка, — сказал он. — Это хороший запах.
Тви весело хихикнула. Ковок-ма посмотрел на Дар.
— Думать, ты пахнуть как Даргу.
— Хай, — кивнула Дар.
— Идти сюда. Этот запах тоже приятный.
Если бы Ковок-ма был человеком, Дар решила бы, что он просто решил пощадить ее чувства, выдать желаемое за действительное. Но Ковок-ма не умел лгать даже с самыми лучшими намерениями.
«Ему действительно нравится, как я пахну».
Эта мысль и удивила, и порадовала ее. Она залилась румянцем.
— Шашав, — сказала она. («Спасибо».)
Дар и Тви отправились к ставке короля, как только начало светать. Едва они отошли от стоянки полка, как от реки подул сырой пронизывающий ветер. Порывы ветра облетели вокруг шалаша Ковока и разнесли запах Тви и Дар между спящими орками. Орки сразу проснулись, почувствовав, как изменился воздух. Трудно было не заметить запаха вашавоки, который прежде был едва различим. Сидя в своем шалаше, Гарга-ток перебирал пальцами уши, пришитые к краю колпака. Он решил, что дальше такое терпеть нельзя.
«Встречусь с остальными, — подумал он. — Пора действовать».
После того как гвардейцам был подан завтрак, Дар услышала грохот конских копыт. Гвардейцы выехали из сборного лагеря.
— Короля встречать поскакали, — объяснил Давот. — Его величество прибудет сюда завтра. Предстоит здорово попотеть.
Давот и его помощники уже начали готовить еду к завтрашнему пиршеству. Хлеб нужно было испечь заранее, и в десятках больших мисок уже подходило тесто. Вскоре Дар и Тви подкладывали дрова во все печки, подносили воду и дрова в поленницу. В шалаше стало жарко от пламени, бушующего в печах. Платье Дар промокло от пота и прилипло к телу, сама она перепачкалась в саже и грязи. К ужину выпечка хлеба была закончена, и Дар обратилась к Давоту:
— Можно Тви вернуться на стоянку нашего полка? Сегодня вечером она должна прислуживать оркам.
— Но тут она лучше поест, — возразил Давот.
— Да, но если она будет прислуживать оркам, ей придется выкупаться.
— Выкупаться? Зачем ей это нужно?
— У орков слишком острый нюх.
Давот пожал плечами.
— Ну тогда пусть идет.
Отправив Тви и строго наказав ей вымыться как следует, Дар трудилась до тех пор, пока не вычистила всю золу из печей и не вымыла все котлы. Работу она закончила в сумерках — и пошла к реке. Было одно место на берегу, где деревья подступали к самой кромке воды и можно было выкупаться спокойно, зная, что тебя никто не увидит. Дар подошла к роще, огляделась по сторонам, убедилась, что никто из солдат за ней не подглядывает, скользнула за деревья и направилась к реке.
Стремительное течение Тургена глубоко врезалось в русло, берег здесь был крут. Землю из-под деревьев, стоявших ближе к воде, унесло водой, их корни обнажились. Дар осторожно спустилась к берегу. Плавать она не умела, и, когда смотрела на реку, ее охватывал страх. Ступив в воду, она осторожно ощупала ступнями дно, чтобы найти надежное место, где можно было бы встать. Всего в нескольких шагах от берега вода дошла ей до колен. Поток воды упорно стремился столкнуть ее с места, волны оглушительно шумели.
