Недоуменно хмурится.
— Я люблю ее. А она больше не хочет меня знать. И ничего вообще от меня не хочет.
Раков досадливо крякает и возвращается обратно. Снова достает из портфеля нашу папку, садится за стол:
— Прошу прощения. Меня неправильно информировали. Я думал вам нужны услуги иного характера, — надевает очки и, открыв нужную страницу глухо произносит, — сейчас редко кто хочет поступить по совести. Все больше о выгоде думают… И я с радостью возьмусь за ваше дело.
Мы долго беседуем за закрытыми дверями, и после этого Аркадий Юрьевич назначает встречу с Таисией.
Он полон решимости, а я не очень верю, что у нас что-то получится.
Таська упрямая. И гордая. И я очень сильно ее обидел.
И эта тачка дурацкая, которую я подарил Алексе, жжет, как клеймо. Мне так стыдно, что не знаю куда деваться. Из-за нее теперь Тася категорически отказывается от всего, что я могу ей предложить.
Не верю, но с затаенным дыханием жру результатов их встречи. Я надеюсь, что адвокат сможет найти правильные слова и убедить жену не отвергать то, что ей положено по закону.
Однако, когда он звонит, я по первым же нотам понимаю, что ничего не вышло:
— Я предоставил ей перечень всего, что она должна получить после развода…
— И?
Он мнется, кашляет, прочищая горло, и только после этого отвечает:
— Таисия Михайловна просила передать, чтобы вы все оставили себе. Вам нужнее. Потому что вокруг еще столько баб неё… — глотает окончание слова, — Простите дальше цитировать не буду.
Я сдавливаю виски холодными пальцами. Головная боль уже стала частью меня.
— Найдите способ. Даже если она не хочет. Может, дарственную?
— От дарственной она сможет официально отказаться. Проще всего завести счет на ее имя и положить туда столько, сколько вы считаете нужным. Эмоции когда-нибудь пройдут, здравый смысл включится. Она поймет, что вы это сделали для ее же блага.
Надеюсь. Я не хочу, чтобы она в чем-то нуждалась. И готов ей отдать все, что у меня есть.
Глава 18.3
Время до развода летит стремительно. Будто самой Вселенной хочется поскорее развести нас на разные полюса.
Меня ломает. Сторожу у дома, как верный пес, приезжаю к ней на работу, лезу во все места, где она может быть. И уже по хрен на все. На работу, на коллег, на проект, который, как назло, вышел на новый виток и требует моего непосредственного внимания.
На все насрать. Главное – Тася. Я схожу от одной мысли, что больше не увижу ее улыбки, не почувствую ее тепла. Мне хочется остановить этот экспресс, который вот-вот снесет нас к чертовой бабушке, но я бессилен.
Мои слова больше не имеют значения — им не верят. Мое присутствие в тягость.
В те моменты, когда удается добраться до Таисии, она неизменно с красными глазами и выглядит так, будто совсем не спит, ночами напролет рыдая в подушку.
Она несчастна, но никогда не пойдет на попятный. Не простит предательства. Не сможет быть рядом с тем, кто поддался необъяснимой слабости. И можно сколько угодно оправдываться, что все это было придумано Красноволосой змеей и ее подельниками. Они это затеяли, а не устоял я. С меня и ответ.
Очередным ударом прилетает сообщение, что слушание по нашему делу переносят на десять дней раньше установленного срока.
Оказывается, не только у меня есть знакомые в этом городе, Тася тоже обзавелась связями и теперь использовала их против меня. Против нас.
— Будем тормозить? — со всей серьезностью уточняет адвокат, сообщив мне эту новость, — можем попытаться не только аннулировать это решение, но и потянуть еще пару недели, а то и месяц.
— Не надо
Я понимаю, что на цепи ее не удержишь. Тася так отчаянно рвется на волю, что у меня сердце кровью обливается
Кто я такой, чтобы ей мешать? Просто почти бывший муж, который все изговнял. Насильно мил не будешь, и я это прекрасно понимаю. Надо отпустить, вернуть ей крылья, чтобы потом снова завоевать.
Поэтому я не сопротивляюсь ускоренному процессу, запрещаю адвокату вставлять палки в колеса и смиренно принимаю наказание.
Слушание назначено на десять утра. Тася приходит в темных очках, но покрасневший нос ее выдает полностью и с головой.
Ревела. Как всегда. Из-за меня
Мы сидим на разных рядах и молчим. За нас все делают адвокаты. Нам останется только сказать решающее «да» и поставить подписи. Мне удается всучить ей что-то из недвижимости, и уже когда все бумаги подписаны, и мы официально разведены, адвокат сообщает ей про счет.
Я не вижу ее глаз за темными стеклами, но уверен, что там нет и намека на благодарность.
— Не стоило.
Голос у нее хриплый и осевший. Безжизненной
— Не отказывайся
— Я пущу эти деньги на благотворительность.
— Как хочешь, Тась, только не отказывайся.
Адвокаты, выполнив свой долг, желают нам успехов и благополучия и уходят, а мы останемся одни. Стоим на крыльце ЗАГСа, а кажется, что на руинах прежнего мира.
— Максим, — сдавленно произносит бывшая жена, и меня ведет от того, что слышу свое имя из ее уст. В последнее время она не называла меня иначе как Кирсанов.
— Тася…— делаю порывистый шаг к ней.
Но она поднимает ладонь, возводя стену между нами:
— Прости за то, что обращаюсь с такими глупостями. Но не мог бы ты подбросить меня домой…к тебе
Раньше было к нам.
— Там осталось кое-что из моих вещей. Мелочи, но я бы хотела забрать.
— Конечно
И вот мы едем в то место, которое когда-то было нашим общим домом. Рядом, но бесконечно далеко друг от друга. Не вместе.
Больше не вместе…
