резво подняв.
— Неужели аристократам даже в таких мелочах нужна компания? — уточнила, с громким хлопком закрывая книгу, прежде демонстративно вырвав ладонь.
— Обязательно, — подмигнули мне. — Пойдем. Сегодня в «Сарме» подают фаршированную утку, неужели не хочешь?
— Уже бегу, — съязвила. — Мы же не едим там каждый день.
Реневальд, как выяснилось, не особо жаловал специи, свойственные дайидской кухне, поэтому часто мы обедали с ним в «Сарме», принадлежавшей господину Мейелсу. В первый раз, ожидая очередную, утрированную донельзя роскошь, я и не предполагала, что заведение окажется, на удивление, скромным и с по-домашнему вкусной имперской едой. Единого меню здесь не было, повар каждое утро закупался на рынке самыми свежими продуктами, поэтому готовили из того, что удалось получить. Сегодня ставки сделали на утку, которую нам подали сразу.
На сцене, находившейся на небольшом возвышении, как всегда началось действие. Часто там пели музыканты и танцевали разные труппы — одиночки могли поработать и за еду, и за вознаграждения от посетителей, а вот те, кто получше, непременно взимали плату. Негромким голосом запел ашуг древнюю балладу о становлении империи. Присутствующие, изначально более увлеченные едой, постепенно поднимали головы, завороженные голосом. Слова знали многие: песня, начинаясь с эпохи Наридов, переходила к каждому историческому этапу, характеризуя его кратко и связывая с последующим. Музыка была примитивной, одни и те же звуки повторялись на каждом этапе, но этим она и завораживала — вводила в подобие транса. Однако на современности все либо тактично заканчивали выступление, либо говорили о грядущих завоеваниях, либо бросали общие предложения о величии империи и самой принцессы. Зал замер.
Зал замер, ожидая продолжения, всем было интересно, по какой из граней пойдет ашуг, и насколько это окажется законным. Начало было вполне приемлемым, соответствующим общепризнанным канонам, а дальше…
Всевластная судьба ведь предрекла,
Правителям восстановить руины.
Предчувствие паденья в воздухе гоня,
Великим уничтоженным отныне.
Армия в империю войдет,
Бал маскарадный превратится в бой.
Смертью наготове мы найдем свой путь
Погружая в хаос прежний строй.
Сумеречно войско на границе,
Разбиты ведь оковы старой власти.
Пепел поднимается над миром,
Кровью залиты все улицы столицы.
Она летит как утренняя птица,
Звучит людской свободы вой.
Она яв и тся в роли демоницы,
В забвение отправив весь осиный рой.
Музыка, набравшая темп в середине, сейчас снова вернула прежний, немного заунывный ритм и медленно исчезла.
Тишина.
Она появилась на минуту, но как только прозвучал последний аккорд мелодии, зал загремел бурными аплодисментами. Мужчина, не верящий в успех песни, активно закивал, счастливо улыбаясь. Народ, а здесь были только простолюдины, ликовал. Даже простая песня на минуту, но давала им ощущение свободы.
— Красиво, согласись? — усмехнулся Харитон.
— Красиво, — подтвердила, отложив вилку. — Даже очень. Эти слова…Они будто…
— Какие? — подался ко мне.
— Пророческие.
— По мне, обычная песня. Но что-то в ней, определенно, есть, — пригубил из стакана воду, пристально глядя на меня.
— Его могут убить? — уточнила с равнодушием.
— Какого-то доходягу? С ума сошла? Если власти узнают, выпорют пару раз, но ничего более.
— А раз власть ты, то…
— Никто не узнает, — с громким стуком поставил стакан на стол.
— Ты прав, я параноик, — согласилась, привставая. — Мне нужно к Фламелю.
— Нет, кошка. Никакого Фламеля. На сегодня хватит. Пойдем выберем тебе костюм для верховой езды в пустыне.
— Хочешь вырядить меня в куклу?
— Не угадала. Хочу облачить тебя во все черное, со своими типичными нарядами ты даже часа на солнцепёке не продержишься. Признаюсь, госпожа Суон с тобой хорошо поработала, смогла превратить гадкого утенка в подобие лебедя.
Это он про мой обновившийся гардероб. Госпожа Суон отмела катарскую моду сходу и решила облачить меня на имперский манер. Теперь мои волосы ежедневно укладывали слуги, а одеваться помогала горничная, затягивая корсет и делая и так небольшую талию неестественно тонкой. Харитон, увидев меня обновленной (не думаю, что то белое платье он успел разглядеть), не прокомментировал, хлопнул дверью и удалился.
— Так мы действительно будем охотиться на котов? — вернула я его к нашей изначальной теме.
— Дочь лорд Варна хочет барханного кота на шестнадцатилетние. Забавно: кошка будет охотиться на кошку, — проговорил он, будто меня здесь не было. То, что герцог называл меня кошкой я старательно игнорировала, у Льва были свои причуды.
— Я не буду охотиться.
— Твое присутствие не обсуждается, Тия. Верхом ты умеешь, увидел. Есть то, чего ты не умеешь, Мелетия?
— Если я что-то не умею, стоит появиться одному желанию, чтобы я научилась, — ответила, пожав плечами.
Харитон думал, что сидеть верхом я неспособна, но профессия шлюхи обязывала и выезды с аристократией на конях, так что многие бордельные девицы могли похвастаться способностями наездницы. И я не о позе для сношения.
— Как всегда ты немногословна.
— Я могу отлучиться в «Сладкий плен»?
— Что-то серьезное?
Сарика «разозлила» одного из гостей, так что в результате обзавелась гематомой на половину лица и легким сотрясением. Зинар по заверению целителя пришлось отстранить ее от работы на пару дней, но то что потворница опять осмелилась подложить ее под кого-то, кроме указанных мной двух гостей, не заслуживало игнорирования с моей стороны. Однако, женщина, предвосхищая наш разговор, исчезла и не появлялась в доме терпимости.
— Сарика сильно заболела, — кивнула, с мрачным видом комкая салфетку.
Люди жалкие и ничтожные существа, но каждый раз, перед тем, как навестить ее, я тем не менее продолжаю покупать все, что она любит.
— Я могу пойти с тобой?
— В обитель разврата? Днем? Герцог, да вы бунтарь, — хмыкнула, не меняя выражения на лице. По правде говоря, я не хотела видеть герцога рядом, ведь посетить я собиралась и «кукол».
— Николас тоже спрашивал про нее, «перестала заходить» говорит, она же в углу постоянно книги читает. Любознательный ребенок. У вас все такие? Если да, недолго, и я поменяю мнение о распутницах, — и смотрит выжидательно. В глазах смешинки, а уголки губ немного
