ворсистому ковру, будто чудовищная, одетая в бронзовый панцирь, сколопендра. Но вот она остановилась, вытянула суставчатый палец… Нащупала носок кожаной туфельки… И с необыкновенной живостью ринулась в атаку, метя растопыренными пальцами в лодыжку.
Издав невнятное ругательство, Вайолет пинком, точно крысу, отшвырнула бронзовую дрянь. Она улетела в пахнущий керосином сумрак и по пути сшибла ещё парочку подобных механических игрушек.
БЗ-З-З-ЗОН-Н-НК…
Тягучий, оглушительный звук вдарил по ушам. В клетке, что висела под потолком, проснулась механическая канарейка: открыла усеянный острыми железками ротик, сипло пискнула – и выдала столь яркое и мощное пламя, которому позавидовал бы и феникс.
– Ну долго ещё?! – в сердцах воскликнула Вайолет, устав сдерживаться. – Можно подумать, мы ожидаем приёма у Королевы!
Позади раздался смешок.
– Кажется, кто-то соскучился…
– И вовсе нет! – огрызнулась Вайолет, обернувшись к Эдмунду столь резко, что всколыхнулось голубое, как яйцо дрозда, платье.
– Несомненно, да, – с гаденькой улыбочкой откликнулся тот и, небрежно прислонившись к одному из уходящих ввысь стеллажей, уставился на неё. – Ты так и не научилась врать, милая маленькая Престон… Лучше признайся: грядущее событие тебя волнует. Ведь никогда не знаешь, что он потребует: капельку крови, невинный поцелуйчик руки… Или, – Эдмунд обвёл наглым взглядом её обтянутую шёлком фигуру, – подставить зад и раздвинуть ноги.
– Мастер не позволит!.. – задохнулась разом помертвевшая Вайолет.
– Уже позволил. На тебе платье, скажешь нет?
– Это ничего не значит! Он не позволит… Я ему как дочь!
Льдистые глаза сузились в щёлки.
– Дочь? – скрежетнул Эдмунд – и вмиг оказался рядом. Навис, обдал физически ощутимой ненавистью и заговорил, сквозь зубы цедя резкие слова: – Запомни раз и навсегда: ни то, что тебя когда-то подобрал Мастер, ни что-либо другое, никогда и ни за что не сделает из тебя его дочь. А…
– …А пижонские тряпки не сделают аристократа из последнего плебея, – внезапно перебил Эдмунда звонкий голос.
По лицу Охотника метнулась судорога бешенства. Отступив от Вайолет на шаг, он обернулся.
Лохматая фигура, что появилась в начале коридора, насмешливо отдала ему честь. За очками, в которых на сей раз не хватало правой линзы, сверкнули хищные багровые искорки.
Эдмунд скривился. Губы дёрнулись, выплёвывая имя:
– Гвин.
– Он самый. Привет, Эдвард.
– Я – Эдмунд! – прорычал Охотник, до хруста сжав кулаки.
– Невелика разница, – подойдя ближе, хмыкнул Гвин – и повернулся к Вайолет.
Во рту пересохло. Хотелось скрючиться, закрыться от этого взгляда руками… Сорвать с Эдмунда плащ и прикрыть им ненавистное платье, сделать что угодно, лишь бы он перестал так пялиться и…
– Моё почтение, мисс Вайолет.
Гвин поклонился. Медленно, учтиво. Серьёзно. Руки целовать не стал – только улыбнулся краешком тонких губ, да отвернулся, чтобы посмотреть на пришедшего с ним Мастера Крейга.
– Итак, вернёмся к нашему разговору. Ты хотел нечто новенькое, да, Крейг? Я знаю, что предложить…
Эдмунд, надменно отошедший в дальний угол комнаты, громко и презрительно фыркнул. Он никогда не любил Гвина и не скрывал своего отношения к нему. И Вайолет, несмотря на их застарелую вражду, отлично понимала чувства напарника.
Потому что Охотник не может любезничать с вампиром. Не может просить его помощи и, что ещё хуже, её принимать.
Однако Мастер Крейг считал иначе. И, если хорошенько подумать, у него были на то причины.
Вайолет посмотрела на вампира сквозь чуть приспущенные ресницы. Гвин копошился в груде механизмов, которыми был усеян весь его дом. Деловитый, растрёпанный донельзя. Причёска, что изрядно смахивала на воронье гнездо, непрерывно колыхалась; руки, до локтей затянутые в перчатки воловьей кожи, выдвигали бесчисленные ящички, искательно ощупывали узкие стеллажи. Из карманов, густо нашитых на длиннющий кожаный фартук, торчали отвёртки, шила и прочие инструменты, что не поддавались описанию, глаза сумасшедшего учёного сверкали сквозь очки, что, на её памяти, никогда не бывали целыми – Гвин просто обожал механизмы и всяческую науку.
…А ещё – создавал оружие от себе подобных, чтобы продавать его вампирам… И Охотникам.
Серебряные колышки с рукоятками, которые могли безболезненно держать вампиры… Метательные шары, которые ощетинивались серебряными иглами в полёте, и трости с выдвижным осиновым колом – всё это пользовалось неизменной популярностью и вдохновляло его на новые, всё более изощрённые изобретения.
Гвин работал на два фронта. Это знали все. Как и то, что никто не мог угадать, чью сторону он занимает на самом деле.
Впрочем, одинаково уважаемый – и презираемый – обеими сторонами Гвин ещё никогда не подводил Мастера Крейга.
Вампир принимал в оплату всё, что могло пригодиться для экспериментов: самородное серебро, щепу осины, святую воду и любое железо… Не брезговал деньгами и кувшинчиками свиной крови. Но иногда – Вайолет передёрнулась, вспомнив холодок мёртвых губ на коже, – предъявлял весьма специфические требования…
Эдмунд был прав. Предугадать, что на сей раз потребует Гвин, было невозможно. Не внушающим сомнений являлось только одно: вампиру очень нравилась Вайолет. И чем красивей она выглядела, тем более благосклонным к Охотникам оказывался Гвин.
– Вот ты где!
Гвин выудил на свет небольшую, похожую на слиток серебра, шкатулку. Аккуратно поставил её на стол, открыл – и торжественно вынул на всеобщее обозрение антрацитово-чёрный шарик величиной с грецкий орех.
Мастер Крейг нахмурился.
– Что это?
– Микро-бомба, – с нескрываемым удовольствием ответил Гвин. – Гениальнейшее из моих изобретений, – и добавил: – Сейчас покажу.
Всё произошло слишком быстро, чтобы это предотвратить. Гвин стремительно крутанул рукой, и бомба со свистом полетела ровно в тот угол, где стоял Эдмунд. Хрипло вякнув, Охотник бросился на пол, ещё успел прикрыть голову рукой, но взрыв…
…Так и не произошёл.
Шарик стукнул Эдмунда в район копчика. Подпрыгнул зайцем и покатился прочь, пока не был бережно подобран рукой в кожаной перчатке.
Эдмунд приподнял голову, моргнул. И стал подниматься, багровея на глазах.
– Но что… – начал было Мастер Крейг.
– …Что она умеет? Ну, кроме как заставлять Этельреда марать штанишки?.. О, эта малютка обладает совершенно убийственной силой. Узнай об этом плешивые стариканы из Академии наук – передохли бы с зависти. Будь моя воля…
– Будь моя воля, я бы отрезал твою мошонку и засунул тебе в… – прошипел было Эдмунд, но заткнулся, заметив предостерегающий взгляд Мастера.
– Бомба способна разнести всё и вся. Слона, человека, вампира… Единожды и навсегда. Даже Аббат не сумеет восстановиться, будучи разнесённым в клочья, – самодовольно усмехнулся Гвин.
– Как она действует?
– Очень просто. Три раза сжать в кулаке – и бросать, – объяснил Гвин и, погладив микро-бомбу одним пальцем, уложил её обратно, в бархатное гнездо внутри шкатулки.
Мастер Крейг проводил бомбу взглядом. Потёр подбородок.
– Цена?
Гвин молча перевёл взгляд на Вайолет. В глубине чёрных глаз вспыхнули
