врали. Это был не несчастный случай, как нам пытались внушить. Её расстреляли.
Ещё один кратер, и ещё один — но невидимая рука всё еще держала кисть, и в прямоугольнике появлялись новые штрихи. Вскоре, однако, рука остановилась, и изображение начало таять, а потом и вовсе исчезло, оставив прямоугольник пустым.
— А музыки так и не было, — заметил Скрипач. — Ладно, выходим, попробуем пройти это ещё раз. Слушай, у тебя нет мысли, почему она видит нас всех такими маленькими?
— Вообще-то есть. Скорее всего, она считает нас частью рисунка, который живет у неё в голове, — ответил Ит. — Причем в какой-то даже не параллельной, а в перпендикулярной реальности. Ничем иным я эти странности объяснить не могу. Она видит нас таким вот образом. Более чем необычно.
— Н-да, дела, — протянул Скрипач. — Выходим. Обсудим, так сказать, на берегу.
* * *
— Перпендикулярно? — растерянно спросила Берта. — Ты серьезно?
— А как иначе это можно объяснить? — пожал плечами Скрипач. — Мы видели мазки, но не могли сообразить, почему они так странно выглядят, почему он такие огромные, и что она вообще делает. А она просто вот так нас всех видела. И Рэда с Сабом, и нас двоих.
— Сдается мне, она листы бумаги не мыслила, как плоскость, она их словно бы видела вглубь. Для нас это двумерное изображение, для неё — нет. Именно поэтому мы видим мазки, как объемные стены, — объяснил Ит. — И, да, для Киую мы плод её воображения, поэтому мы маленькие. Мы у неё в голове, как ей кажется. Ты не сможешь физически засунуть себе в голову большого человека, а вот муравей в голове поместится. Запросто.
— Сложно, — Берта задумалась. — И не факт, что правильно. Но… ладно. Пусть пока что будет эта трактовка. Музыку слышали?
— Пока не слышали, сделали три входа, ничего нового. Самое плохое то, что Альтея не может забросить нас сразу в район прямоугольника, к нему нужно идти через мазки, и через то пространство, которое является невидимым лабиринтом, — объяснил Ит. — Мы теряем время, но обойти это нельзя. Эта локация на порядок сложнее всех остальных.
— К сожалению, ты прав. Остальные мыслили всё-таки линейно, — Берта покачала головой. — А эта мыслит не так. И не совсем понято, как, — добавила она.
— И непонятно, где она находится, — добавил Скрипач. — Это какое-то то ли двух-, то ли трёхэтажное здание, как мы поняли. С довольно сложным внутренним пространством. Но этого мало, пространство ещё и с картиной пересекается. Да, с той, на которой кони.
— Пространство внутри необычного здания, которое внутри картины, — подытожила Берта. — Ребята, может быть, обратно? Кажется, вы уже увидели достаточно.
— Не всё мы увидели, — возразил Ит. — Часть развязки, часть процесса, и… не было музыки. А она должна быть. Бертик, давай так. Дождемся музыку, и вернёмся. Хотя бы. Идёт?
— Зачем? — спросила Берта. — Картина тоже маркер, кажется, уже хватит.
— Ну, нет, дорогая моя, маркер у нас именно музыка, — возразил Скрипач. — И мы хотим её всё-таки там услышать. Как окончательное подтверждение.
— Хорошо, — согласилась Берта. — Но потом вниз, ладно?
— Чего ты нас так торопишь? — спросил Скрипач.
— Тут Фэб кое-что нашел, это довольно забавно, так что неплохо бы вам поторопиться, — Берта сделала невозмутимое лицо, и Скрипач тут же понял, что дело серьезное. — Заканчивайте наверху, и давайте сюда.
* * *
Всё те же возникающие и тающие стены, ставшие уже привычными, всё тот же необычный, ни на что не похожий свет. Первые полчаса шли практически молча, говорить не хотелось, поэтому обменивались лишь короткими фразами исключительно по делу — давай сюда, прыгаем, стоим, ждём. Локация действовала если не угнетающе, то близко к тому, и они максимально ускорились, чтобы побыстрее пройти участок со стенами. Когда он, наконец, закончился, Скрипач произнес:
— Альтея, слушай, а нельзя как-то сократить путь, который требуется идти здесь? Все эти повороты, остановки… Может быть, тут можно напрямую?
— К сожалению, нельзя, — ответила Альтея. — Только с соблюдением условий.
— Ясно, — кивнул Ит. — Тогда вопрос. Скажи, обе карты соотносятся? Та, которая находится в области со стенами, и эта, через которую нужно идти сейчас?
— Нет, — ответила Альтея. — Это разные карты. Я не имею возможности сейчас показать их вам, потому что это не позволит сделать локация, но после выхода…
— Погоди-погоди, — остановил её Ит. — Мы делали сравнение, они выглядели одинаковыми.
— Сейчас это не так. В данный момент вторая часть прохода до прямоугольника изменилась, — сказала Альтея.
— Усложнилась? — уточнил Ит.
— Наоборот, она стала проще, — ответила Альтея. — Кажется, Киую хочет, чтобы вы прошли этот путь ещё раз.
— Ах, вот даже как, — Скрипач нахмурился. — Любопытно. Изменение строения этой части локации связано с изменением эмоционального фона? Ну, если он менялся, конечно.
— Не знаю, — Альтея помедлила. — Фон действительно изменился, но минимально. Расшифровка последних эмоций получила развитие, когда вы проходили локацию в прошлый раз.
— И ты нам ничего не сказала, — покачал головой Ит. — Не стыдно?
— Я не успела, а вы не спросили. В самом конце, до появления пулевых отверстий в полу, возникает на долю секунды ещё одна эмоция. Она очень сложно трактуется. Я бы рискнула назвать её «обреченная гордость».
— Спасибо, что хоть сейчас сказала, — вздохнул Скрипач. — Ладно, давай, веди. Но мы расстроены. И разочарованы. И я скажу тебе, чем. Тем, что ты, железная Люся, уже в который раз устраиваешь нам тут тайны мадридского двора. То ты перепутала царапины на полу в локации Бетти…
— Я не перепутала, — возразила Альтея, и Скрипач, который сказал неправильно нарочно, чтобы её подловить, удовлетворенно хмыкнул.
— Хорошо, не перепутала, просто не сказала. То ты грубишь Сабу и Рэду, когда они тут…
— Я не грубила, — кажется, Альтея обиделась. — Я просто сказала, что знаю, как требуется составлять карты.
— Хорошо. Теперь ты не сообщаешь нам о появлении новой эмоции вовремя, — продолжил Скрипач. — Так вот, Люся. Как это следует понимать, моя золотая?
Альтея молчала, Скрипач тоже молчал, ожидая ответа. Наконец Ит, которому эта игра в молчанку уже надоела, произнес:
— Альтея, давай начистоту. Все происшествия, о которых шла речь, происходили не в реале, а в выстроенных локациях. А теперь вопрос. Ты стопроцентно уверена, что нам, и не только нам, отвечала в перечисленных случаях ты, а не те, кто эти локации построили?
— Я… не знаю, — Альтея, впервые за долгие годы, ответила неуверенно. — Моё сознание не контролирует локации полностью, и…
— Эти локации являются частью твоего сознания, — заметил Ит. — Вот только у меня в данный момент нет стопроцентной уверенности в том, что у тебя не перехватывали управление. После того, как мы выйдем, вставай на тестирование. И создай дубль себя, скопируй себя, и переведи в резервный блок. «Сансет» даст тебе ресурс, который для этого необходим, мы распорядимся. Но только после нашего выхода, ты поняла? Не раньше!
— Хорошо, — из голоса Альтеи пропала неуверенность. — Я всё сделаю, Ит.
— Вот и славно, — кивнул тот в ответ. — А теперь веди. Надеюсь, надолго в этот раз мы не задержимся.
* * *
Картина в прямоугольнике возникала точно так же, как и в прошлые визиты, но — тут Альтея и впрямь не подвела — кое-что изменилось, причем именно то, чего они оба ждали.
— Появилась музыка, — отрапортовала Альтея, едва они подошли к прямоугольнику. — Это действительно та самая ария, но уже не фрагменты. Ария звучит целиком. Однако звучание в этот раз искаженное.
— В смысле? — не понял Скрипач.
— Звучит только одна пара из стереоканала, — ответила Альтея. — Если разделить запись на стереопару, и выключить одну линию, мы получим то звучание, которое сейчас фиксирую я. Из-за этого звук искажен.
— Но мы ничего не слышим, — сказал Ит.
— Звук очень тихий, всего восемь децибел, — ответила Альтея. — Я могу усилить.
— Усиль, — кивнул Скрипач. — Хотя бы до сорока сможешь?
— Без проблем.
Ария в этот раз действительно звучала странно — во-первых, они слышали наконец-то голос певицы, во-вторых, голос этот сопровождала одна лишь альтовая группа. Очень необычное деление, но… Ит и Скрипач переглянулись.
— Знаешь, на что это похоже? — спросил Скрипач. Ит отрицательно покачал головой. — Один наушник. Мы словно слушаем эту запись в одном наушнике из двух.
— Слушай, а ведь ты прав, — Ит задумался. — Но Киую была заключенной. Откуда бы она вообще, в принципе, могла
